Особо опасен - Мишель Мартинес

— Берн, позвони, если тебе что-то понадобится. В любое время, — сказала Мелани.

Дэн и Мелани пошли к выходу из тоннеля. Они слышали, как за спиной открылась и захлопнулась дверца машины. Мотор фыркнул и ожил. В свете вспыхнувших фар фигуры Мелани и Дэна отбрасывали на тротуар длинные тени. Ромми и Бернадетт медленно проехали мимо и исчезли в ночной темноте.

— Что вы там делали? Странно как-то все это выглядело. У меня сложилось впечатление, что ты безумно хотела оттуда убраться.

— Еще как хотела. Спасибо, что выручил. — Она улыбнулась, и Дэн зарделся от удовольствия.

— Рад стараться. Так что там между вами произошло? Мне показалось, что Рамирес чуть ли не силой пытался увезти тебя.

— Именно так я себя и чувствовала. Вот послушай и скажи, что ты об этом думаешь: Бернадетт напилась, затем узнала, что Ромми ей изменяет; они начали выяснять отношения, и тут Рамирес настоял, чтобы я поехала с ними.

— Зачем?

— Наверное, хотел заставить меня показать ему распечатки банковских счетов Бенсона, которые я затребовала.

— А что в распечатках? Там в самом деле есть, на что посмотреть?

— Еще бы! Миллионы отмытых баксов.

— Ни хрена себе!

— А то!

Дэн присвистнул:

— Вот это да! Миллионы, говоришь? Наверняка за наркотики, как ты полагаешь?

— Бернадетт тоже так сказала, и я с ней вполне согласна. Но это еще не все.

Дэн очень внимательно ее слушал. Мелани открыла рот, чтобы рассказать ему об отпечатках пальцев на канистре, и тут же прикусила язык. Как-то он слишком пристально смотрит… О Господи, у нее сегодня точно приступ паранойи! Однако в отличие от Ромми есть некоторые основания не доверять Дэну. Она чуть не забыла, что несколько часов назад Делвис Диас предупредил, что люди, сопровождавшие ее на допросе, замешаны в темных делах. Имени Дэна он не назвал, но лучше быть настороже — хотя бы до тех пор, пока не удастся вытянуть из Диаса всю историю. Конечно, она вовсе не обязана принимать слова Диаса за чистую монету, даже если он упомянет Дэна. Ведь у гангстера могут быть причины наврать с три короба, в то время как Дэн с самого начала показался ей человеком кристальной честности.

— Так что там еще? — спросил Дэн. — Ты хотела что-то добавить?

— Ну… сбилась с мысли. — Не сказать, чтобы она и впрямь не доверяла Дэну, однако на всякий случай разумнее промолчать. — А ты что об этом думаешь? Странно, правда?

— Странно, что он хотел увидеть распечатки? Да нет, почему же? Похоже, они произведут настоящий переполох. Кроме того, Рамирес только тем и занимается, что сует свой нос куда не следует. И вообще, сдается мне, он просто идиот. Ты только посмотри, как он ведет себя с Бернадетт. Рубит сук, на котором сидит.

— В каком смысле? — поинтересовалась Мелани.

— В прямом. Если бы не она… У Рамиреса вечно все через задницу, его столько раз хотели выгнать, что я давно счет потерял.

— Да, я слышала.

— Его бы сто лет назад выставили, но как можно, пуэрториканец! А у нас политкорректность превыше всего. Чем Ромми и пользуется без зазрения совести.

— Ну-ну, полегче! Думай, что говоришь! — отозвалась Мелани. — Soy puertorriquena tambien,[33] или ты забыл?

— Дорогая, я вовсе не имел в виду тебя. Ты вообще самая умная из всех, кого я знаю. Именно поэтому такие придурки, как он, меня раздражают, ведь из-за них о таких, как ты, тоже плохо думают. — Дэн посмотрел на нее и рассмеялся. — Видела бы ты себя сейчас. У тебя на лице написано: «С каким идиотом я связалась!» Что поделать, политкорректностью я никогда не отличался, так что в приличное общество меня не пустят. Хотя, честное слово, я не расист.

Мелани тоже засмеялась. На него невозможно сердиться.

— Да уж, господин агент ФБР, расистские замашки у вас есть, но они только придают вам привлекательности.

— Вот такие мы, ирландские стражи порядка.

— Кстати, о стражах. Если ты здесь, то кто остался с Амандой в больнице?

— Рендл наконец появился.

— И где же его носило весь день? — поинтересовалась Мелани.

— Не знаю, не спрашивал. Наверное, разбирался с личными проблемами.

— А, понятно. Так что, поедем обратно в больницу? — Она посмотрела на часы — как же она соскучилась по Майе, да и Элси сидит там как на иголках. — Вообще-то уже поздновато.

— Да нет, не надо. Рендл обещал позвонить, если случится что-нибудь экстренное. Слушай, — Дэн на мгновение остановился, — а может, пойдем выпьем чего-нибудь?

