Лебеди остаются на Урале - Анвер Гадеевич Бикчентаев

устраивал русский писатель в башкирском ауле. Понял бы начальник тогда, что в груди старика сердце егета бьется!

Гнедая нервно шагала рядом, навострив уши. Старик с видом победителя гордо восседал в седле.

Артем Алексеевич поглядывал на своего спутника с уважением. Посмотреть бы на него, когда он был молод, в расцвете сил!

4

Немилосердно жжет полуденное солнце. На небе ни одного облачка. От долгой ходьбы дрожат колени, пересохло в горле.

Геологи идут гурьбой, шествие замыкают Шаймурат и Буран.

— Где же наметили первую точку? — спрашивает Милованова.

Белов ведет к южному склону Девичьей горы.

— Здесь. Как вы находите?

Ага Мамед придирчиво спрашивает:

— А как поднимем оборудование на гору?

— При помощи тракторов.

— А локомобиль? Нет, на такую крутизну его не поднять. Может быть, передвинуть точку метров на двести ниже?

Белов, поразмыслив, согласился.

На второй точке Хамзин поинтересовался:

— Где будете брать воду?

— Из Белой.

— До реки километров пять.

— Три шестьсот.

— Много хлопот. О колодце не думали?

— Проверили, вода на глубине семи-восьми метров, — ответил Белов.

На месте будущих буровых вбили колья.

Прошло два месяца — и в Бельской долине поднялись буровые вышки. Карасяевцы долго не могли привыкнуть к ним: рядом с легкими, ажурными вышками Девичья гора стала казаться не такой высокой, громоздкой и… старомодной, что ли.

Для нефтяников настала страдная пора.

На людях Белов был все такой же спокойный и уверенный. Никто не догадывался, что сомнения не дают ему спать по ночам, заставляют рыться в справочниках, в сотый и тысячный раз прикидывать: правильно ли намечены точки для бурения, так ли расставлены вышки, окажется ли хоть одна из них над подземным куполом, достаточно ли точны данные о нижних пластах?

Он походил на командира, который отдавал приказания по интуиции, а не на основе достоверных сведений о противнике. Но такова уж участь геолога-разведчика. Несмотря на более или менее совершенную радиофизико-химическую разведку, никак нельзя, пока не пробуришь, точно установить толщину пластов и глубину нефтесодержащих горизонтов. Многие данные разведки весьма приблизительны.

Нет, у Белова нервы совсем не железные, как это казалось Людмиле Михайловне.

Настал день, когда он распорядился:

— Вынесите геолого-технический наряд.

Людмила Михайловна старательно прикрепила кнопками к стенке культбудки длинный, раскрашенный и разграфленный лист ватмана. Светло-желтая краска обозначала мягкие породы, под ними синей краской были отмечены твердые пласты, а красной — породы, особо трудные для проходки.

— У вас нет замечаний?

У Людмилы Михайловны замечаний нет. Она мельком взглянула на Артема Алексеевича: глаза воспалены, лицо осунулось, будто его жег изнутри беспокойный жар. И только голос прежний.

— Итак, начинаем?

— По-моему, пора.

Все члены четвертой бригады во главе с бурильщиком Птицей, рослым мужчиной с бритой головой, были в сборе. Пришли и свободные рабочие с других буровых. Четвертая бригада опередила остальных в строительстве вышки, она сегодня была именинницей.

Скопление людей на склоне Девичьей горы привлекло внимание деревенских мальчишек. Прискакали сюда несколько табунщиков, оставив невдалеке свои косяки.

Людмила Михайловна живо ощутила готовность к бою: талевый блок цепко держит на весу «свечу» — бурильные трубы с трехшарошечным долотом на конце. По сигналу бурового мастера свеча спустится в колодец. Включат двигатель, и завертится бурильный станок, к вертлюгу взметнется поток глинистого раствора…

Тишина. Людмила Михайловна чувствует ее и в своем сердце: оно как будто бьется медленнее…

Настроение у всех приподнятое. Кажется, будто все вкладывают в свои слова какой-то особенный, глубокий смысл. Ага Мамед, до последнего дня занятый возведением вышек, монтажом оборудования и строительством котельной, произнес только одно слово:

— Пора!

Как много заключено в этом коротком слове! Он уверен в успехе. «Все готово! Монтаж отличный, оборудование прекрасное. Можете работать спокойно. Пусть сопутствует вам удача!»

Такой же глубокий смысл уловила Людмила Михайловна и в слове «товарищи», многозначительно произнесенном Артемом Алексеевичем. Казалось, главный геолог говорил ей и всем: «Мои дорогие друзья! Мужайтесь и верьте. Мы добудем нефть во что бы то ни стало».

— Присаживайтесь кто где стоит, — пошутил Птица.

Все засмеялись. Ага Мамед знал: если дело начинается с улыбки, оно всегда увенчается успехом. Все эти люди разойдутся, геологи займутся разведкой новых площадей, а он, Ага Мамед, и Птица останутся. Вместе с ними останутся три бурильщика, три помощника бурильщика, трое рабочих и слесарь. От них будет зависеть успех или неудача проходки, нормальная работа станков, состояние оборудования.

Спокойный, негромкий голос Белова вернул его к действительности.

— Уфимская свита лежит на глубине от ста до ста двадцати метров, — говорил Артем Алексеевич. — До двухсот метров залегает кунгурский ярус. Разрез артинской толщи сто пятьдесят метров. С четырехсот метров надо готовиться к встрече верхнего карбона.

Все эти данные прежде всего нужны мастеру. Это для него составлен маршрут движения. Он как бы предупреждает бурового мастера: «Пока дойдете до следующего села, вам придется преодолеть два оврага, перейти вспаханное поле, перебраться через болото». Бурильщик знает, что каждый пласт требует особого подхода к себе. В одном случае можно повысить давление на долото, а в другом нельзя; на одних пластах можно увеличить оборот долота, а на других это приведет к аварии.

Геолог продолжал:

— Продуктивная толща ожидается на глубине семисот метров.

У мастера на миг возникло сомнение: семьсот метров — условный забой, об этом говорил сам Белов. А если нефти не окажется и на восьмистах метрах? Можно ли пройти с этим инструментом тысячу метров?

Но о сомнениях мастера никто не должен догадываться. Сомнение у руководителя рождает неуверенность и панику у подчиненных. Он должен исходить из того, что нефть наверняка есть.

Ага Мамед посмотрел на главного геолога. Взгляд Белова будто говорил: «Держись, у нас сегодня счастливый день!» Тут же сидят Казимир Павлович и Сагит Гиззатович. Они внимательно слушают Белова. Людмила Михайловна порозовела от волнения. О чем она, интересно, думает?

А думала она вот о чем: «Начало положено. Впереди тысячи испытаний. Подумать только, на Урале будет нефть!»

Она смотрит на вышку. Вершина вышки уходит ввысь, и чудится — она достанет до пушистых облаков. Доски пахнут свежей сосной и блестят на солнце, как свежий мед.

Сверху, словно щупальца, свисают стальные тросы. От грязевого насоса к вертлюгу поднимается толстый шланг, похожий на хобот слона.

Но команде Птицы вахта заняла свои места. Бурильщик встал возле станка, у тормозов. Помощник его и еще один рабочий подошли к ротору. Буровая машина ожила. Завертелся большой маховик парового двигателя. Загромыхал бурильный станок. Шумно задышал насос. Долото ушло в колодец. И тотчас глухо загрохотало под землей.

Дорога без вех

1

Медленно и бестолково кружатся хлопья