Золотое рандеву - Алистер Маклин

- Вы будете мне помогать? Он покачал головой, вздрогнул и отвернулся. Я зацепил лебедку за ступеньку лестницы над головой, спустил нижний блок почти до уровня "Твистера", поднял трос и двинулся к хвосту бомбы. Когда низко над ней склонился, вдруг услышал позади себя торопливые шаги, и пара рук соединилась в мертвом захвате у меня на груди, пара рук, от отчаяния и страха обретшая невероятную силу. Я попытался освободиться, но это было так же невозможно, как сбросить с себя щупальца спрута. Я стал топать ногой, стараясь попасть ему по пальцам каблуком, но лишь разбил себе пятку - запамятовал, что был босиком.

- А ну отпусти! - воскликнул я в ярости. - Соображаешь, что делаешь?

- Я не позволю вам сделать это. Я не позволю вам сделать это! - он пыхтел, как кипящий чайник. Вдруг ставший низким и хриплым голос выдавал полнейшее смятение. - Я не позволю вам убить нас всех!

Существует категория людей, с которыми в определенных ситуациях бесполезно спорить. Это была именно такая ситуация, а Кэролайн - именно такой человек. Я чуть повернулся и изо всех сил откинулся назад. Судя по его хриплому, с присвистом, выдоху, он весьма плотно приложился спиной к борту. Мгновенное ослабление захвата, рывок - и я свободен. Подняв большую свайку, в свете фонаря продемонстрировал ее ему.

- Мне не хочется ею пользоваться. Но в следующий раз придется. Обещаю. Да перестаньте вы дрожать хотя бы на то время, чтобы осознать, что я пытаюсь спасти наши жизни, а не угробить их. Неужели вы не понимаете, что в любой момент кто-нибудь наверху может заинтересоваться незакрепленным брезентом?

Он стоял неподвижно, сгорбившись и вперив глаза в пол. Я повернулся, взял фонарик в зубы, положил бухту троса на край гроба и нагнулся, чтобы поднять хвост "Твистера". Вернее, попытаться поднять. Он весил тонну. Во всяком случае для меня, ибо сам уж не знаю по какой из причин, я пребывал не в лучшей своей форме. Удалось поднять его дюйма на три, но совершенно нельзя было представить себе, как удержать его в таком положении хотя бы пару секунд. Вдруг позади послышались шаги и какое-то всхлипывание. Я напрягся, собрался с силами, чтобы отразить новое нападение, и облегченно вздохнул, когда Кэролайн прошел мимо меня, нагнулся и зацепил петлю за хвост "Твистера". Вдвоем мы сподобились передвинуть петлю приблизительно на середину бомбы. Ни один из нас при этом не сказал ни слова.

Я вытравил слабину лебедки, и трос туго натянулся. Кэролайн хрипло заметил:

- Она ни за что не выдержит. Такая тонкая веревка...

- Этот трос рассчитан на полтонны. - Я потянул еще, и хвост начал подниматься. Петля была не на середине. Немного отпустил трос, мы поймали центр, и когда я потянул снова, "Твистер" весь пошел вверх. Когда он вышел дюйма на три из своего тряпичного ложа, я защелкнул автоматический замок и утер пот со лба. Судя по температуре лба, поту давно было пора испариться самостоятельно.

- А как мы собираемся перетащить его к другому борту? - голос Кэролайна больше не дрожал, это был ровный невыразительный голос человека, не до конца осознавшего, что переживаемый им кошмар происходит наяву.

- Понесем. Вдвоем мы справимся.

- Понесем? - повторил он уныло. - Он весит сто двадцать килограммов.

- Я прекрасно знаю, сколько он весит!

- У вас больная нога, - он меня не слышал. - У меня больное сердце. Корабль качается, этот полированный алюминий скользкий, как стекло. Один из нас споткнется, отпустит. А то и оба вместе. Тогда он упадет.

- Прервитесь-ка на этом месте. - Я взял фонарик, подошел к левому борту, достал из-за перегородки пару брезентов и подтащил их к гробу.

- Мы положим его на них и поволочем.

- Поволочем по полу? Стукать его об пол? - он все-таки не так уж безропотно смирился с этим кошмаром, как я думал. Посмотрел на меня, потом на "Твистера", потом снова на меня и сказал убежденно: - Вы сумасшедший.

- Ради бога, ничего более путного вы не можете сказать? - Я снова взялся за лебедку, открыл замок и потянул. Кэролайн обеими руками ухватился за "Твистер", когда он весь вылез из гроба, стараясь не допустить удара носа бомбы о перегородку.

- Перешагните через перегородку и захватите его с собой, - скомандовал я. - Повернитесь спиной к трапу.

Кэролайн молча кивнул. Луч фонарика освещал его застывшее в напряжении лицо. Он прислонился спиной к трапу, еще крепче подхватил "Твистер" с обеих сторон от петли, поднял ногу и вдруг покачнулся, когда неожиданный рывок корабля бросил на него всю тяжесть бомбы. Он задел ногой верх перегородки, сложившись, силы инерции "Твистера" и рывка судна увлекли его вперед. Кэролайн вскрикнул и тяжело перевалился через перегородку на дно трюма.

