Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева

неспешно отмерявшая лекарство прямо в вену больной. А на стуле рядом сидел Стас, держал ее за руку. Она отчаянно твердила:

– У меня нет никого, кроме тебя. Обещай, что больше ты меня не оставишь… Ты же любишь меня?

– Люблю, конечно…– слегка досадливо отвечал Стас, поглаживая ее ладонь. Но она была рада и этому.

Я беззвучно прикрыла дверь и пошла к выходу.

Глава 18. И глянет мгла

За окном машины шел снег, создавая иллюзию отрезанного от мира островка безопасности. Макс гладил меня по волосам и обещал, что все будет хорошо. И дома на какой-то момент все действительно стало хорошо. Мы заснули, обнявшись, и во сне я почему-то была маленькой девочкой, заблудившейся среди огромных деревьев. Я все задирала голову, пытаясь увидеть верхушки, но меня слепило солнце.

А дальше все пошло по классическому сценарию дрянного фильма о любви. Утром у меня затрезвонил мобильный, потом к нему подключился домашний и чуть позже заработал автоответчик.

– Сис, ты где пропала? Или еще спишь? Стас отзвонился, с Илоной вроде все в порядке. И еще. Я просмотрел запись того дня, что ты просила. Мне она не понравилась. Ты была очень пьяна. Этот твой знакомый Макс притащил тебя в квартиру. Примерно через полчаса он снова вышел и направился куда-то в сторону дороги. Вернулся где-то через час. Точнее, через 48 минут. Кроме него, возле дома никого не было. Может, тебе стену исписали еще раньше, просто ты не замечала? Уверен, ты редко заглядываешь за угол дома. Не знаю, зачем тебе эта инфа, короче, перезвони…

Я искоса взглянула на Макса, который отправился за водой, но так и не дошел. Он стоял и смотрел в окно, сложив руки на груди. У него был очень отстраненный взгляд, и мне вдруг стало страшно.

– Скажи, что я ошибаюсь. Скажи, что угодно. Только не молчи, – умоляюще попросила я, хотя в мозгу билась одна настойчивая мысль: «Беги».

– Твой брат все сказал. Так и было.

– Мне не стоило тебе доверять, да?

– Я сам себе не доверяю.

– Как там тебя называют? Иностранец? Сделал дело – гуляй смело.

Макс взглянул на меня с удивлением:

– А ты информирована. Я тебя не осуждаю. Мне не стоило думать, что такая девушка, как ты, сможет мне доверять.

– Но я доверяла! – почти закричала я.

– Что бы ни случилось, наши жизни на самом деле не пересекаются. Но на всякий случай скажу, что в ту ночь я ездил за кактусом. Ты сказала, что любишь их, я решил сделать тебе приятное.

– Но с утра наше знакомство как-то не задалось, и ты про него забыл? – не удержалась я.

– Скорее, на трезвую голову решил, что это будет выглядеть крайне романтично. Не переживай, я уйду. А тебе со Стасиком что-нибудь надо решать, а не то твоя большая любовь опять ускользнет. Теперь на пути к вашему счастью стоит Мокридин со своей дочуркой, так ведь?

– С чего ты взял, что мне нужен Стас?

– Он тебе тоже не нужен? Мне кажется, ты просто кайфуешь от того, что держишь всех на коротком поводке. Ни приближая и не слишком отдаляя. Если честно, у меня даже была шальная мыслишка, что это ты пришила свою подружку. Если бы я не видел, как ты пьяна…

– Вообще-то, я делилась с тобой своими страданиями не для того, чтобы ты сейчас глумился…

– Знаешь, в чем истинная причина твоих страданий? В тебе наверняка всегда была какая-то странная уверенность в своей избранности. И вот эта самая корона, что ты надела на свою голову, мешает тебе лишний раз нагнуться и увидеть того, кто рядом.

Я молчала и радовалась, что ничего не рассказала ему о своем гипертрофированном обонянии. Но насчет избранности он попал в точку. Я даже не знаю, когда точно появилась эта мысль. Кажется, она была всегда. Просто с возрастом я начала яснее различать ее голос.

– Кстати, все время забывал спросить, Тинка – это сокращение от какого имени? – как-то буднично спросил Макс, словно это было сейчас самым важным.

– Папа в детстве, как и все советские мальчишки, много читал про космос, – Я старалась, чтобы голос не сильно дрожал. – Он очень гордился первой женщиной-космонавтом.

Макс внимательно посмотрел на меня, как бы примеряя ко мне это новое имя, и ухмыльнулся:

– Ну что же…Тогда до встречи на небесах!

Я зажмурилась, обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Хлопнула входная дверь, а я все боялась открыть глаза.

На улице уже с самого утра разыгралась настоящая снежная буря: ветер завывал где-то в каминной трубе, гудел среди ветвей деревьев и будоражил воображение зловещим присвистом.

Зачем я пошла в его комнату? Не помню, наверное, просто хотелось еще раз почувствовать его запах – соленый морской воздух перед дождем пахнет чем-то похожим. Я улеглась на его кровать, где мы недавно проснулись вместе, и накрыла голову подушкой. Лежала и не думала ни о чем. Надеялась уснуть, чтобы хоть ненадолго забыться, но и этого не вышло. Тогда я решительно подошла к окну и распахнула шторы: хватит киснуть в полумраке! На подоконнике стоял кактус в большом горшке, с которого даже не успели снять ценник. Большой, колючий и с красным жизнерадостным цветком сбоку.

Помню, что кинулась в прихожую, схватила пальто, на ходу застегивала сапоги. Хотела накинуть на голову шарф, но не нашла его и сразу же об этом забыла. Надо было бежать, ехать…Он не мог далеко уйти!

Почему-то я побежала прямо, в сторону дороги, туда, где больше людей. Как будто люди могли мне сейчас чем-то помочь! Несмотря на дневное время, казалось, уже наступил вечер. Было так пасмурно и туманно, что я с трудом разбирала дорогу. И подумала, что в городах приметы времен года как будто стираются, листья и снег вывозят, а смена сезонов порой не видна даже на светлой обуви. Удобство, пустота и безвременье…

Пробегая мимо недостроенной многоэтажки, краем глаза заметила две темные фигуры в капюшонах. В голове промелькнуло: «Наверное, рабочие», – в этот момент один из них, ускорившись, коснулся меня плечом. Я почувствовала, как удар сзади выбивает у меня почву из-под ног. Далее последовал удар по голове. Кажется, мне разорвали рукав пальто. И последнее, что я помню – укол в руку.

Глава 19. Крыша

Мне показалось, что я едва моргнула, но, видимо, прошло какое-то время. Голова гудела, а во рту пересохло. Я лежала, привалившись спиной к чему-то холодному, и не могла понять, где нахожусь. Вокруг было темно, в