Варяги. Славяне. Русские - Евгений Кутузов

От каждого этноса было что-то привнесено в жизнь такого коллектива: от славян — язык, от балтов — производственно-культурные навыки и религиозные воззрения, от готов — культура военного дела, культура государственности и другое, о чем предстоит сказать далее, от сарматов — социально-политическая терминология и опять же идея государственности. Административное деление в таком коллективе совпадало с военным, как у ранних римлян, ранних монголов, как у запорожцев. Если запорожцы делились на курени, то «артанийцы» могли, например, делиться на полки. Откуда-то взялся ведь на Руси обычай слово «полк» употреблять как синоним слова «войско», а слово полководец до сих пор в русском языке означает не командира полка, а крупного военачальника. Также есть слова «исполчиться», «ополчение».

В условиях разложения родоплеменных отношений и появления большого количества изгоев такой коллектив постоянно пополнялся выходцами из окрестных этносов. Как уже неоднократно отмечалось, название «росы»/«русы» годилось для многих из них, так как было калькой с названий многих этносов, обитавших в I тыс. н. э. в Восточной Европе: алан, роксолан, аорсов, росомонов, сколотов, борусков, росов и русов балтского и славянского происхождения. Славянский язык стал языком «межнационального общения» не только потому, что славянский элемент изначально сыграл большую роль в сложении Артании, но и из-за постоянного притока туда нового славянского элемента.

«Пашен Русь не имеет и питается лишь тем, что добывает в земле Славян» (ибн Русте). Зато у них много городов, они драчливы, храбры, воинственны. Русы постоянно воюют и совершают нападения на славян, захватывают их в плен и порабощают, а также добывают в земле славян все необходимое для жизни, очевидно, собирая дань. Все их имущество добыто мечом, многие славяне, для того чтобы спастись от нападения русов, складывающихся в дружины по 100–200 человек, приходят к русам служить, «чтобы этой службой приобрести для себя безопасность» (Гардизи)» [110, с. 178].

Видимо, восточные авторы в данных отрывках употребляли термин «сакалиба», а не «славяне», но в данном случае ошибки нет — сообщается о тех сакалиба, которые славяне. «Много городов», очевидно, надо понимать не как наличие многих центров ремесла и торговли, а как наличие большого количества укреплений, за стенами которых жили члены отдельных дружин со своими вождями, постепенно превращающимися в знать. Очень похоже, что в сообщении характеризуется то самое объединение русов, которое называется Артания (Арта). Страна представляла из себя что-то вроде военного лагеря. Поэтому и чужаков в нее не пускают, чтобы информация разведывательного характера не просочилась в стан потенциального врага. Поскольку много посторонних, особенно славян, приходило в Артанию, чтобы стать членами дружин, следует уточнить, что русы убивали не всех чужаков, очевидно, а только тех, кого подозревали в наличии других целей проникновения.

Географ Баварский указывает на ruzzi, которых он помещает где-то между уличами и хазарами. Анонимный персидский автор X в. тоже говорит о русах, живущих у Черного моря [110, с. 185–186]. По совокупности всех данных страну Артания надо локализовать там, где Б.А. Рыбаков и другие авторы помещают «Русь в узком смысле слова», т. е. территорию южнее Киева — Переяславля.

В русском языке есть слово «исполин» — «гигант», «великан», «богатырь». Слово это отсутствует в других славянских языках, даже в украинском и белорусском (хотя в украинском более двух веков назад встречалось). П.Я. Черных считает, что оно произошло от названия народа спалы, жившего в Причерноморье, побежденного готами во II в. н. э. При этом он приводит реконструированную праславянскую форму слова, что странно уже хотя бы потому, что большинство славян никогда не обитало в Причерноморье. Можно предложить другую этимологию. В основе лежит слово «поле», а формант «ис» впереди — несколько искаженная приставка «из». Первоначальная форма — «из полин», т. е., человек пришедший из Поля, из Причерноморской степи. Пришел либо с военной целью, либо с целью сбора дани. Среди пришельцев было много мужей, выделяющихся ростом, силой, умением сражаться. Вспомним русов Псевдо-Захария, которых не могли носить кони, ввиду их большой величины. Со временем походы «исполинов» забылись, а слово приобрело нынешнее значение. Надо полагать, «исполины» — тоже обитатели Артании.

