Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, да, конечно, я очень рад, что стану папой. Но если опускать все эти розовые сопли, и ты, и я, и мама задаемся вопросом «Что будет с холдингом, если Марина сейчас откроет рот?».
– Не так грубо, – тихо ответила я. Хоть это и было правдой. – На первом месте ее здоровье, уже потом холдинг. Если цена спокойствия малыша – наша репутация, мы ее заплатим.
– Мы работали над ней годами.
– А ты поставил ее под угрозу из-за минутной слабости, – съязвила я. – Позаботься о Марине. Репутацию холдинга я беру на себя. В конце концов, черный пиар тоже пиар…
Больше не сказав ничего, я отключилась.
Этот разговор, который длился ровно одну минуту тридцать семь секунд отнял у меня столько сил, будто я выступала на двухчасовой конференции в качестве спикера.
Кирилл понял все без слов.
Он подошел со спины, нежно обнял, забрал телефон из моих рук и подарил успокаивающий поцелуй в макушку.
Сейчас мне нужно было именно это – тишина и возможность переварить информацию.
Пока я гипнотизировала взглядом видимую одной мне точку на стене, Кирилл сделал крепкий сладкий чай и достал из холодильника упаковку эклеров. Я благодарно взглянула на него и улыбнулась.
– Пей чай, а я пока позвоню Марине.
– Подожди, – я перехватила Кирилла на ходу. – Хочу слышать, о чем вы говорите.
– Хорошо, мне скрывать нечего.
Мужчина присел за обеденный стол напротив меня и стал искать номер в телефонной книжке. На секунду я даже ощутила укол ревности и едва не спросила, почему номер бывшею любовницы моего мужа занесен в его контакты.
Кирилл ждал ответа Марины куда дольше, чем меня томил ожиданием Борис.
В конце концов девушка все-таки подняла трубку, и я услышала глухое «Ало».
– Марина, здравствуй. Это Кирилл Корнев, управляющий холдинга… – мужчина не успел договорить, потому как его перебили.
– Да, да, я узнала. Здравствуй.
– Я не знаю насколько уместны мои слова, но звоню, чтобы поздравить тебя. Услышал о твоей беременности и не смог удержаться, чтобы не позвонить. От всей души желаю тебе счастья и здоровья, а малышу всего того же в стократ.
– Большое спасибо, – голос девушки звучал тихо и устало, но, кажется, она была рада услышать приятные слова. – Раз знаешь о беременности, должно быть, знаешь и об остальном?
– О чем ты? – Кирилл вполне натурально свел брови у переносицы, как будто Марина могла это видеть.
– Борис не принимает меня и ребенка.
Я округлила глаза от негодования и едва ли не вставила свои пять копеек, но Кирилл успел сжать мою руку в знак того, что мне стоило бы помолчать.
Как у нее вообще язык повернулся сказать подобное? Борис готов оплачивать все ее расходы, находиться рядом, когда это нужно, а она говорит об отказе от ребенка?
Если с такими заявлениями она заявится к прессе, нас разберут по кирпичикам…
– Миролюбов и отказывается от собственной крови?
– Не в том дело, – Марина будто бы сама осознала, что ляпнула глупость. – Он готов платить за квартиру, необходимые вещи и продукты… Но ребенку же нужен отец, понимаешь?
Девушка на том конце едва не плакала, а я на этом едва держалась, чтобы не сказать ей пару ласковых.
Кирилл сохранял железное спокойствие и демонстрировал стальную выдержку.
– Ты не права, Марин. Ребенку нужна счастливая мама прежде всего. Разве ты будешь счастлива рядом с таким мужчиной, как Миролюбов?
– Он лучший мужчина, которого себе только можно представить! – вскрикнула девушка, а я активно закивала в знак своего полного согласия.
Заделал любовнице ребенка и вернулся к жене – куда уж лучше!
– Лучший в твоей жизни только будет, поверь мне. Ты достойна мужчины, который будет ценить тебя и уважать, которого не понадобится заставлять быть с тобой. Он сам сделает все возможное, чтобы находиться рядом.
– Борис именно такой! В нем было столько романтики, нежности…
Ага, когда ты была его любовницей! Все мужчины романтичные и нежные, пока добиваются расположения девушки. А стоит только дать им зеленый свет, как они переключают фокус внимания на работу и забывают о тебе.
– Думай сейчас о себе и ребенке в первую очередь, хорошо? Я знаю, о чем говорю. Прежде всего твое счастье, и тогда остальное обязательно приложится.
– Думаешь, он вернется ко мне? – на этот вопрос даже Кирилл не нашел ответа и сжал губы, видимо, чтобы не болтнуть лишнего. – Я думаю, если они с Олей разведутся, мы снова сможем быть вместе уже на законных основаниях.
Вторая тишина подряд была уже слишком подозрительной. Но мы с Кириллом переглядывались и синхронно пожимали плечами, потому что врать Марине было слишком низко по отношению к ней, а сказать правду не позволяло воспитание.
Конечно, я отдавала себе отчет в том, что Марина молодая, влюбленная и беременная. Но даже не подозревала, что гормоны настолько перекрыли здравый смысл, что она была готова на все, лишь бы ее мужчина был с ней.
– Ты планируешь добиваться Олю? – прозвучал вопрос, уже подразумевающий ответ Кирилла.
– Я… Я думал об этом. Если у них с Борисом что-то пойдет не так…
– Да их брак – одно большое «не так»! – впервые за этот разговор я была согласна с девушкой. – Они разведутся, вот увидишь. Тем более, если ты этому поспособствуешь… Я же знаю, тебе нравится Оля. Ведь так? Почему ты ее не добиваешься? Что ты к ней чувствуешь?
– Ты права, – теперь настала очередь Кирилла соглашаться.
Он оторвал взгляд от экрана телефона, в который мы почему-то смотрели как завороженные, и заглянул мне в глаза.
Казалось, что теперь это разговор между нами, а не глухие телефоны с Мариной.
Кирилл смотрел как будто в самую душу, так глубоко и искренне, что я не могла сопротивляться и отвести взгляд.
– Оля, она потрясающая женщина. Умная, красивая, с характером лидера, но при этом нежная и очень добрая. Еще до первой встречи она нравилась мне как руководитель, как человек, как светская девушка и образцовая жена успешного бизнесмена. Я влюбился в нее, стоило только познакомиться поближе. Такая женщина стоит того, чтобы ее добиваться. И я обязательно добьюсь, потому что люблю её.
К моменту, когда Марина восхищенно вздохнула на том конце трубки, по моей щеке уже скатывалась одинокая слезинка счастья.
Меня растрогали и восхитили слова Кирилла, потому что…
Никто не говорил мне ничего подобного. За десять лет брака я и вовсе забыла это ощущение порхающих в животе бабочек, которые оживают от робких касаний,
