Уровень Пи - Ая эН

– Мам!

– Но он действительно не делился своими планами!

– А деньги он у тебя взял?

– О да, да, разумеется. Он взял деньги и пошел спать.

– В мою комнату?

– Да, а что?

Ризенгри отстранил мать и бросился вверх по лестнице. Он хотел проверить, удалось ли Дюшке добраться до тайника. Нырять сквозь стены с кучей датчиков Риз не рискнул. Наверху он встретился с отцом.

– Привет, Ризи! Мы не знали, что и подумать. Такая куча денег! Это просто гениальная операция!

– Что-о???

– Но мы все отдали Андрею! – крикнула снизу мама.

Ризенгри влетел в свою комнату и бросился к вазе. Чуть не выронил ее, стаскивая на пол. Едва дождался, пока поднимутся полки. Под второй ступенькой винтовой лестницы было пусто. Значит, Дюшка добрался до тайника. Хорошо. Но что произошло потом?

Ризенгри вернулся к отцу. Элиот Шортэндлонг в растерянности стоял около им же сделанных полок. Риз сосредоточился. Он еще не очень хорошо представлял то, что собирался сейчас сделать. Но это было необходимо. Нужно позарез.

– Папа, где Дюшка? – настойчиво, внятно, почти что по слогам спросил Риз, и отец почувствовал, как в него вклиниваются острые, как только что наточенные хирургические ножи, плотные концентрические волны. Сработано было грубовато, но зато наверняка. Впрочем, для первого раза совсем неплохо.

– Смотри, он действительно научился читать мысли! – воскликнул Рон Э-Ли-Ли-Доу. – Мутантским способом. Интересно, когда?

Впрочем, никто, кроме Димы Чахлыка, его не услышал. Дима ответил:

– Будет плохо, если он так же легко научится подделывать сияние над головой.

А Ризи уже понял, что его предали.

– Номер клиники! – холодно потребовал он.

Отец назвал номер телефона и адрес заведения, а также имя и фамилию главврача. Голос отца был пуст и бесцветен, как у робота. Окончив говорить, он осел на пол и прислонился затылком к стене, закрыв глаза. У него кружилась голова, ему было плохо.

Ризенгри выбежал из дома и понесся в сторону метро. У него не было с собой ни денег, ни карточки, ни универсального проездного билета, которым пользуются все школьники. Он не очень хорошо представлял себе, где находится названная отцом улица, и рассчитывал воспользоваться справочником по дороге. Ему хватило ума не просачиваться через турникет в метро, а просто перемахнуть его с разбегу и успеть заскочить в поезд до того, как на оглушительный свист контролера на платформу выскочила охрана.

Когда Риз, не выходя из образа Дюшки, влетел в поезд, в дежурке СОСИСки хором завопили все сигналы тревоги одновременно. Спустя семь с половиной минут спецгруппа из двенадцати человек, разделившись пополам, двинулась по стопам объекта Клю, которому перед самым Новым годом, на ночь глядя, приспичило отправиться в столицу.

Восхищалась поведением объекта Клю только Сильвия. Она в возбуждении бегала по коридорам института, приставая ко всем окружающим со своими объяснениями сложного психологического устройства обыкновенного человека. В кресле около аквариумов с музыкальными рыбками госпожа Менс встретила Лапа, преспокойно попивающего кофе.

– Полная непредсказуемость – это одна из самых характерных черт этих несчастных созданий! – счастливым голосом произнесла Сильвия, присаживаясь напротив. – Подумать только! Почти четырнадцать лет просидеть рядом с мамочкой и папочкой, а потом вдруг на ночь глядя отправиться гулять в столицу! Правда, он может там не только гулять…

Сильвия сделала паузу и испытующе посмотрела на Лапа. Но Игорю Лапундровичу было все равно, как она смотрит. После последних кадров прощания Клюшкина с котенком его диссертации ничего больше не угрожало, и на все остальное временно можно было не обращать особого внимания.

– Вы полагаете, объект Клю попытается еще раз покончить с собой? – равнодушно спросил Лап.

– Вот именно! – обрадовалась Сильвия.

Вообще-то она собиралась преподнести это Лапу как новость. Но то, что Лап догадался сам, нисколько не испортило ей настроения, так как у нее была в запасе еще одна новость.

– И как вы думаете, куда именно отправился объект Клю?

– О, даже гадать не возьмусь! – вежливо улыбнулся Лап, подавляя зевоту.

– В частную медицинскую клинику! – торжественно заявила Сильвия. – А вы догадываетесь, зачем?

Лап только руками развел. Сильвия огляделась по сторонам, наклонилась к Лапу и страшным заговорщическим шепотом произнесла:

– Чтобы отравиться!

