Угроза мирового масштаба 5 (СИ) - Эл Лекс

— Это… — Адам на мгновение задумался. — Это же глупо. Ну стал ты правителем мира, а дальше что? Зачем это нужно? Чтобы что?

— Это сложные вопросы, — отмахнулся я. — Философские даже в какой-то степени, они не имеют отношения к делу. Главное, что в те моменты, когда я заручался поддержкой разных стран теми или иными способами, Вальтор их просто захватывал. Выжимал из них все ресурсы досуха, бросал их на борьбу со мной, а потом шел дальше, к следующей стране. И все повторялось.

— А что потом? В смысле, как все закончилось? Закончилось же?

— Закончилось все… печально, — вздохнул я. — В очередной битве, в которой сошлись армии под нашим предводительством, случилось то, что должно было когда-то случиться — мы схлестнулись с Вальтором в бою напрямую. Это был не первый раз, но раньше мы сдерживались от применения самых сильных заклинаний, потому что знали, насколько губительно это может быть для мира… Но в этот раз у нас сорвало стоп-краны. И магия полилась через нас двоих на планету практически неостановимым потоком.

Перед глазами снова встали кадры последней битвы, когда мы уже потратили все подвешенные в воздухе заклинания, и перешли на чистую ману, хлеща друг друга разноцветными острыми плетьми…

Как они складывались в сияющую разноцветную клеть вокруг нас, как рассеивались в пространстве и вязли в земле незавершенные и отпущенные на свободу магические потоки, как трескалась земля, в которую уходила красная мана, как валились замертво люди, поймавшие обрывки черной, как стремительно засыхали деревья, за который зацепилась лента синей…

— В тот момент наш мир уже был обречен, — продолжил я. — Вся магия, которую мы обрушили друг на друга, своими обрывками и откатами ударила по нашему миру. И он не выдержал. Магия для мира — это своего рода чужеродный элемент, и он может выдержать только определенное ее количество… И мы это количество превысили. И наш мир погиб. Все, что я успел увидеть — это стремительно надвигающуюся черноту, которая поглощала все, от неба, до самой земли. И все, что я успел сделать — воспользоваться этим ножом.

Я снова показал Адаму нож и пояснил:

— Меня всю жизнь интересовала фиолетовая мана, мана пространства, поэтому, однажды мне пришла в голову мысль необычного ее использования, и я создал этот нож. Как раз на такой случай, как тот, что я только что описал… Ну или на тот, когда я все же убью Вальтора. Тогда я мог бы уйти из своего мира и поселиться в каком-нибудь другом, устроив себе счастливую пенсию. Но получилось как получилось.

— Ты сбежал от гибнущего мира? — снова удивился Адам.

— Да, — не стал юлить я. — Оставил там Вальтора, уверенный, что он умрет вместе с миром, а сам переместился в другой.

— Но-о-о?.. — протянул Адам.

— Но… — Я опять вздохнул. — Если что-то пошло не так, то все остальное тем более пойдет не так. Мне не доводилось ранее использовать нож для перехода между мирами, и я не знал, как он себя поведет. А он взял и развалился. Камень, который был использован как основной источник маны и одновременно — ее концентратор, — отвалился во время перехода между мирами и пропал. Это я выяснил уже когда встал из гроба, крайне удивленный тем, что переместилось только мое сознание, а не я целиком. Видимо, это и было следствием того, что нож разделился, или что-то еще, я не знаю. В теории, все должно было работать отлично.

— А Вальтор?

— Не знаю. — Я развел руками. — Я просто выяснил, что он тоже здесь, причем он здесь уже две сотни лет, в отличие от меня. Как и магия, кстати. Собственно, именно мы и стали причиной того, что магия пробудилась и в вашем мире тоже. Теперь, когда я вижу, каким стал этот маленький красный камешек после того, как его помотало по межпространству, я могу с уверенностью сказать — первым источником магии стал именно он. Этот камень.

— То есть, раньше в нашем мире магии не было?

— Предположительно, магия есть везде, в каждом мире, но где-то ее концентрация слишком мала для того, чтобы люди могли ей пользоваться. И среди таких миров есть те, в которых эту концентрацию достаточно повысить на несколько сотых долей процента — и она станет доступна избранным, магам. Этот мир стал одним из таких.

— Так. — Адам хлопнул себя ладонями по коленям. — Давай подытожим, а то я начинаю теряться в твоих рассказах. Ты — невероятно сильный архимаг из другого мира, который перенесся сюда, потому что его собственный мир погиб. А погиб он потому, что у тебя во врагах если другой архимаг сравнимой силы, который тоже теперь в нашем мире, да причем уже давно. И он, как я понимаю, и есть император Троттла? Как ты об этом узнал?

Я вкратце рассказал ему о доспехах троттлистов и прочих мелких деталях, которые навели меня на эту мысль, а в конце добавил:

— В итоге методы, которыми пользуется Троттл, мне очень хорошо знакомы. Вальтор непредсказуем, умен и хитер, а главное — совершенно не имеет ни совести, ни чести, поэтому пойдет на любую подлость, даже ту, которую невозможно вообразить нормальному человеку. Как раз все то, что делали троттлисты.

— Но почему этот великий архимаг не захватил весь мир разом, если здесь нет противовеса ему в виде тебя?

— А кто сказал, что здесь он остался тем же архимагом? — усмехнулся я. — Как меня перекинуло в тело дохлого, в прямом смысле, подростка, так и его могло перенести в совершенно не подходящую ему оболочку, и первые пятьдесят лет, когда Троттл был еще спокоен, Вальтор мог потратить как раз на то, чтобы привести себя в форму, хотя бы напоминающую его первоначальную. А потом уже организовал свою захватническую деятельность, как раз-таки пользуясь тем, что здесь его некому сдержать. Не удивлюсь, если он до сих пор не сравнялся со своей прежней формой, но это не мешает ему оставаться одним из сильнейших, если не самым сильным магом этого мира. В его планах было захватить у наклов камень, который уже однажды был у него в руках, но он не смог им нормально воспользоваться, подточить социальные структуры окружающих стран, которые не удалось взять нахрапом. Но когда настанет время, и его армия наберет критическую массу как по численности, так и по оснащенности, он ударит, разом сметая все чахлые оборонительные доктрины, которые за полторы сотни лет выродились и перестали работать, потому что не было противника.