Своенравная наследница - Бертрис Смолл

— Приятно снова видеть тебя, парень, — сказал он. — Эдмунд и Элизабет в доме. В этот день они обычно проверяют счетные книги.

— Значит, мистрис Элизабет уже вернулась из поездки? — уточнил Бэн, спешиваясь. — И конечно, привезла с собой славного жениха?

— Увы, она осталась незамужней, — вздохнул священник, покачивая головой.

— Может, найдет кого-то в вашей округе? — предположил Бэн без особой убежденности.

— У нас мало соседей. А поблизости и вовсе никого нет, — мрачно ответил святой отец. — Не знаю, что будет делать леди Розамунда. Она отдала Элизабет Фрайарсгейт, и мы всегда ждали, что девушка когда-нибудь выйдет замуж и родит ребенка, который унаследует Фрайарсгейт. Но теперь, похоже, этому не бывать, и что станется с Фрайарсгейтом? Леди будет расстроена, когда узнает правду. Поэтому пока что ей ничего не говорят, ибо никаким гневом не разрешить проблемы.

Они добрались до дома. Из конюшни выбежал паренек и забрал лошадь Бэна, после чего мужчины вошли в зал, где лорд Кембридж при виде Бэна широко улыбнулся и встал.

— Дорогой мальчик! Добро пожаловать во Фрайарсгейт! Приятно снова тебя видеть! Проходи и садись! Как удачно, что я задержался во Фрайарсгейте и мы встретились! Увы, каменщики, пристраивающие к Оттерли новое крыло, работают невыносимо медленно!

Бэн уселся рядом с Томасом, и слуга принес им кубки с вином. Священник тем временем вышел из зала.

— Отец Мата сказал, что ваш визит ко двору закончился неудачей, — заговорил Бэн. — Мне жаль, но помнится, вы и сами считали это не слишком хорошей идеей и поехали только потому, что этого желала леди Розамунда.

— Этот план сработал для старших сестер, — заметил лорд Кембридж. — И моя кузина надеялась, что так произойдет и с Элизабет. К сожалению, не получилось.

— И что теперь, милорд?

— Теперь я раздумываю, как поступить. Но скажите, дорогой мальчик, почему отец прислал вас снова? Хотите купить еще овец?

— Отец хочет, чтобы я изучал ткачество. Наверное, надеется дать мне цель в жизни, поскольку я, как незаконнорожденный, не могу быть его наследником. Он хороший человек и любит меня, поэтому его беспокоит мое будущее. В Грейхейвене мне ничего не принадлежит. Все достанется Джейми и Гилберту.

— Вижу, он действительно хороший человек.

И это прекрасный знак. Если хозяин Грейхейвена любит своего побочного сына настолько, чтобы беспокоиться за его будущее, можно кое-что устроить. Может, Колин Хей не будет возражать против того, чтобы отдать своего старшего сына Англии? Значит, теперь нужно всячески поощрять влечение между Бэном и Элизабет. Похоже, у нее пристрастие к шотландцам. Остается надеяться, что небольшой флирт между ней и Флинном не разбил ее сердца. И конечно, придется убедить Розамунду одобрить этот брак. Правда, в таких обстоятельствах она будет рада любому зятю, который полюбит Элизабет и поможет ей заботиться о Фрайарсгейте.

В холл вошла Мейбл и, поздоровавшись с Бэном, подошла ближе.

— Добро пожаловать. Я приготовила тебе маленькую комнатку наверху. Это тот щенок, которого ты взял с собой? — спросила она, гладя Фрайара. — Вижу, ты хорошо за ним ухаживал, парень.

— Да, я не мог оставить его одного. Мы стали хорошими друзьями. А вы, мистрис Мейбл, по-прежнему хороши, как майская роза.

Весело блестя серыми глазами, он взял ее руки в свои и поцеловал.

— Вижу, парень, ты большой льстец, — пробормотала та, краснея.

— Завтра канун Иванова дня, мистрис Мейбл. Вы потанцуете со мной у костра?

— Разумеется! — фыркнула Мейбл. — И мне будут завидовать все женщины! Не у каждой найдется такой красавчик кавалер.

— Бэн Маккол, добро пожаловать во Фрайарсгейт! — воскликнула Элизабет, входя в зал.

В глазах ее светилась искренняя радость.

Он медленно поднял ее руку к губам и поцеловал.

— Счастлив снова видеть вас, Элизабет Мередит, — прошептал он, и она стыдливо покраснела.

Зато лорд Кембридж был в восторге. Да! Вот оно! Влечение по-прежнему есть и при малейшем поощрении разгорится в костер любви, которая продлится всю жизнь. И какая разница, что он шотландец? Можно побиться об заклад, что отец будет счастлив женить его на такой девушке, как Элизабет, и тем устроить будущее сына. И ведь этот парень любит землю. Как он не заметил этого раньше?

Томас зажмурился и едва не замурлыкал от удовольствия, как кот.

Он обещал найти Элизабет мужа и нашел, хотя никто пока еще об этом не знал.

— О, вы взяли с собой Фрайара! — воскликнула Элизабет и, встав на колени, потрепала по голове выросшего щенка.

— Он настаивал на своем приезде, — пояснил Бэн, встав на колени рядом с ней и тоже гладя Фрайара.

— Вы хорошо о нем заботились.

— Он стал прекрасным пастухом, — сообщил Бэн.

Они поднялись с колен.

— Я попрошу Мейбл показать вам комнату. Скоро подадут ужин, — улыбнулась Элизабет. — Дядюшка, пока нас не было, судно сделало несколько рейсов в Нидерланды. Сукно, сотканное прошлой зимой, все продано, но, как обычно, много жалоб на то, что партии слишком малы. Возможно, пора увеличивать производства сукна. Эдмунд говорит, что в этом году шерсти будет очень много. Скоро начнется стрижка.

Бэн последовал за Мейбл, раздумывая об услышанном. Элизабет только что вернулась, но, похоже, все ее приключения уже забыты: верх взяла страсть к дому и делам.

Мейбл медленно взбиралась наверх, жалуясь на суставы и ревматизм, и наконец открыла дверь в небольшую комнату.

— Здесь тебе хватит места. И гораздо уютнее, чем постель у очага. Устраивайся, а потом возвращайся в зал.

Бэн огляделся. Чисто и уютно, а у стены даже есть камин. И покрывало на кровати из тяжелого небеленого полотна. У изножья кровати стоит деревянный сундук. Справа от кровати, у окна, — стол с маленьким медным тазиком и глиняным кувшином.

Положив седельные сумки на сундук, Бэн налил воды в таз, смыл с лица и рук дорожную пыль, как учила мачеха Эллен, и вернулся в зал, где домочадцы уже сидели за столом. Бэн нерешительно замялся.

— Садись рядом со мной, дорогой мальчик! — позвал лорд Кембридж.

Бэн немедленно послушался.

— Я соскучился по доброму обеду, — признался он, — потому что с начала пути не ел ничего, кроме овсяных лепешек.

Взяв миску, он налил себе густого супа из мяса с овощами, Томас протянул ему краюху каравая. Поняв, что молитву уже читали, Бэн перекрестился и принялся за еду. В два счета проглотил суп, взял с блюда несколько ломтиков деревенской ветчины, добавил к ним клинышек сыра и хлеба, который он намазал маслом с помощью большого пальца. Его кубок постоянно наполняли густым коричневым элем.