Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Гюнтер Банеман

По его манере говорить и отсутствию энтузиазма в голосе я понял, что надежды у меня маловато.

– А как раненые? Разве они летят не на самолетах Красного Креста? – спросил я. – Они-то, по крайней мере, должны прибывать по графику?

– Не всегда, – последовал еще менее оптимистический ответ.

Санитар достал из кармана пачку сигарет и предложил мне.

– Нет, спасибо, – ответил я. – Никогда в жизни не курил.

Он закурил и, указывая на машины санитарной службы, сказал:

– Мы здесь уже шесть часов ждем самолет, чтобы отправить убитых домой, а когда он прилетит, никто не знает. – Санитар с отвращением сплюнул.

– Да, похоже, мы здесь надолго застряли, – заметил я, не чувствуя никакого оптимизма. Мне стало передаваться настроение других парней, торчавших на этом африканском аэродроме.

– А ты здесь зачем? Ждешь какой-нибудь груз из дома? – спросил мой собеседник, равнодушно поглядев на мой автомобиль.

– Нет, у меня посылка на самолет в Германию, – сказал я ему.

Санитар понимающе кивнул.

– А почему ты не хочешь отнести ее в почтовую палатку? – предложил он, указывая на шатер с намалеванной на нем надписью «Полевая почта».

– Не могу, – сказал я ему. – Это специальная посылка от штабного полковника в Дерне. Он просил погрузить ее прямо в самолет, чтобы не было задержек. Похоже, ему чертовски хочется, чтобы она побыстрей дошла до дома, – сказал я санитару, наблюдая, как мимо проходят несколько солдат военной полиции. Но они не обратили на нас никакого внимания.

– Так ты тащился из самой Дерны, чтобы доставить посылку прямо на самолет? – чуть не засмеялся санитар.

Я усмехнулся, смущенный таким поворотом разговора.

– Да, из самой Дерны, – сказал я. – Ты знаешь, для этих штабных шишек нет никаких проблем, пока кто-то за них бегает, а я теперь могу проторчать здесь до конца дня, пока не прилетит, наконец, какой-нибудь самолет.

Он хмыкнул, бросил окурок и растоптал его сапогом.

– Если хочешь, можешь отдать ее мне. А я передам ее в самолете экипажу. И не придется тебе болтаться здесь. – Санитар сказал это так обыденно, что я чуть не упал с сиденья. Это же был самый простой выход, а я даже не подумал о нем. Теперь нужно было действовать быстро. Этим шансом нельзя было пренебрегать.

– Я не знаю, – сказал я. – Ты уверен, что сможешь правильно все сделать? Я хочу сказать, ты уверен, что пилот возьмет у тебя не проверенную цензурой посылку? – Я с сомнением посмотрел на него. – Видишь ли, я посыльный. Летчики должны получить ее из моих рук, – добавил я как бы между прочим.

Санитар усмехнулся.

– Если посылка совсем небольшая, ты можешь спокойно отдать ее мне. А я передам ее одному из раненых, летящих домой. Мы всегда посылаем так свои посылки, – раскрыл он мне солдатскую уловку, о которой я не знал.

Я показал свою посылку, вытащив ее из-под сиденья.

– Она не слишком большая? – спросил я.

Санитар засмеялся:

– Вот черт, и ты называешь это посылкой? Да это всего лишь спичечный коробок! – Похоже, его это позабавило. – Нет проблем. Мы, бывает, посылаем раз в пять побольше, – заверил он меня.

Я передал ему посылку, и он сунул ее под мышку.

– Ну что ж, это сэкономит мне массу времени, – сказал я с великим облегчением.

– Все в порядке. Торчать в этой парилке – удовольствие маленькое, – сказал санитар. – Я, пожалуй, отдам посылку кому-нибудь из раненых до прилета самолета. Ну, до встречи! – И с этими словами он пошел к санитарным машинам.

– Спасибо! – крикнул я ему вдогонку от всей души.

Он помахал рукой, даже не обернувшись, и исчез среди машин.

Не желая больше испытывать судьбу, я нажал на газ и направился к шлагбауму, мимо которого проехал только полчаса назад.

Часовой не торопясь поднялся с корточек и подошел к подъемнику шлагбаума. Меня распирало от радости, что я избавился от посылки. Я не удержался и накричал на него. Его ленивые движения ускорились, и он наконец поднял шлагбаум.

Наверное, он ругал меня последними словами, когда, умчавшись на своем джипе, я оставил его стоять в клубах пыли и отплевываться от песка.

Глава 34

СТРАХ

Странствуя в качестве дезертира, я достиг перекрестка дорог, где должен был принять решение, в каком месте пересечь границу Ливии и в каком направлении ехать. У меня не было больше причин задерживаться в этой стране, где за мной охотились немцы, которые не прощают дезертирства, и итальянская военная полиция, которая не забыла доклады о стычках, которые у меня с ней произошли.

Если бы меня поймали итальянцы, им пришлось бы передать меня немецким военным. Однако мое существование с момента поимки до момента передачи немцам стало бы совершенно невыносимым. Я мог представить себе все издевательства, которым подвергнут меня итальянцы, – побои, пинки, пытка жаждой и другие удовольствия, порождаемые лютой ненавистью и злобой, особенно когда итальянцы имеют дело с одним человеком, а не с бригадой британцев. Я понял, что бесполезно пытаться достать бензин и другие припасы в Бенгази. Поэтому я решил вернуться в Барку. Это можно было сделать двумя способами. Я мог либо вернуться на окраину Бенгази и следовать по прибрежной дороге, которой я приехал сюда, либо резко свернуть в глубь материка и двигаться по дороге через Эль-Абьяр, хотя она не имела такого покрытия, как Виа-Бальбия. К тому же она была на несколько километров короче и не переполнена бесконечными конвоями. Я решил ехать по ней. Вскоре я был уже далеко от аэродрома.

Хотя путешествие было не из приятных, сама мысль, что на дороге на Барку через Эль-Абьяр не было военной полиции, радовала меня. Я не встретил там ни одной машины. Трасса была покрыта крупнозернистым песком и каменистыми ухабами, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась пустыня, утыканная отдельными колючими кустиками.

После часа езды машина покрылась толстым слоем пыли. Тремя часами позже я неожиданно натолкнулся на двух немецких солдат, несущих патрульную службу на Эль-Абьяре.

Встречи с патрулем я здесь не ожидал. Два солдата с винтовками на изготовку появились столь неожиданно, что я впервые с момента дезертирства оказался не готовым к действию. Я остановил машину и, высунувшись из кабины, еле смог сказать «привет».

Они ответили более бодрыми голосами и опустили стволы винтовок, увидев, что я немец.

– Черт, какая неудача, – сказал один из них, и я озадаченно посмотрел на них. – Мы думали, вы англичанин, когда увидели вашу машину вдалеке, – объяснил солдат. – А куда вы направляетесь?

Я сдвинул на лоб пропыленные защитные очки и, щурясь от солнца, взглянул на них.

– В Барку и дальше в Эль-Макили, – ответил я и потянулся за бутылкой с водой, чтобы размочить комок страха, засевший в груди.