Гнев Господень тактического назначения - Андрей Фролов

Перед внутренним взором Стэнделла возникло безгранично мудрое око, огромное, висящее в пустоте ледяного космоса. Окружающий мир исчез, оставляя его один на один с видением. Взгляд этого ока проникал глубоко внутрь души, в одно мгновение принудив держать ответ за все смертные грехи, совершаемые им и столь же неведомые ему… Но видение исчезло столь же внезапно, как и появилось, и Стивен с горечью понял, что способен подавить в себе практически любую эмоцию, от религиозного трепета и экстаза, до… любви и душевной привязанности. Угрызений совести, самобичевания и признания вины более не существовало.

Затем его мысли свернулись в цветные спирали, канув в бездонную черную дыру. С резким свистом в ушах действие наркотика прекратилось, и тело Стэнделла вновь ощутило под собой до судорог холодный стол.

Стивен подавил боль, выяснив, что сделать это не сложнее, чем задуть спичку. Стало спокойно и легко, немного прохладно, но он сосредоточился, после чего пропал и легкий озноб. Еще не до конца сориентировавшись во вращающемся над головой мире, Стив улыбнулся, останавливая сумасшедшую карусель. Своему телу можно внушить все, что угодно — от дикой боли, до полнейшего безразличия к ней, от холода до нестерпимого жара. Тело слушалось его, словно идеально отлаженный музыкальный инструмент, на каждое пожелание откликаясь целыми кантатами чувств и ранее не испытанных ощущений. Нужно было только знать, на каком языке с ним разговаривать, как убеждать. Стивен знал этот язык, знал в совершенстве. Он отлично представлял себе, когда необходимо до полной потери крови отключить болевые ощущения, а когда нужно оставить их, словно биологический маяк, все еще доказывающий организму, что если он в состоянии болеть, то он все еще в состоянии жить. Как же раньше он был не в состоянии видеть в себе подобные умения?

Обнаженный до пояса, он лежал на широком белом столе, пристегнутый к нему четырьмя широкими армированными ремнями. Даже не пошевелив руками, Стив знал, что всего за тридцать секунд сможет встать, не расстегивая и половину из них. Еще он определенно чувствовал, что над ним колдовали врачи. Руки еще помнили десятки уколов, а выбритая практически налысо (к неудовольствию Стива) голова была покрыта сетью свежих, уже зарощенных шрамов. Люмонт. Он сказал, что «Фронт» должен закончить свою работу. Кажется, он сделал ее. Неужели превратив Стэнделла в это? Странное существо, каким он себя ощущал? Стив облизнул губы и решил, что пришло время задавать вопросы.

— Я очнулся, — громко сказал он в высокий потолок, открывая глаза навстречу неяркому, льющемуся с шатких металлических стоек свету, — займитесь мной, наконец.

14:1:2 К столу подошли двое. Обритая наголо девушка со зрачками цвета раскаленного угля и долговязый парень с косой на левой половине головы, вероятно, тот самый сонный засранец Снуп. Прямо поверх коротких кожаных курток оба были одеты в грязные серые халаты, выполняющие роль медицинской одежды. Девушка держала в руках диск новой модели портативного медицинского компьютера «Айвацу», парень сжимал рукоять взведенного «Пустынного орла». Боялся только он. Девчонка же вела себя, как ветеринар, осматривающий усыпленного льва. Перебирая пальцами по прорезиненной пистолетной рукояти, Снуп нервно озирался. Лишь мельком взглянув в открытые глаза пленника на операционном столе, отошел вне поля его зрения. Девушка же склонилась над Стэнделлом, цепляя к левой кисти два липких датчика.

— Все в порядке. — Она взглянула на дисплей, внося в программу новые данные. — Снуп, малыш, можешь сказать Люмонту, что его птенец наконец-то вылупился. — Она натянуто улыбнулась, но посмотрела на Стива не без приязни. — Теперь он окончательно стабилизирован. Если верить приборам, хоть сейчас на волю…

Последняя фраза произвела на парня с пистолетом нехороший эффект, и он едва не бросился к напарнице, чтобы удержать руки, распутывающие ремни. Но девушка и не собиралась этого делать. Подмигнув длинному, она прошла за голову пациента, колдуя на стационарном терминале, жужжание которого стало более различимым. Снуп что-то сказал, ему ответил мужской голос, еще один подхватил издали, кто-то засмеялся. С характерным щелчком раскрылся телефон, но Стив не слушал. Сосредоточившись и расслабив мышцы, он терпеливо ждал.

Внезапно над головой послышались тяжелые шаги, чьи-то сильные руки взялись за край операционного стола и резко дернули в сторону, проворачивая на сто восемьдесят градусов. Мир завертелся, и Стив разглядел стоящее в голове его лежанки оборудование — передвижной хирургический цех: компьютеры, лазерные резаки, шокер, аппарат для анестезии и несколько разновеликих сканеров. За ними виднелся ряд старинных капельниц на штативах и несколько переносных ламп-софитов, возле которых бритая налысо девушка что-то набирала на своем компьютере.

