Плацдарм (СИ) - Ар Алексей

И четверка встала. Брякнула экипировка, зашуршала ткань… Я рискнул чуть довернуть голову и начал по миллиметру сдвигать пальцы к рукояти шмалабоя, который затер в камни. Незнакомцы вольготно расположились посреди уличных щербин. Один, что повыше, чиркнул зажигалкой, засмолил папиросу и глубоко затянулся. Струя сизого выдоха накрыла неказистую фигурку, что топталась напротив. Человечек замахал рукой, возмутился для проформы:

— Ну нахрена?

— Заеб… — повторил Курильщик. — Мы топчем улицы полдня, и ты постоянно что-то слышишь, Вихор. Хочу, чтоб ты, сука, понял…

— Может в лагере? — подал голос третий. Интонации скучные, как у человека, который десятый раз пересматривает сцену, опостылевшую еще до начала. — Нам осталось-то…

— Торопишься? — вкрадчиво спросил Ротор.

Понять не сложно — обремененные задачей ушлепки сачковали, в надежде слиться с ответственности. Здесь, среди развалин, они хозяева, а где-то в лагере их жопки пристроят к делу и даже без предварительных ласк. Узнаю ленивых служак в любой ипостаси…

— Ты мне не указ, — отрезал третий. — Вот на кой хер меня выпустили с вами…

— Конго не спрашивает. Велено патрулировать улицы, значит ползаем бодрыми муравьями… Вот спросят меня — ходили, бдели, высматривали? И что ответить? Типа Вольт опять воду мутил…

— Ты кого на понт берешь, плешивый?

Разговор, судя по заезженности фраз, повторялся неоднократно.

— Зачем вообще таскаться у ширмы. Там бл… орда. Там не пройти, — робко встрял Вихор. Он боязливо вертел чернявой башкой и просто напрашивался на стальной гостинец… Но первым, при надобности, грохну четвертого — самого молчаливого. Чет не нравится мне его лаконичность.

— Поди до Конго и скажи — в жопу Разорителей, хочу вернуться на вольную дорожку.

— Вот и любопытно… — Четвертый, нарушив обед молчания, задумчиво поковырял в ноздре, изучил соплю, лизнул… Походу, первым не сдохнет. — Зачем Разорителям какие-то ушлепки из-под фанов? Что там могло произойти такого, что Крез спустил всех собак? В Паровозике вообще какой-то пизд… Стадиону красного пустили, Вокзальных на уши подняли…

— Заткнулся, быстро! — Ротор аж пригнулся для значимости. — Совсем дебил? Услышат, закопают всех… пернуть не успеешь.

Мужик щелчком отбросил папиросу, тусклый огонек рассыпался искрами на куске стены. Знак подан и единогласно одобрен. Четверо, точно заряд бодрости схлопотали — подорвались и заспешили прочь. Удалявшимся писком прозвучал Вихор:

— Но ведь слышал… — И ему прилетело древком.

Я выждал минут десять, изобразив бойцам на пальцах команду воспоследовать. Разорители проявились неожиданно быстро — недооценил их контроль, плохо. Но и выбора особо нет: пробовать уйти с Эстакады в другом месте — слишком большой поклон удаче. Хотя остановит меня другое — отчетливо и ясно проявился сигнал сенса. Еще пока далекий манок для оператора-стажера, но терять вкусняшку больше не хочется… Время имеет свойство заканчиваться неожиданно — стоишь и шамкаешь, мол, успевал ведь, какого хрена… а функция равнодушно выжигает мозги.

Приподнял голову и быстро осмотрелся. Сел, подтянув багаж.

— Спалили что ли? — Шест напрягся, высовываясь над обломками.

— Ищут нас. — Крыса постаралась не дрогнуть голосом. Виден прогресс…

— Надеюсь, найдут, — пожал плечами. Две пары глаз посмотрели с непередаваемым выражением, которое всегда меня забавляло. — Патроны заканчиваются.

— Охренеть, — медленно протянула Крыса. — То есть, вообще…

— Ага, с такой позиции не думал. — Шест озадачился.

— А ты реально умеешь? — встрепенулась мелкая. Вроде ожили, вернули искру… Разорители — лишь досадная помеха с мрачной репутацией на пути, пусть привыкают.