Когда Ризи Шортэндлонг входил в клинику, время, отделяющее его от группы преследования, сократилось до пяти минут двадцати секунд. Но этого времени Ризенгри хватило на то, чтобы узнать страшную новость. Представившись близнецом привезенного утром мальчика, Риз вежливо поинтересовался у Даниила Петровича, где находится его брат в настоящее время. Пока главврач выражал удивление и мямлил нечто нечленораздельное о врачебной тайне, его мозги выдали Ризу адрес медсестры Машеньки и внешний вид ящика, в который упаковали Дюшку Ризи выскочил из клиники за минуту до того, как к ней подъехала опергруппа СОСИСки.

Супермутант Ризенгри Шортэндлонг отлично умел летать или бегать, обгоняя машины. Но он ни на секунду не забывал о том, что сейчас он играет роль обыкновенного человека. К дому Машеньки Риз поехал на такси. За несколько кварталов до нужного места их остановила служба Чрезвычайных Происшествий.

Риз бросил чертыхающегося таксиста и рванул сквозь строй стражей порядка к рухнувшему дому. Его никто не остановил. Риз остановился сам.

Пожар уже потушили. На месте многоэтажного типового дома остался невысокий обгорелый холмик, обильно покрытый густой пеной, которой не пожалели пожарные. Небольшая группа наиболее предприимчивых мутантов разворовывала один из развалившихся от взрыва киосков с продуктами питания. Второй киоск охраняли доблестные стражи порядка. Какая-то женщина, скорее всего, бывшая жительница рухнувшего дома, сидела прямо на земле, в грязной пенистой луже и монотонно раскачивалась из стороны в сторону, не произнося ни звука. Ее уже снимали на камеры невесть откуда взявшиеся репортеры-телевизионщики.

Ризенгри сосредоточился и нырнул внутренним зрением в то, что осталось от дома. Взрыв поистине был чудовищным, и очень хитроумным способом распределен так, что ударные волны спиралеобразно сталкивались друг с другом, подхлестывая процесс в пределах одного здания и не распространяясь далеко в пространстве. Температура в эпицентре была такой, что от большинства предметов не осталось даже пепла. Наиболее термостойкие части здания обуглились, отдельные блоки сложились, как карточный домик. Все обитатели дома почти мгновенно сгорели дотла вместе с мебелью, техникой и прочими предметами быта. Между фрагментами из обгорелых блоков в правой части бесформенной тлеющей груды мозг Риз зафиксировал хорошо знакомый ему с детства предмет – медальон, подаренный ему Джен. Это был давний тайный талисман Риза. Он был сделан не на Земле и не по земным технологиям, поэтому единственный спокойно выдержал нелегкое испытание огнем.

Было очевидно, что Дюшка погиб. У Риза не было никаких оснований думать иначе. Все было кончено. Теперь мутант Ризенгри Шортэндлонг мог выбросить из себя датчики и отправиться куда угодно. Принять любой облик. Пройти в любую дверь. Сделать все, что захочется. Никогда, даже много лет спустя, Риз не мог толком объяснить, почему он этого не сделал, почему остался в облике Дюшки.

А сейчас он тупо стоял и смотрел на медальон, видимый только ему и незаметный для остальных мутантов ангелам. И сжимал в кармане правую руку, к которой невидимой даже ангелам черной нитью была по-прежнему привязана рука Вари, – только уже не Вари, а биоробота.

Ризи чувствовал, что с ним что-то происходит. Он не мог понять, что именно. Черная нить щекотала ладонь, как будто ее кто-то вытягивал. Но не сюда, в эту сторону, а куда-то внутрь. «Отрублю себе руку и выращу новую! – решил Ризенгри. – Надо только поймать момент, когда рядом не будет ни этих научников, ни видеокамер, ни ангелов…»

Лже-Дюшка стоял у братской могилы, в которой погиб его лучший друг, и бездействовал.

Джен посчитала, что Ризенгри хочет выполнить свое обещание, данное им перед расставанием с Дюшкой, – заменять его ровно три недели. Рон решил, что мальчишка просто растерялся. У Димы нашлось сразу три одинаково правдоподобных объяснения поведения Риза. Которая из версий была ближе к истине, так и осталось под вопросом.

Никаких лучиков над головой у Ризенгри на этот раз не возникло. Он не умел воспроизводить нужные лучи, не видел этих лучей над головами других и даже не подозревал об их существовании. Тот проблеск в лощине, наверное, был случайностью, исключением, только подтверждающим правило…

Эксперту Старку было не важно, есть лучи или нет. Он и так знал, что Ризи даже в такой ситуации не испытывает ни смятения, ни растерянности, ни боли, ни опустошенности, ни даже досады на то, что их с Дюшкой планы рухнули. Старк видел, что Риз просто встречает ситуацию, как она есть, анализирует и взвешивает детали этой ситуации и принимает решение, как автомат, а не как человек. Но вот само принятое Ризом решение оказалось еще каким «человеческим»!