Каир: история города - Эндрю Битти

«Армейским духом» Маади обязан новозеландским подразделениям, которые квартировали здесь в годы Второй мировой войны, в условиях куда более роскошных, нежели те, какие выпали британским солдатам в Гелиополе. Кроме того, в пригороде располагался — о чем мало кто знал — британский контрразведывательный центр. В июле 1942 года, незадолго до сражения при Эль-Аламейне, сюда доставили двух немецких радиооператоров, в вещах которых обнаружили томик Дафны дю Морье, знаменитую «Ребекку». Британские контрразведчики в ходе допросов установили, что роман использовался этими операторами в качестве шифровальной книги. Досмотр немецкого оборудования, размещенного на речной барже, проводил, как выяснилось, молодой офицер египетской армии по имени Анвар Садат — будущий президент Египта, в судьбе которого Маади предстояло сыграть определенную роль сорок лет спустя. Подобно площади Тахрир и острову Гезира, в 1950-е годы район Маади сочли вполне пригодным для «египтизации»; в частности, именно по этой причине здесь построили громадный военный госпиталь, один из крупнейших на всем Ближнем Востоке. В этом госпитале умер от рака последний шах Ирана, бежавший в Египет после исламской революции 1979 года. И в нем же скончался от ран президент Садат, пострадавший во время покушения, организованного мусульманскими радикалами на военном параде в октябре 1981 года.

В нескольких точках карты Маади «решетка» улиц словно раздвигается, освобождая место зеленым пространствам. Это спортивные поля и площадки целого «выводка» расположенных в Маади международных учебных заведений, включая Британскую международную школу, Коллеж Сен-Лион ле Гран и Американский колледж Каира. Последний четвертого июля каждого года распахивает свои двери для всех без исключения американцев, оказавшихся в Каире (празднование проводится на средства американских налогоплательщиков). Еще одно известное учебное заведение — колледж Виктори, судьба которого неразрывно связана с перипетиями политической жизни Египта XX столетия.

Этот колледж был основан — как колледж Виктории — в Александрии в 1902 году и предлагал «настоящее английское образование» мальчикам различных национальностей. На гербе нового учебного заведения сочетались золото, синий и лазоревый — олицетворявшие соответственно пески Египта и цвета двух древнейших университетов Великобритании, в которые колледж обещал отправлять своих выпускников. Имя для колледжа выбрали, разумеется, в честь королевы Виктории, которая скончалась за год до его открытия; первый камень в основание колледжа заложил лорд Кромер, британский генеральный консул и фактический правитель Египта. Система преподавания тщательно копировала английскую, с ее вниманием к спорту и принципом «школы как дома», что в 1914 году позволило лорду Миту назвать колледж «египетским Итоном».

Каирский колледж Виктории был основан в 1940-е годы как филиал александрийского и продолжил его традиции. Эдуард Саид поступил в это учебное заведение сразу после окончания начальной школы на острове Гезира. Он вспоминал, что «колледж Виктории оказался куда более строгим к ученикам, чем я ожидал; уроков больше, учителя суровее, ученики сообразительнее и стремятся к первенству, а сама атмосфера пропитана вызовом, риском, страхом наказания и угрозами школьных хулиганов». В 1950 году колледж сменил местоположение, перебрался из пригорода Шубра на зеленые улицы Маади. В 1956 году это учебное заведение национализировали (в ходе кампании Насера по возвращению египтянам их национального достояния), однако он во многом продолжал играть прежнюю роль, предлагая «настоящее английское образование» за плату египтянам и представителям других национальностей. Среди выпускных экзаменов в колледже обязательно присутствовал экзамен на IGCSE (свидетельство об окончании средней школы) — так сказать, «заморская» версия экзамена, который большинство британских детей сдают в шестнадцать лет. Но прежняя атмосфера исчезла, и даже само название колледжа изменили с Виктории на Виктори (типичный шаг эпохи Насера), чтобы истребить всякое напоминание о колониальном прошлом страны.

Гелиополь — северо-восточный пригород Каира, расположенный между центром города и аэропортом. Сюда можно доехать на одном из многочисленных каирских трамваев. Когда-то трамваи ходили по всему городу, но сегодня единственная действующая линия (со множеством ответвлений) связывает Гелиополь с вокзалом «Рамсес». Вагончики, конечно, далеко не новые, на ходу дребезжат и едва ли не разваливаются, но билет на одну поездку продолжительностью около получаса стоит сущие гроши.

