Девять жизней одной Кошки - Юлия Васюкова

Арсир и Карлиэль займутся крупными рыбками, которых так просто не поймаешь. Тем более, они не из той породы, которую позволят притащить сюда из-за последнего желания какой-то там полукровки. Но у меня есть на примете одна персона, которая просто вопит о том, что нуждается в наказании и с удовольствием примет его, как моё последнее желание.

— Это комната, где исполняют последнее желание, — с трудом ворочая языком, пояснил Свен. — Ты хочешь кого-то пытать?

— Есть у меня на примете одна фигура, — прищурилась и, кивнув своим мыслям, прошла к креслу, с удобством устроившись в нём. — Хотя с точки зрения дочери, не так уж хорошо это, подставить под пытки собственного отца, — Свен удивлённо на меня посмотрел. Девушки синхронно вздрогнули и сделали шаг назад, словно боялись, что по моей очередной прихоти могут оказаться жертвами довольно изощрённых пыток. Я же словно не видела их реакции, продолжая размышлять вслух. — Но учитывая, что именно благодаря ему я познакомилась с весьма интригующими сторонами натуры двух эльфов… Думаю, это вполне весомая причина, что бы позволить ему испытать прелести боли. Его зовут Дорил ХанШат, глава клана кошек ХанШат. Я хочу, что бы он узнал, что такое настоящая боль, — я улыбнулась. Чувственно, хищно, зло. — И я хочу видеть это и слышать.

Свен кивнул головой и исчез в коротком, явно настроенном на верхние этажи портале. Я же осталась в комнате, закрыв глаза и ища в себе точку равновесия, что бы не сорваться и не облегчить боль отца, которую ему ещё только предстоит пережить.

Не знаю, чем всё это обернётся, могу сказать только одно: долго пытать я его не буду. Не вижу смысла. Кончено, при наличии определённого количества времени, это вполне было бы мне по силам, да и удовольствие смогла бы получить. Но всё-таки у меня впереди собственная казнь и заниматься отцом нет никакого желания. Во всяком случае, дольше нескольких часов. Или даже часа. А умереть в страшных муках можно и за более короткий период.

Подготовитель вернулся спустя полчаса. Непростительно долгое отсутствие, учитывая, как нас поджимают сроки.

Он вывалился из портала, слегка, мягко говоря, окровавленный, с распоротой щекой и повреждённой рукой. Но он тащил за металлический ошейник, явно с вкраплением того чудесного металла, что так нравиться оборотням, уже почти не сопротивляющегося кота, вмиг ставшего куда старше, чем казалось. На какое-то мгновение, во мне вспыхнула жалость к нему, но пропала, под давлением воспоминаний. Слишком много раз мы сталкивались, слишком много пришлось пережить по его вине. Слишком много…

— Здравствуй, папа, — негромко поприветствовала, чуть склонив голову набок. — Неплохо выглядишь.

— Шел? — Прохрипел Дорил, пока Свен тащил его к стулу и привязывал. Подготовитель сквозь зубы поминал всю пушистую родню папика, явно нервничая из-за того, что в этот раз он скорее на проигравшей стороне. Поставлю часть своих секретов на то, что ему никогда не приходилось терять столько крови, как в этот день. — Где я? Что здесь делаю? Шел?!

— Знаешь, всегда думала, что скажу, если подвернётся возможность высказать всё, что на душе накипело, — задумчиво протянула, постукивая когтями по подлокотнику кресла. — А сейчас смотрю на тебя и понимаю, что сказать нечего. Можно только сделать.

— Ты собираешься убить меня? — Жалобно вопросил Дорил, пытаясь вывернуться из хватки Свена, но тот, озлобившись на меня, яростно рыкнул и скрутил его ещё сильнее, приковав цепью за ошейник к стене, заставив откинуть голову назад и изогнуть шею. — Шелара! — Прохрипел кот. — Ты собираешься убить меня?!

— Это так удивляет? — Невозмутимо спросила, старательно считая про себя от одного до ста и обратно. Оказалось, что так легче сохранить спокойствие и ровное дыхание. Но внутри меня, в душе, зародилось гадкое ощущение грязи, которое вряд лив обще когда-то получиться смыть. Хочется верить, что мои дети никогда не узнают о том, что я сделала с их дедом, и что он сотворил со мной. Им и так придётся увидеть слишком много грязи.

— Но я твой отец!

— И? — Улыбнулась и развернулась в кресле, устроившись боком к спинке и свесив ноги через подлокотник. — Кровное родство не даёт тебе никакого права на помилование, поверь мне, как судье, я об этом очень много знаю. Посмотрела на Подготовителя. Если не ошибаюсь, они тоже весьма хорошо обучены искусству пыток. — Свен. Я хочу, что бы он прошёл первый круг пыток. После чего ты убьёшь его. Ясно? Это моё последнее желание.

— Только первый? — Вопросительно посмотрел на меня мужчина.

— Да. Времени для всех трёх у нас нет, — усмехнулась и обняла себя за плечи, прижавшись щекой к обивке кресла.

— Как скажете, — он улыбнулся и пододвинул к изогнувшемуся коту столик, с набором острых, как бритва ножей. Я закрыла глаза, окунаясь в крики боли отца и думая только о своём.

Три круга пыток.

Первый — острые ножи, скальпели, стёкла. Всё, чем можно изрезать кожу на лоскуты, нанести тысячи мелких порезов, которые будут заживать мучительно медленно.

Второй — к острым предметам добавляют яд, обладающий свойством останавливать свёртываемость крови, и ты будешь медленно умирать от потери крови. Ещё пыточных дел мастер берётся за кнут, чей металлический наконечник так же смазан ядом. Пленника отпаивают зельем после каждого раунда. Яд выводиться, но порезы и раны, увечья, нанесённые телу, остаются.

Третий круг — дыбы, "колесо фортуны" (деревянное колесо, похожее на то, что используется на водяных мельницах, вот только та часть, где по идее должны быть лопасти, покрыта металлом с тысячами мелких иголок; осуждённого растягивают на четырёх кольях, над колесом, после чего его раскручивают и эта игольчатая поверхность практически сдирала кожу живьём), "железная лежи" (металлический футляр, с шипами внутри, куда запирали жертву) и всё, подобное таким творениям безумного гения.

Крики кота перешли в хрипы, а затем наступила зловещая тишина. Я открыла глаза и посмотрела в стороны стула. От моего отца осталось лишь кровавое месиво, по какой-то странной причине сохранившее очертание тела. Свен стоял рядом, брезгливо вытирая руки о рубашку, по всей видимости, принадлежавшую Дорилу.

— Мёртв? — Глухо поинтересовалась я, чувствуя себя отвратительно.

— Нет, — презрительно скривился Подготовитель и, подойдя ко мне, протянул широкий клинок, покрытый запёкшейся кровью. — Думаю, тебе захочется убить его лично.

— Я же сказала: ты должен его убить. Не знала, что ты плохо слышишь, — как бы я не желала ему смерти, но убивать собственноручно не хотелось совершенно. Всё же, во мне нет того цинизма, что необходим для отцеубийцы.