Я видел все это как в замедленной съемке и наугад протянул руку, защелкнул замок, бросился к раскачивающейся бомбе, между ней и трапом. Кинул фонарь и вытянул вперед обе руки, чтобы помешать носу бомбы врезаться в трап. Во внезапно спустившемся кромешном мраке промахнулся, но не промахнулся "Твистер". Он воткнулся мне под дых с такой силой, что я едва не испустил дух, но все-таки тут же обнял его руками и вцепился в эту алюминиевую скорлупу так крепко, будто хотел разломить ее надвое.

- Фонарь! - завопил я. Почему-то в этот момент мне отнюдь не казалось столь важным понижать голос. - Достань фонарь!

- Моя коленка...

- К чертям твою коленку! Достань фонарь! Я услышал подавленный стон и почувствовал, что он лезет через перегородку. Снова услышал его, когда он заскреб руками по стальному полу. И снова тишина.

- Нашел ты, наконец, фонарь? - "Кампари" начал переваливаться на другой борт, и я изо всех сил пыжился, пытаясь сохранить равновесие.

- Нашел.

- Так зажги его, болван.

- Я не могу. Он разбит.

- Приятно слышать... А ну, ухватись-ка за тот конец этой хреновины. Выскальзывает она у меня.

Он выполнил распоряжение, и стало немного полегче.

- У вас нет спичек?

- Спичек! - Мне стоило большого труда сдержаться. Если бы это не касалось "Твистера", то было бы весьма забавно. - Спичек! После того, как я пять минут резвился в воде под бортом?

- Об этом не подумал, - угрюмо признался он. И в повисшей на мгновение тишине сообщил: - У меня есть зажигалка.

- Боже, храни Америку! - взорвался я. - Если все тамошние ученые... Зажги ее, приятель, зажги скорее!

Колесико проскребло по кремню, и дрожащий язычок бледно-желтого пламени осветил уголок темного трюма, насколько это было в его жалких силах.

- Хватай блок, живо! - я подождал, пока он выполнил команду. - Тяни за свободный конец, открывай замок и опускай осторожно на брезент.

Я сделал первый шаг от перегородки, удерживая в руках немалую часть веса бомбы. До брезента было около двух футов. В это время за спиной раздался щелчок замка, и я вдруг почувствовал, как у меня ломается хребет. Трос лебедки провис, я баюкал на руках всю стодвадцатикилограммовую тушу "Твистера". "Кампари" перевалился на другой борт, понятно было, что груз для меня непосилен. Хребет мой и действительно был готов сломаться. Я споткнулся, качнулся вперед, и "Твистер" вместе со мной - судорожно прицепившимся к нему сверху насекомым - тяжело рухнул на брезент с грохотом, потрясшим весь трюм.

Я расцепил руки и медленно поднялся. Дрожащее пламя освещало выпученные глаза доктора Кэролайна, уставившегося на поблескивающую бомбу. Маска ужаса сковала его лицо. И тут он хриплым криком нарушил безумное очарование этой таинственной сцены.

- Пятнадцать секунд! У нас только пятнадцать секунд! - он бросился к трапу, но успел забраться только на вторую ступеньку, когда я, схватившись за поручни, прижал его к трапу. Он боролся яростно, неистово, но недолго. И затих.

- Как далеко ты собираешься уйти за пятнадцать секунд? - А сам не знал, зачем это говорю, да и вообще едва ли отдавал себе отчет, что говорю. Все мое внимание было сосредоточено на лежавшей передо мною бомбе. Вероятно, и на моем лице были написаны те же чувства, что и у Кэролайна. Он тоже следил за бомбой. Это было совершенно бессмысленно, но в тот момент нам было не до осмысливания своих поступков. Вот мы и пялили глаза на "Твистера", как будто что-нибудь смогли бы увидеть перед тем, как ослепительная вспышка ядерного огня превратит в ничто нас и весь "Кампари" заодно. Человеческие органы чувств тут бессильны.

Прошло десять секунд. Двенадцать. Пятнадцать. Двадцать. Полминуты. Я выпустил застоявшийся в легких воздух - все это время стоял не дыша - и отпустил Кэролайна.

- Ну и как, далеко бы ты ушел? Доктор Кэролайн медленно опустился на дно трюма, отвел взгляд от бомбы, какое-то мгновение смотрел непонимающими глазами на меня и улыбнулся.

- Вы знаете, мистер Картер, мне и в голову это не пришло, - голос его был вполне твердый, а улыбка - отнюдь не улыбкой сумасшедшего. Доктор знал наверняка, что сейчас умрет, и не умер. Хуже этого впереди нам ничего не предстояло. Он понял, что в ущелье страха человек не может спускаться бесконечно, где-то есть нижняя точка, а затем начинается подъем.