Пригибаясь, спустился на улочку. От разлома стен отходить не стал — присмотрелся к маршруту по обе стороны движения. Там, где сгинула четверка аборигенов, тротуар тянулся метров на 200 и упирался в остатки сквера. Виднелось погнутое литое ограждение, кособокие засохшие деревца, прилегшие бурыми стволами на подранные тенты, контейнеры и корпусные обломки. Видимость паршивая из-за архитектурных нагромождений, ну чуть дальше за домами поднималась бодрая струйка дыма. С высокой долей вероятности позиционировал лагерь… И выводы для нас неоднозначные. Местные упыри не скрываются — значит, не боятся, контролируют территорию и уверенно почитают своей, что повышает вероятность боестолкновения. С другой стороны, безопасность расхолаживает — смотришь в полглаза, ведь вокруг проверенная хрень. Четыре примера только что проследовали на базу. Важнее вопрос — их общая численность и роль в местном отстойнике, ответы помогли бы определиться.

Во истину, хочется впитать всю подноготную местной географии и чтоб разом, на максимуме, полная ясность. Я осмотрел противоположное направление, куда с некоторой натяжкой манил сигнал сенса. Ничего примечательного — разруха вульгарис. Опять же, дозор зачем-то ходил туда… До чего ж сука неприятно, играть в угадайку.

Рядом зашуршало. Шест сложился, воткнулся в камни — шмалабоем обозревал сквер и демонстрировал вескую готовность.

— Сколько выстрелов осталось? — Я проследил, как рядом на кортах расположилась Крыса. — Вопрос тощему.

Мелкая украдкой погладила арбалет и придержала ответ, костлявый перестал изображать боеготовность и поморщился:

— Четыре. А мы чего, сразу туда? — Он кивнул на дымок. Сизое приглашение для злобных нас.

— Держи. — Я выщелкнул магазин из своего оружия. — Еще три. И нет, нам в другую сторону. Но собеседника мы непременно поищем…

Мелкая чутка расслабилась, перехватила мой взгляд и грозно ощерилась:

— Крыса жаждет.

Финиш. Я молча развернулся и вдоль стеночки проследовал в избранном направлении. Надо бы поискать свороток — сенс градусов на 15 левее текущего маршрута. За спиной смачно захрустело — Шест пришел в движение. При полном весе, он походу просто будет вспарывать бетон… Скрытное передвижение, да. Три всратых невидимки…

Поймал себя на тревожных мыслях. Что за тяга к норкам и темноте? Инстинкты придавил озноб тревоги — по загривку стая мурашей, словно нахожусь под прицелом. А вектор угрозы не определить… Так-то понятно, любой наблюдатель в обломках может схорониться и не найти. Знай следи за беспечными чужаками, да передавай по инстанции.

— Командир… Джимми, мне чет не по себе, — нарушил шорохи голос мелкой.

Дал отмашку, и команда занырнула в небольшой короб магазинчика. Четыре, пусть и ломаных, куска стены — предел мечтаний. Вдох и выдох, поубавить желание пройтись очередью по черноте обломков. Посмотрел на обострившиеся лица бойцов, что в исполнении Шеста вообще чистый анатомический театр, и успокоительно кивнул:

— Возможно, нас ведут, а может словили фантомку… Пять минут дышим. Пара глотков воды.

Когда вышли, стало чуть полегче… Но руки все также тянулись к оружию. Минут через тридцать достигли перекрестка — новая дорожка, запорошенная мелким мусором, вела к искомому… Сигнал все также далек, радовало только уверенное направление, взятое инсталляцией. А вот непонятная мешанина сигнатур у ширмы начала затираться. Если так воспринимается орда, то переведу большое скопление сухостоя из разряда серьезной угрозы в охренительную. Что там намешано такого…

Через несколько часов вышли к бывшей набережной — потертые каменные блоки просели, поросли мхом, в котором еще сохранились нотки зелени, многочисленные оползни стекались в котлован, оставшийся на месте водного хранилища. Черновато-серое дно испещрено трещинами, многочисленные островки лохматого мусора натыканы холмиками. Есть пару тропок, выделявшихся более светлым фоном… несколько бытовых конструктов, вроде сарая, наискось ушедшего в грунт… На противоположном изгибе берега то же решето домов и чахлая растительность, тянущая к небу седые ветки. Людей не видно, хотя и приказал бойцам немедля занять укрытие за грудой рухнувшего киоска.

— Рытвина, — провозгласил Шест.

— Уверен? — Крыса целилась из арбалета куда-то вдоль набережной, где тускло бликовали остатки стеклянной отделки городской самобытности на четыре этажа.