Озеро наслаждений - Сандра Частейн

Общение с Даниэлем ввело Яна в светское общество. Сопротивление девушек этого круга всегда было знаком того, что они увлеклись. Глупые намеки, жеманный смех, наигранное равнодушие с их стороны удерживали Яна от того, чтобы на какую-нибудь из них посмотреть серьезно. Он всегда предпочитал женщин попроще. Они были именно тем, чем были, и их правила поведения были ясны.

Но Виктория бросила единственный взгляд на веранде и перевернула всю его жизнь. Встречи с ней наедине невыносимо терзали его чувства. Ее густой, теплый смех был заразителен. Она любила комплименты. Она призналась, что его старомодные манеры интригуют ее. Казалось, что она играет с ним как кошка с мышонком, и когда он был рядом с ней, он был не в силах сопротивляться ей.

Потом она сама целовала его в коридоре. Поцелуй не показался ему невинным; он не ожидал этого. Он надеялся, что более опытный Даниэль подскажет ему, как себя вести с подобными девицами. Но Даниэль казался настолько поглощенным своими делами, что Ян не нашел благоприятной возможности, чтобы полностью довериться ему.

Теперь он тихо шел в полночь по коридору в сторону ее комнаты. Он не представлял себе, что Виктория на самом деле собирается выйти на встречу с ним так поздно.

Он не смог довериться Даниэлю, но он понимал, что влюбился в Викторию. Он не подходил ей, слишком стар для нее и слишком осторожен. Но в ней была какая-то пленительная тайна, и он знал, что не в силах отступить.

Ян остановился у кадки с пальмой. О чем она думает? Виктория могла и не понимать, что она так привлекательна для него. Но он-то давно уже не мальчик и знает, что порядочная леди никогда не предложит полночного рандеву. Он стоял в коридоре, растерянный и близкий к тому, чтобы отступить в спасительное укрытие своей комнаты.

Неожиданно возникшие из ниоткуда две нежные ручки обвились вокруг его шеи и повлекли его в темную нишу за кадкой:

– Ян, я думала, что ты никогда не придешь.

Когда руки сомкнулись вокруг его шеи, все опасения Яна исчезли вместе с прикосновением горячих нетерпеливых губ Виктории. Вечернее платье, которое было на ней, когда он оставил ее час назад, было сменено на нечто шелковое и восхитительно тонкое.

– Как насчет нашего кофе? – наконец сумел он выдавить из себя.

– Я не думаю, что ты захочешь, чтобы я шла по лестнице полураздетая, – шутливо прошептала Виктория, запуская руку ему под рубашку и гладя его волосатую грудь.

Ян посмотрел на свою расстегнутую рубашку, смущенно почувствовав отсутствие галстука:

– Виктория, извини. Я не мог представить себе, что ты обо мне думаешь. Я больше никогда не буду…

– Но я буду, Ян. И я хочу этого, с тобой, сейчас, сегодня ночью.

Она расстегнула пуговку на своем халатике, и лиф распался на две половины.

Ниша была темная. Но электрический свет в холле серебряно освещал ее обнаженное тело. Ее груди были полные, с твердыми сосками, и Ян понял, что он в плену и готов сделать все, что она хочет. К черту последствия! Она разогрела его кровь до точки кипения. Он знал, что бросаться в этот любовный омут абсолютно безрассудно, но не мог отвергнуть ее настойчивого приглашения.

– Виктория, – хрипло прошептал он, – куда?

– Сюда, в комнату моей горничной.

Она повернула ручку двери позади себя и втолкнула Яна внутрь помещения.

– Где твоя горничная?..

Его рубашка была сорвана. Брюки расстегнуты.

– В моей постели, конечно. Поцелуй меня, Ян Гант, или я умру от желания, находясь в твоих объятиях.

Даниэль бродил под деревьями, тщательно избегая встреч с запоздалыми ночными прохожими. И был весьма удивлен, когда услышал свое имя, которое прошептали из тени магнолии на углу квартала:

– Мистер Логан? Это вы?

Это был секретный агент Пинкертона.

– Бен, что ты здесь опять делаешь?

– Да все этот чертов капитан Макинтош. Он снова в отеле.

– Куда он пошел?

– Не знаю. Его нет на игре в покер. Возможно, он играет в бильярд. Что мне делать?

Проклятый капитан! Опять спутал им все карты.

– Просто держите глаза открытыми, Бен. У меня есть люди, которые разнюхают, где он. Я подозреваю, что и так знаю, где находится наш любезный капитан.

Даниэль знал, что Гораций и леди Эвелина чудесно нашли общий язык, и Даниэль беспокоился. Они казались вполне подходящей парой. Ему нужно срочно получить досье на графиню из конторы Пинкертона.

– Оставайся здесь, Бен, я полагаю, что он скоро выйдет из отеля.

Даниэль повернул обратно, но вскоре остановился, услышав крадущиеся шаги в темноте позади себя.

– Кто здесь?

Даниэль повернулся, заметив в лунном свете силуэт молодой женщины.

– Фаина! Подождите. Что случилось?

Фаина? Порция остановилась. Значит, он думает, что она – Фаина. А почему бы и нет? Только один раз он видел Порцию, одетую не как мужчина. Даниэль подошел к ней и схватил ее маленькую ручку своей большой рукой.

– Почему вы убегаете от меня, дорогая?

– Кто сказал, что я убегаю от вас? – Порция вырвала свою руку и посмотрела на него, сверкнув глазами. – Я просто вышла на прогулку.

– Слишком позднее время для прогулки в одиночестве.

– Мне не спалось.

– Почему? Что-нибудь стряслось?

– Конечно, нет.

– Но вы выглядите, – сказал он хрипло, – такой взволнованной, как будто вас только что поцеловали. Вас что-то беспокоит?..

Это не Фаина. Теперь он в этом убедился. Девушка, стоящая перед ним в лунном свете, как свеча, мерцающая в темноте ночи, была Порцией. Она тяжело дышала, грудь ее вздымалась. Она притягивала его, как пламя мотылька.

Она стояла прямо, высоко вскинув голову, и всем своим видом излучала вспышки гнева.

– Беспокоит меня? – она поставила руки на бедра и подзадорила его на спор. – Разумеется, нет! А что касается поцелуев, то имейте в виду, что вы единственный человек, который когда-либо целовал меня.

Даниэль улыбнулся и протянул руку к ее щеке, слегка погладив ее одним пальцем:

– Вы помните, Фаина, как сладко мы целовались? Какое это было блаженство! Я надеюсь, вы не прочь поцеловать меня снова.

Ее гнев сменился страхом, и она отступила назад:

– Никогда! Я не целуюсь с чужими людьми!

– Но, моя дорогая невеста, разве мы чужие?

Даже в лунном свете он мог видеть краску, выступившую на ее щеках, и упрямый наклон головы. Даниэль глубоко вздохнул. Черт возьми, она была прекрасна. Внезапно он ощутил страстное желание наклониться и дотронуться до груди, которая вздымалась с каждым вздохом. Вместо этого он скользнул пальцем вверх по ее щеке, взял прядку волос и убрал ее со лба.

Порция почувствовала какую-то душевную боль в груди. Но боль была приятной, и она слегка придвинулась к нему. Может быть, она сходит с ума, как те пациенты из санатория на другом берегу озера Наслаждений?