Дворец грез - Паулина Гейдж

— Что беспокоит моего повелителя?

— У меня боли и урчание в кишках, — ответил он с готовностью. — Меня слегка лихорадит и бросает в пот. В моих испражнениях ухеду.

Я наклонилась и принюхалась к его дыханию, когда он говорил. Оно было жарким и зловонным.

— Что ел в последние два дня мой повелитель?

Его взгляд блудливо скользнул по моей обнаженной груди; когда я выпрямилась, он высунул язык.

— Сегодня утром ел фрукты, хлеб и пил пиво, — сказал он торжественно, взгляд его продвигался вверх, по моей шее к губам. — Вчера вечером ужинал со своим визирем и его свитой и даже думаю, что чрезмерно отведал халвы из кунжутных семян. Также я пил в обильных количествах божественное вино с западного берега. Может быть, оно было испорченное?

— Может быть. — Я пыталась не обращать внимания на эти похотливые глаза, которые теперь добрались до моих собственных. Я видела, как они округлились в удивлении. — Мой повелитель испытывал подобные недомогания прежде?

Он вздохнул:

— Иногда, моя прелесть. У тебя синие глаза, самые синие, которые мне доводилось когда-нибудь видеть, они цвета Нила под зимним солнцем. Несомненно, ты слишком молода, чтобы играть с суровым ремеслом врачевания!

— Мой повелитель, — возразила я с притворной строгостью, — я пришла сюда именно как врачеватель, для того чтобы осмотреть тебя и прописать лечение. Если владыка пожелает, он может польстить мне позже.

На мгновение мне показалось, что я зашла слишком далеко. На лице фараона появилось озадаченное выражение, потом на нем отразилась та же властность, которую я заметила в лице его сына. Потом, расслабившись, он рассмеялся противным визгливым смехом.

— Маленький скорпион! — веселился он, — Я не видел твоего хвоста, но в твоем язычке определенно есть жало! Ты мне нравишься! Продолжай осмотр!

Затаив дыхание, я осторожно стянула с него простыню до самых бедер и начала ощупывать его живот. Пальцы утопали в изобильном рыхлой плоти. Кожа у него была сухая и горячая, нижняя часть живота слегка вздута. Пока я осматривала его, он не сводил глаз с моего лица и свободно колышущейся груди. Я не хотела показывать, как я разочарована. Этот крупный, прожорливый, толстый человек, с бесстыдным взглядом и глупыми речами, никак не мог быть владыкой всего живого. Бог, достойный сидеть на троне Египта, должен быть высоким и величавым, немногословным и учтивым, его загадочное присутствие должно излучать огромную силу божественной природы. Молодой человек, который вышел на этой комнаты, красивый и уверенный, обаятельный и благородный, — вот кто был настоящим фараоном! Они сыграли со мной злую шутку, Гуи и этот толстяк, чей пенис зашевелился под простыней, когда я закончила ощупывать его живот. Этого не может быть!

Исследуя пальцами толстую шею, я старалась сохранять невозмутимость, потом наконец отступила.

— У владыки легкая ухеда в кишечнике, вызванная, но всей вероятности, прогорклым маслом, что добавляли в кунжутную халву. Сердце у моего повелителя крепкое и железы не опухшие. Я рекомендую трехдневный пост на одной воде, в течение которого владыке нужно будет принимать слабительное и укрепляющий эликсир, что я приготовлю.

Я поклонилась и услышала шуршание папируса за спиной — Гуи записывал мои слова. Фараон долго смотрел на меня, потом его лицо озарила широкая улыбка. Я не могла не ответить тем же.

— И вина не пить, маленький скорпион?

Я решительно покачала головой:

— Сколько тебе лет? — Вопрос был неожиданным.

— Через две мелели исполнится пятнадцать, мой повелитель.

— Хм… — Он схватил простыню обеими руками, натянул до подбородка, уставившись на меня, как шаловливый ребенок. — И ты ученица Гуи?

— Я помощница Мастера, мой повелитель.

— А ты хороша! — Он закрыл глаза. — Теперь я буду спать. Пришли мне свое лекарство. Но если от него мне станет хуже, я брошу тебя в тюрьму.

Я понимала, что он шутит, но тем не менее закусила губу.

— Паибекаман! — крикнул он.

Я не сразу поняла, что это имя мне знакомо, но потом обернулась. Из сумрака вышел главный управляющий, он подошел к ложу и поклонился. Я улыбнулась ему, но он лишь взглянул искоса, никак не отреагировав на меня, как, впрочем, и на Мастера. Как все слуги во дворце, он был одет в платье с золотой каймой, но широкая сине-белая лента на груди свидетельствовала о его высоком положении.

— Приготовь вино и медовые лепешки для прорицателя и его помощницы в моем зале для частных приемов, — продолжал фараон. Паибекаман поклонился снова к удалился, а из-под простыни высунулась царственная рука и схватила край моего платья. — Скажи мне, Ту, — с придыханием зашептал фараон, притянув меня к себе, — ты еще девственница?

