Ледяная колдунья - Александра Николаевна Пушкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ладно, если задержусь надолго, почитаю».
«Справочник трав и грибов северного леса». Простая, без претензий обложка, но и читать это совсем не хотелось.
«Легенды и предания Вериора».
– Вот это уже интереснее… – пробормотала девочка, вытаскивая из книжного ряда пухлый бежевый томик в замшевой обложке.
На форзаце внезапно обнаружилась витиеватая дарственная:
«Моему другу и (затёрто) учителю. С любовью и уважением Рута».
Наверное, просто совпадение. Не может же быть, что во всём этом мире только одна Рута. И всё же с пожелтевших страниц вместе со сладковатым запахом старой книги повеяло причастностью к тайне.
Первая легенда рассказывала о мальчике-соколе и немного напоминала греческий миф об Икаре, только мальчик из мира Твилингаров не разбился, потому что взлетел ночью. Но улетел так далеко, что потерялся среди звёзд, и с тех пор только там его и можно увидеть. В сносках автор пояснял, что созвездие Сокола видно в Северном полушарии и оно состоит из нескольких звёзд, названия которых Ане ничего не говорили.
Следующая живописала приключения какой-то северной королевы-воительницы, собравшей племена воедино, но так и не успевшей завоевать Фор. Эта воинственная дама тоже обернулась созвездием, но уже благодаря волшебному озеру.
Неожиданно чтение местных мифов увлекло, и когда в дверь постучала незнакомая горничная и, извинившись, что общего ужина не будет, оставила в комнате поднос с бутербродами и чаем, Аня даже обрадовалась. Она уютно устроилась в кровати, сопроводив свой ужин историями из книги. И как это часто бывало дома, даже не заметила, как уснула.
Глава 13. Древний Университет
Пробуждение оказалось неприятным. В темноте она скорее почувствовала, чем увидела движение. Пахнуло чем-то едким, но взвизгнуть Аня ещё успела, прежде чем сырая тряпка закрыла ей нос и рот. Ускользающее сознание выхватило из реальности два мужских силуэта и метнувшийся к одному из них шерстяной комок. Сердитое шипение. Взмах руки. Короткий писк.
– Стужа, Гарт?! – свистящий шёпот одного. – Руку прокусила… тварь.
– Северная аборигенка. Говорят, они агрессивные. Бери девчонку, а я прихвачу её крысу.
Дальше опять наступила темнота, но то ли снотворного было мало, то ли у Ани оказался к нему какой-то иммунитет. Она очнулась от равномерной тряски, перекинутая вниз головой через чьё-то мускулистое плечо. Рядом безвольно болталась белькара. Было непонятно, куда их с Нарсу несут и есть ли смысл кричать. Старые кирпичные коридоры были ей не знакомы.
– …сказал, всё должно быть похоже на несчастный случай, – закончил фразу тот, что нёс белькару.
Аню бросило в холодный пот – их собираются убить!
– А этот призрак… нас она не тронет?
– Нет. Ей достаточно этих двоих. Утром хватятся, найдут кое-какие следы и решат, что заблудились в поисках туалета.
Нёсший Аню гоготнул. Потом всё же спросил:
– А если очнутся? Или Эффи пронюхает?
– Думаешь, я идиот? Отсюда не докричишься – стены толстые, помещения никто не использует уже лет сто. И Эффи сюда не заходит. Ей не в радость встречаться с той… Ладно. Пришли.
Послышался скрежет открывающейся массивной двери.
Что-то надо было делать. И срочно. Аня не нашла ничего лучше, чем садануть локтем по спине своего конвоира. Тот охнул, выронил ношу и выругался. Но вскочить ей не дали – схватили за ноги, а потом, ругаясь, скрутили руки. Силы были слишком неравны. Изо всех сил упирающуюся Аню впихнули в комнату, следом на пол бросили Нарсу, всё ещё без сознания. За спиной с грохотом захлопнулась дверь, и в замке провернулся ключ.
Вокруг оказалось не так темно, как думала девочка. В довольно большом помещении, по кругу заставленном зеркалами, отражался холодный рассеянный свет луны. Куполообразная крыша из мутного от грязи стекла всё же открывала взору ночное небо. Прекрасное, далёкое и холодное.
Как же Ане хотелось сейчас оказаться там!
Потому что, многократно отражённый со всех сторон зеркалами, откуда-то из глубины, покачиваясь, проступил свет лампы. Этот огонёк трудно было спутать с чем-то после вчерашнего происшествия. Тут же выступил холодный пот, а душа ухнула к самым пяткам. Сердце забилось как пойманный в клетку зверёк.
– Нарсу! – громким шёпотом позвала Аня. Что угодно, лишь бы не оставаться один на один с тёмной половиной Эффи. – Нарсу, миленькая, очнись!
От страха глаза наполнились слезами.
Девочка нащупала тёплую шкурку белькары: похоже, той сильно досталось. Крепко обняв Нарсу, Аня как могла плотно прижалась спиной к двери, подтянула коленки и зажмурилась, чувствуя мокрые дорожки слёз на щеках. Так хотя бы не видно, как приближается смертельно опасный свет лампы, а с ним и его жуткая владелица.
В бедро что-то упёрлось. Зеркало… через него можно позвать Сашку! Но что он может? Разве что увидеть, как их убьют, и рассказать правду… Страшный двойник Эффи тоже приходит через зеркало…
Внезапно мелькнула безумная надежда.
Аня сунула дрожащую руку в карман и, почувствовав гладкую поверхность зеркала, три раза позвала Эффи.
Что-то изменилось. То ли какой-то звук, то ли свет. Глаза пришлось открыть.
Аня ждала худшего – например, увидеть мертвенно-бледное лицо с зубастым оскалом и провалами вместо глаз. Но вместо этого все зеркала слабо светились, словно экраны телевизоров. И словно в телевизоре там шёл странный фильм. В полукруглом зале, где ещё нет зеркал, казнили преступника. И это повторялось не единожды. Хотелось отвернуться, но будто в гипнотическом сне Аня продолжала смотреть чудовищную хронику.
Вот появились зеркала – и казнь видоизменилась. Теперь преступников сжигали заживо. С помощью солнца и зеркал. Прежде чем Аня в ужасе вновь закрыла глаза, зеркала мигнули и покрылись тонкими морозными узорами.
Но угроза не исчезла.
Из потемневшего стекла напротив Ани шагнула пепельно-серая женщина. При жизни она была точной копией Эффи. Но теперь чёрные круги под мутными глазами и белёсые, обведённые тёмным губы изменили её лицо почти до неузнаваемости.
Стало тяжело дышать.
Узоры? И что?! Как они помогут?! Это было в другом мире, в царстве Вит… это делал Сашка…
Аня сжала своё зеркальце:
– Саша, Саша, Саша!
Тишина. Лампа мерно раскачивалась, приближаясь.
Да что за бесполезное зеркало!
Слёзы лились уже ручьём.
Мечущийся в поисках спасения