Теперь можно завершить этимологию слова «артачиться». Следует пренебречь тем, что в словарях русского языка оно известно с 1847 г. Уже то, что во времена В.И. Даля оно было известно в двух формах («артачиться» и «ртачиться»), а также то, что в разных местностях у этих слов был не совсем одинаковый смысл, говорит о том, что к этому времени словом пользовались достаточно долго. Первоначально его применяли по отношению к людям, которые проявляли строптивость, упрямство, несговорчивость, словом, вели себя как те, кто приходил с юга из Артании с оружием в руках. Старший смысл слова был такой: «Вести себя подобно пришлому воину Артании, изображать из себя воинственную, сильную личность, которой окружающие должны уступать». Позднее слово начали применять по отношению к своенравным лошадям. К тому времени первоначальный смысл слова забылся, и для того, чтобы оно стало более понятным, его звучание переделали в «ртачиться», имея в виду усмирение строптивых лошадей при помощи удил. Эту позднюю, ложную этимологию впоследствии приняли все языковеды начиная с В.И. Даля. Можно также допустить, что обе формы слова существовали одновременно, в таком случае форма «ртачиться» произошла от слова «рота» — синоним слова «дружина» у древних русов. Любопытно, что слово «рота» в значении «войсковая часть» вторично появилось в русском языке в XVII в. Утверждают, что из немецкого языка через польское посредство. Нет ли родственной связи между этими одинаково звучащими, с похожим смыслом, древнерусским и немецким словом? Выше я проводил параллели между Артанией и Запорожской Сечью. Но, похоже, ими не исчерпывается сходство между этими двумя явлениями.

«(Русы) носят широкие шаровары, на каждые из которых уходит сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают» (ибн Русте).

«Они шьют шаровары приблизительно из 100 гязов хлопка, которые надевают и заворачивают выше колена» («Пределы мира»).

У меня эти сообщения вызывают некоторую ассоциацию. В 1983 г. я был в Днепропетровском краеведческом музее, на стенде там экспонировались настоящие запорожские шаровары красного цвета и очень объемные. Экскурсовод объяснил, что настоящими считались только те шаровары, в которые входило «сорок гарбузов». Странная перекличка воинской моды через огромный промежуток времени!

Еще одной отличительной чертой запорожца была длинная прядь волос спереди — оселедец. М. Фасмер истолковывает его как «селедка». В украинском языке «оселедец» в нынешнее время означает «сельдь» (см. П.Я. Черных, «сельдь»). Но откуда запорожцы, допустим, в XVII в. могли знать о селедке, не водившейся в Черном море? И назвать так, в сущности, полупрезрительно, знак своей принадлежности к казачеству, то, чем гордились! Полагаю, здесь произошла замена смысла, как со словом «артачиться». Такую же «запорожскую» прядь волос на голове носил Святослав в X в. И у него была — «селедка»? Скорее, у великого князя это был знак высокого положения и воинского достоинства. Возможно, этот волосяной «хохол», — обычай Артании.

Слово «оселедец» я предложил бы этимологизировать так: «ос» («ас») — «змей» и «лет» — «белый». Первоначально — «ослетец» («аслетец») — «Белый Змеек». В связи с этим снова вспоминаются «сыны Белого Дракона» из древней воинской песни у Вальтера Скотта и витязи змеиного происхождения, выходящие из морской пучины, — у Пушкина. Вообще, длинные волосы на голове были признаком знатного, даже царского происхождения у многих народов догосударственной и раннегосударственной эпохи.

Возникновение Киева: правда и вымысел

История г. Киева вплоть до середины IX в. полна таких тайн и неясностей, что кажется, никогда не разобраться в этом причудливом переплетении легенд и реальных фактов. Необъятна историческая литература по теме основания Киева, время от времени появляются новые публикации с попытками хоть как-то примирить кричащие противоречия. С похожей ситуацией столкнулись еще первые летописцы земли русской, и в «Повести временных лет» отразилось наличие разных точек зрения по поводу древнейшей киевской истории. Никто не может четко сказать, когда Киев возник, кто его основал, как он раньше назывался, кто в нем правил до середины IX в.

Согласно древнейшей, и сейчас еще не оставленной, версии, признается историчность трех братьев: Кия, Щека, Хорива, ставших основателями Киева. Жили они якобы в VI в., старший брат — Кий — был на службе у византийского императора, добился там больших почестей, вернулся домой и основал город, названный его именем. Имя Кий означает «палица» или «молот», до сих пор в русском языке деревянный столярный молоток называют «киянка», существует и кий — для игры в бильярд. Несколько веков в Киеве правила династия Кия. Аскольд и Дир были последними ее представителями. Но уже в «Повести временных лет» излагается другая точка зрения — что Киев возник в середине IX в., а Кий был не князем, а перевозчиком через Днепр.