Я услышала, как Гуи нервно дернулся рядом со мной.

— Разумеется, мой повелитель, — ответила я. — Мой Мастер правит очень благопристойным домом.

Меня снова окутало зловонное облако его дыхания.

— За тобой ухаживают? Неужели нет юноши, который бы сгорал от нетерпения, дожидаясь, пока ты достигнешь возраста помолвки?

Мне хотелось выдернуть свое платье из его пальцев, но я не осмелилась. Вместо этого я склонилась еще ближе к нему, пока наши носы не соприкоснулись. Не знаю, зачем я это сделала. Возможно, дремавший во мне дар кокетства отозвался на его откровенные выспрашивания или это была беспощадная женская потребность дразнить мужчину.

— Конечно же нет, Могучий Бык, — так же тихо ответила я. — Я всецело посвятила себя Мастеру и своей работе.

Он отпустил меня, и я выпрямилась.

— Необычная работа для женщины, — насмешливо сказал он, вытянувшись на ложе.

Гуи дернул меня за руку. Беседа была окончена.

Мы снова вошли в комнату с такими уютно человеческими размерами, с шелестом колышущихся на ветру листьев, с проникающим солнечным светом, что расплескался по полу. Я рухнула в кресло. Наступила реакция — я вся дрожала и очень злилась. Гуи тоже сел и смотрел на меня не отрываясь. Мы молчали. Вскоре появился слуга, поклонился, поставил между нами серебряный поднос с бокалами и блюдо с засахаренными фруктами и удалился. Паибекаман не вернулся. Есть я не хотела, но прилив тепла в желудке помог мне немного успокоиться.

— Ты знал, кто будет моим пациентом, и не предупредил меня! — наконец взорвалась я.

Гуи поднес палец к губам.

— Я не хотел напугать тебя, — объяснил он. — Если бы ты все знала заранее, разве ты вела бы себя так? Не думаю.

— А как я себя вела? — спросила я раздраженно.

Прежде чем ответить, Гуи взял лепешку и отломил кусочек. Казалось, мое явное негодование ничуть не трогает

— Как хороший врачеватель, как любознательный ребенок, как обольстительная женщина, — сказал он. — Короче, дорогая Ту, ты была безупречна. И диагноз твой тоже, и Рамзес этого не забудет. Пойдем домой.

За дверью нас ждал все тот же вестник. Без слов он проводил нас обратно через переднюю, тронный зал, через необъятный простор зала для аудиенций и дальше, на площадку, в ослепительный жар полуденного солнца. Наши носильщики вынырнули из тени. Стражники, остававшиеся у входа в тронный зал, теперь снова встали позади и впереди нас.

— Я не знал, что царевич Рамзес будет там, — единственное, что добавил Гуи, когда мы откинулись на подушки.

Я не ответила. Царевич Рамзес. Когда мы шли обратно по дворцу, я вглядывалась в толпу, надеясь хоть мельком увидеть его, у меня выпрыгивало сердце от одной мысли о такой возможности, но его нигде не было видно.

— Паибекаман очень надменный, — осмелилась я заметить позже, когда мы свернули к дому.

Гуи кашлянул.

— Паибекаман хорошо знает этикет и ведет себя соответственно своему положению, — возразил он, — Не тебе об этом судить.

Мы уже двигались по дорожке к внешнему двору. Харшира ждал нас, он протянул мне мясистую руку, и, хватаясь за нее, я подумала, что при одинаковом с фараоном объеме насколько же более царственной выглядит фигура управляющего Гуи.

— Благодарю тебя, Харшира, — сказала я, и он улыбнулся.

— Рад служить тебе, Ту, — ответил он.

Под орлиным взором Гуи я приготовила лекарство для фараона сначала микстуру из шафрана и чеснока, чтобы успокоить его кишечные спазмы и чтобы убить ухеду, а потом тонизирующую смесь из корней кессо, корицы и перца. Это хороший подарок на именины, размышляла я, молотя пестиком но травам. Я общалась с привилегированными особами, я действительно прикасалась к самому фараону, я была во дворце.

— Это неправда, что фараон беден, — заметила я Мастеру, наблюдавшему за мной. — Никогда в жизни я еще не вплела такого богатства.

Он мрачно рассмеялся.

— Казна фараона наполняется по капризу жрецов, — сказал он, — Думаешь, ты видела богатство, Ту? Конечно, по сравнению с твоей семьей, живущей в глиняном домишке в Асвате, наш правитель несметно богат. Но храмы еще богаче. Разве ты ничего не усвоила из уроков истории с Кахой? Было время, когда царский дворец в Фивах был вымощен золотом, а его двери окованы серебром. Не надо растирать кессо в пыль, глупышка.