Трамвайная сеть — часть плана развития Гелиополя, принятого в начале XX столетия. Стремительный рост Каира вызвал необходимость строительства нового жилья. Бельгийский предприниматель барон Эдуар Эмпен вызвался построить в пустыне «город-сад для рабочих», которые, как предполагалось, будут каждый день ездить на работу на трамваях. Мечту Эмпена воплотил в жизнь британский проектировщик сэр Реджинальд Оукс в 1905–1922 годах. Как показывает современная карта Гелиополя, Оукс использовал при проектировании района с прямыми улицами, скверами и площадями такие британские образцы, как Уэлвин Гарден Сити и Летчуорт (последние являются примерами «социальной застройки» в период хаотического строительного бума). Предполагалось, что дома Гелиополя, как и в Летчуорте, окажутся доступными по стоимости различным слоям общества; там были и квартиры для рабочих, и виллы для состоятельных горожан. При застройке соблюдался целый комплекс ограничений и обязательных условий, однако, в отличие от Маади, в Гелиополе больший упор делался на архитектурное единообразие, а не на ландшафтную планировку, и сегодня многие гелиопольские дома радуют взгляд фасадами в мавританском стиле. Помимо домов, строились школы и церкви, а также ипподром и очередная кофейня Гроппи.

Барон Эмпен жил в небольшом дворце, который сегодня считается одним из самых странных каирских зданий. Очертаниями этот дворец сильнее всего напоминает индуистский храм. Гротескные мифические животные поддерживают балконы и веранды, конические башни завершаются круглыми куполами. Едва ли найдется такое место — фрагмент стены или даже часть колонны, — которое не было бы (причем совершенно необоснованно) украшено резьбой. Одна из башен вращается — барон желал всегда находиться на солнце. Архитектор этого проекта — еще один бельгиец Александр Марсель, специализировавшийся на удовлетворении причуд заказчиков. Две его наиболее известные работы выполнены по заказу короля Бельгии Леопольда II: это японский храм и китайская пагода в Брюсселе (обе выглядят абсолютно неуместно, как и дворец Эмпена в Каире).

К сожалению, это здание песочного цвета ныне заброшено, превратилось в своего рода пустую оболочку за колючей проволокой; его заслоняет фасад современного отеля «Барон» (хотя бы такая дань памяти Эмпена). А вот другую постройку Эмпена ожидала лучшая участь. Речь о базилике, также спроектированной Марселем и представляющей собою вчетверо уменьшенное подражание стамбульской мечети Айя-София. Это массивное, довольно неуклюжее здание, построенное в форме креста, с куполом в каждой четверти, псевдовосточное сооружение в псевдоевропейском пригороде. Теперь в нем размещается французская католическая церковь, большинство служб в которой идет на французском языке, а в крипте покоится прах барона Эмпена.

С первых дней заселения в Гелиополе обосновывались, не считая экспатриантов-европейцев, прежде всего местные христиане и иудеи. В 1950-е годы европейцы уехали, и здешнее сообщество в социальном отношении сделалось более космополитичным. На месте ипподрома сейчас огромный парк развлечений, но кофейня Гроппи сохранилась. Подобно многим гелиопольским ресторанам, она обзавелась открытой террасой, что характерно для пригородов и вовсе невозможно в загазованном центре Каира. На улицах выстроились дома в элегантном новоисламском стиле, ночные клубы и кинотеатры, различные «бургер-кинги» и фешенебельные бутики. Этот район теперь называется Маср эль-Гадида, или Новый Каир. Здесь проживают состоятельные люди, среди которых по-прежнему много иностранцев. Впрочем, евреев почти не осталось, они практически все эмигрировали в Израиль вскоре после первой арабо-израильской войны (1948), а немногочисленные оставшиеся доживают свои дни в доме престарелых в квартале Аббассийя, где медленно и неумолимо разваливаются заброшенные синагоги.

Большинство нынешних гостей Каира видят Гелиополь только по дороге из или в аэропорт, находящийся сразу за этим пригородом. В годы войны в числе прочих военных «шишек» в этом аэропорте бывал генерал де Голль. В 1941 году он прилетел сюда на встречу с британскими чиновниками как глава «Свободной Франции»; его встретил оркестр, исполнивший «Марсельезу». В послеколониальный период аэропорт перестроили и расширили, добавили два терминала, а в 2003 году египетское правительство получило от Всемирного банка ссуду в размере 300 миллионов долларов США на строительство третьего терминала.