У стола, между вульгарно раздвинутых ног Стива, вцепившись руками в пластиковые края, стоял Врокс.

Его наброшенный на голое тело черный плащ не скрывал окровавленной повязки на правом плече, а в мутных от наркотиков глазах прыгала ярость. Стив знал наверняка — это работа «Липокса», сильного обезболивающего. Армейского. Снятого с поставок в вооруженные силы Альянса четыре года назад из-за побочных эффектов.

За спиной Врокса стоял Снуп с пистолетом в руке. Сейчас он явно стал храбрее. Наклоняясь вперед так, что отворотами плаща почти задевал ботинки Стивена, Врокс захрипел, с трудом выговаривая каждое слово.

— А может, все-таки своего Люмонта он убил? Может, так ему и сделаем? Так и сделаем, — бессмысленно повторил он, уронив каплю вязкой слюны на штанину Стива. — Не место таким на Земле, правы сто раз были эти мужеложцы-самураи из ордена, или как их там называют. И еще сто раз был прав я, когда говорил, что этого ублюдка стоит кончить прямо там, среди складов! Что молчишь, сука?! Ты был более разговорчив, когда стрелял по нашим парням! Но я еще жив, и это означает, что тебе не повезло. Флетчер, ну давай вколем ему чего-нибудь, прошу тебя, молю Христом Богом, пусть эта скотина сдохнет! Я сам, я лично скажу Люмонту, что мы не смогли… я обещаю, что придумаю что-нибудь убедительное… что-нибудь да скажу этому упертому мудаку Люмонту… Ну давай, Флетч?..

Лысая девушка звонко рассмеялась, запрокидывая голову, но не оборачиваясь, и эхо ее смеха улетело к высокому потолку зала. Вздохнув, словно собираясь с духом, отключила «Айвацу» и через плечо коренастого Врокса посмотрела на Стэнделла.

— Ты несешь бред, Врокс, честное слово. — Она отложила компьютер на один из столов. — Завязывай, малыш, если, конечно, не хочешь остаться без своих колокольцев. — Девушка снова рассмеялась собственной шутке и отошла за ряды капельниц, стягивая халат. — Сколько раз вам, мудоломам, можно повторять, что жизнь этого парня находится под личным приказом Люмонта? Вы что, на самом деле не понимаете всей важности его добычи?..

— Добычи?! — Врокс взревел, приподняв и грохнув край хирургической кровати с привязанным к ней Стивом о бетонный пол. — Тебя просто не было с нами, тупая ты девка! Не было с нами, когда этот гаденыш кончал наших парней, словно траву косил!

— Эй, Врокс, попридержи-ка язык, детка…

— Точно, Врокс! — Новый голос, мужской, недовольный. — Полегче на поворотах, ладно? Мы тут не хуже тебя все понимаем, но решение все равно принимает Люмонт…

— Точно, здоровяк, отвали от девчонки. Она-то здесь вообще ни при чем…

Не отрывая пальцев от операционного стола, Врокс затравленно озирался на летящие со всех сторон упреки. Присутствовавшие в зале панки зашевелились, хотя видеть этого Стивен не мог, Флетчер предостерегающе махнула рукой. Потом Врокс выпрямился, и его покрытое жуткими шрамами лицо исказилось. Снуп поспешно отступил на шаг. Тяжелая музыка резко стихла прямо на середине композиции, как будто кто-то поспешно выключил проигрыватель.

— Я там был, понимаете?! Я эту суку своими глазами видел! Я же…

— Я это знаю, Врокс, и именно поэтому послал тебя и твою группу! Другая группа не вернулась бы с задания вовсе, и ты это знаешь не хуже меня! — Голос, словно могучий прилив, наваливающийся на гранитные стены утеса, раскатился по залу, заставив всех смолкнуть. Врокс резко обернулся, заметно сбавив пыл, и в глазах его промелькнул страх, какой бывает лишь у наркоманов со стажем.

В воздухе повисло напряжение. Словно в залу вошел еще один лев, в силе и мощи которого здесь никому не приходило в голову сомневаться. Стивен впервые пошевелился, с интересом повернув голову налево.

14:1:3 Через просторные двери, механизм запирания которых давно пришел в неисправность, а распахнутые створки были приварены к стенам, в зал вошел крупный высокий мужчина. И единственного взгляда на его рельефную фигуру хватало, чтобы понять, что дело не обошлось без большого количества стероидов последнего поколения. Квадратный небритый подбородок и плотно сжатые в презрительной усмешке губы удачно дополняли картину — смуглый здоровяк словно только что сошел со страниц японских голографических комиксов. Подняв руку в перчатке с обрезанными пальцами, он отточенным движением отбросил со лба длинную прядь черных волос, которые, в отличие от остальных причесок банды, не были острижены с половины головы. Верзила неспешно обвел зал тяжелым взглядом темных глаз. Замер, глядя на распластанного на столе, словно лягушка, пленника, и медленно пошел вперед.