Остросюжетный детектив. Выпуск 1 - Джеймс Хэдли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элен сбросила пальто на стул и подошла к роскошному небольшому бару.
– Виски или джин?
– Надеюсь, что мы здесь не одни?
Она повернулась и насмешливо посмотрела на меня. При ярком свете она казалась еще более соблазнительной.
– Как раз одни. Что в этом такого?
Я почувствовал, как у меня моментально вспотели ладони.
– В таком случае мне нельзя здесь оставаться. Вы должны понять…
Она продолжала насмешливо смотреть на меня, приподняв брови.
– Так вот до какой степени вы боитесь моего отца!
– Это не значит, что я его боюсь, – возразил я с излишней горячностью, обозленный тем, что она нащупала мое больное место… – Но я не могу оставаться один в большой квартире с молодой девушкой. Есть же какие-то нормы приличия…
– Не смешите меня, – перебила она нетерпеливо, – вы же взрослый человек. Неужто, если мужчина и женщина остаются в квартире одни, они должны превращаться в дикарей? Что за ханжество?
– А что подумают люди?
– Какие люди?
И тут я спасовал. Ведь я знал, что в квартире никого нет, а как мы пришли, тоже никто не видел.
– Могут заметить, когда я буду уходить… Ну и вообще…
Она громко рассмеялась.
– Ради Бога, перестаньте строить из себя святошу и садитесь сюда.
Мне бы следовало схватить шляпу и бежать без оглядки. Если бы я тогда это сделал, то избежал бы многих неприятностей. Но во мне живет неистребимая жажда приключений, которая порой заглушает голос разума. Она победила и на этот раз.
Я сел, послушно принял от нее стакан с американским виски, в котором плавали кусочки льда, и стал смотреть, как она готовит себе джин с тоником.
Я уже четыре года в Риме и, разумеется, вел далеко не монашескую жизнь. Итальянки очень красивы и темпераментны, и я провел с ними очень много приятных часов, но в тот момент, любуясь Элен в белом платье, я говорил себе, что это мгновение стоило многих часов. Это было что-то особое, отчего у меня прерывалось дыхание и кружилась голова.
Она подошла к камину, облокотилась на него и улыбнулась мне. Понимая, что ищу приключений на собственную голову, я попробовал начать непринужденную беседу.
– Как продвигается учеба в университете?
– Это вздор, – ответила она небрежно. – Университет был специально придуман для отца, иначе он ни за что не отпустил бы меня одну из дома.
– То есть, в университет вы не ходите?
– Нет, конечно.
– Но ведь он может об этом узнать.
– Каким образом? Он слишком занят, чтобы думать обо мне. Он интересуется только своей очередной любовницей и самим собой. Я его стесняла. Тогда-то я и сказала, что хочу поехать в Рим изучать архитектуру в университете. Ну, а Рим находится в тысячах километрах от Нью-Йорка, а значит, полностью исключается возможность того, что я могу войти неожиданно в комнату в тот момент, когда он пытается внушить очередной охотнице за состоянием, что он гораздо моложе, чем выглядит на самом деле. Так что мое предложение было принято с радостью.
– Выходит, что очки в роговой оправе, прилизанные волосы и уличные туфли на низком каблуке – это только камуфляж?
Я прекрасно понимал, что автоматически становлюсь ее сообщником. Если когда-нибудь Чалмерс обнаружит обман, его гнев падет в такой же степени и на мою бедную голову, как и на дочку.
– Естественно. Дома я всегда так выглядела. Папа уверен, что я примерная ученица, лишенная каких-либо интересов. Если бы он увидел меня вот такой, какой я выгляжу сейчас, он немедленно приставил бы ко мне какую-нибудь старую респектабельную даму с приказом всюду ходить за мной.
– Вы немного циничны, верно?
– Почему бы и нет!
Она приблизилась ко мне и небрежно упала в низкое кресло.
– Моя мать умерла, когда мне было десять лет. После этого у отца переменилось три жены, причем две первые были лишь ненамного старше, чем я сейчас, а третья даже моложе меня. Я им нужна была, как эпидемия чумы. Нет, я предпочитаю жить сама по себе. Это куда веселее.
Я был с ней вполне согласен. Вот только не веселилась ли она того… излишне?
– Ведь вы совсем еще девочка. Вам надо жить по-другому.
Она принялась смеяться.
– Мне 24 года, и я совсем не девочка. Живу, как мне нравится.
– Зачем вы мне все это рассказываете? А вы не боитесь, что я напишу об этом вашему отцу?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, вы этого не сделаете. Я говорила о вас с Джузеппе Френци, он вас очень хвалил. Я бы не пригласила вас зайти ко мне, если бы не была так уверена.
– А для чего вы меня пригласили?
Она пристально посмотрела на меня, и я не поверил своим глазам. Она явно давала мне понять, что я могу за ней приударить.
Нимало не смущаясь, она продолжала:
– Вы мне нравитесь. Итальянцы быстро надоедают. Они так прямолинейны и утомительны. Я попросила Джузеппе привести вас на вечер. И вот мы здесь.
Не думайте, что я не был польщен. Я видел, что мне надо только встать и обнять ее, и она бы не сопротивлялась, но это все было слишком просто. Слишком откровенно. Ее поведение шокировало меня. И о своей работе я тоже не забывал. Разумные соображения были более вескими в моих глазах, чем заманчивая ночь с этой сиреной.
Я поднялся.
– Понятно… Что ж, уже слишком поздно. Меня ожидает работа, которую необходимо закончить сегодня же. Я бегу.
Она поджала губы.
– Нельзя же вот так сразу и уйти. Ведь вы только что пришли.
– Очень сожалею. Мне надо идти.
– Иными словами, вы не хотите оставаться.
– Речь идет не о том, чего я не хочу, а о том, чего я не должен делать.
Она подняла руки и заложила их за голову. Это один из самых провокационных жестов из арсенала женщины. При этом, если на ней надето платье с декольте, получается полная картина всех ее прелестей. А Элен добавила к этому такой взгляд, что я совсем было уже растаял, но все же каким-то чудом устоял.
– Я хочу, чтобы вы остались…
– Страшно сожалею, но мне действительно надо уходить.
Надо было видеть, каким