— Выпьем? У нас времени нет на такие развлечения.

— Должен же я узнать поподробнее об этих банковских счетах, верно? Да и перекусить бы мне не помешало.

— Ты с ума сошел.

— Да ладно, мы недолго. Или у тебя есть предложения получше? — уговаривал Дэн.

Всего минуту назад Мелани убеждала себя, что не следует безоговорочно ему доверять, но ее неумолимо тянуло к Дэну. Его голубые сияющие глаза пристально смотрели на нее, а голос — одновременно нежный и хрипловатый — словно ласкал. И все-таки она должна отказаться, должна заставить себя сказать «нет». Ни в коем случае нельзя сидеть с ним наедине в баре. Очень, очень глупая затея — с какой стороны ни посмотри.

— Я не могу. Если мы не едем обратно в больницу, то мне пора домой.

— Так давай заедем куда-нибудь по дороге, а потом я тебя отвезу. Всего на полчасика, не больше, честное слово. Я угощаю. Соглашайся.

Он ждал ответа затаив дыхание. Когда в последний раз кто-нибудь так отчаянно добивался ее общества? И добивался ли кто-нибудь вообще? Например, ее собственный муж? Мелани напомнила себе, почему ей следовало сказать Дэну «нет». Причин набиралось более чем достаточно.

— Хорошо, — выдохнула Мелани. О Господи, она еще пожалеет, что согласилась. — Только быстро.

Дэн расцвел.

— Как скажешь. Моя машина вон там.

Дэн решил поехать в паб на Второй авеню. Сидя в машине, Мелани всю дорогу нервничала и мучилась угрызениями совести за то, что согласилась поехать. Но раз уж согласилась, то нельзя же теперь попросить его отвезти ее домой. К тому же он бы очень расстроился. «Всего одна рюмочка, — сказала себе Мелани. — Что в этом плохого?»

Пока они искали парковку, Мелани с удивлением обнаружила, что впервые в этом районе, хотя и живет от него в пяти минутах ходьбы. В Нью-Йорке случаются такие забавные вещи. Пройдешь несколько кварталов в любом направлении, а кажется, будто попал на другой континент. С обеих сторон улицы еще с начала прошлого века стояли невысокие многоквартирные дома с ажурными пожарными лестницами. Между домами высились безликие многоэтажки из белого кирпича, построенные лет тридцать — сорок назад, после того как снесли эстакадную железную дорогу. Куда ни глянь, везде бары. Из более фешенебельных заведений выходили толпы банковских служащих — все моложе тридцати, мужчины в элегантных деловых костюмах, умело накрашенные женщины в юбках и на каблуках. Посреди этой оживленной суеты холостых мужчин и незамужних женщин несколько ирландских пабов, похожих как близнецы, упорно отказывались идти ко дну. Заброшенные и облупившиеся, с трилистниками на ободранных навесах и неоновой рекламой «Гиннесса» в грязных окнах, они приютились рядом с процветающими соседями. Дэн припарковал машину перед одним из таких пабов.

Внутри было пусто — только двое обветренных мужчин (судя по виду, портовые грузчики) метали дротики в мишень. Они взглянули на вошедших и равнодушно вернулись к игре. Запашок дезинфицирующего средства из туалетов смешивался с дрожжевым духом выдохшегося пива. Мелани села на табурет перед высоким деревянным столом, а Дэн направился к стойке. Она наблюдала за тем, как он шел: с грацией и уверенностью атлета. В нише притаился старый автоматический проигрыватель, и Дэн задержался возле него. Достал из кармана монетку и бросил в автомат. Фрэнк Синатра запел «I've Got You Under My Skin». Мелани слушала песню, наблюдая затем, как Дэн возвращается с двумя кружками пенистого темно-коричневого «Гиннесса» и двумя пирожками с мясом.

— Давай я заплачу, — сказала она, протягивая руку к сумке.

— Ни в коем случае. Я же сказал, что угощаю. Кроме того, расплачивается всегда мужчина.

— Я знаю, что до пятницы ты на мели.

— Все равно не надо, — покраснел он. — Бармен — мой знакомый. Поэтому я и выбрал этот паб.

Мелани увидела, что он засмущался, и выругала себя за упоминание о деньгах. Она еще сама помнит те времена, когда в кармане бывало пусто.

— Ну ладно, тогда спасибо, — сказала Мелани, поднимая кружку. — Смотри-ка, а это что? На пене отпечаток трилистника.

— А это, барышня, настоящий «Гиннесс». Именно так его подают в Ирландии.

Мелани пригубила пиво.

— Такое густое. Если я выпью всю кружку, мне и ужин не понадобится.

— Надо же, впервые встречаюсь с девушкой, которая никогда раньше не пробовала «Гиннесс». Впрочем, чему тут удивляться. Мне всегда казалось, что ты из тех, кто предпочитает икру и шампанское.