Злой лев - Михаил Алексеевич Ланцов

Но и это успех.

Ибо, как утром выяснилось, размен прошел почти что равный — десяток больших кораблей на десяток лодок. Ну и так — по мелочи. Потери-то от обстрела получили почти все лодочные группы. Не было ни одной лодки, что вернулись к берегу без потерь. В каждую из них залетела хотя бы одна губительная пуля или стрела.

Впрочем — это было не важно.

Дело сделано.

И руководители Ганзы приказали на утро кораблям отойти дальше — в море. А ведь на них так удобно хранились запасы еды и прочего. Этакие плавучие амбары, недоступные для вылазок защитников города. Как казалось недоступные.

Хотя на саму осаду эта вылазка никак не повлияла. Во всяком «на коротком плече». Просто несколько усложнило логистику противнику. Вот если бы удалось пожечь много кораблей… тогда да. Но на нет и суда нет. Да и руководство города в целом удовлетворилось этой вылазкой. Да, не так хорошо, как хотелось бы. Но все одно — успешно…

* * *

Адепт Механики стоял у своего шатра и наблюдал за лагерем экспедиции над которым поднимались дымы костров… и табака. Во всяком случае ему так казалось.

О том, что они каким-то невольным образом завезли в Новый свет оспу он думал. И много думал. Делая записи и наблюдения. А также проводя опросы, которые подтверждали — до их прибытия такой болезни местные не знали.

И поэтому смотрел на табак, как ответ.

Что-то вроде встречного наказания.

Майя, да и вообще встреченные им аборигены Нового света были не только знакомы с табаком, но и охотно его употребляли. Много. В основном, конечно, курили, но те же майя делали даже клизмы…

Женщин и детей от табака защищало табу. Взрослые же мужчины майя курили поголовно. И довольно много — по любому поводу и без.

Стремление Иоанна к созданию устойчивого конгломерата через слияние культур привело к тому, что часть членов экспедиции поженилось на местных женщинах. И вошли в круг местных родов да кланов, где их приобщили к традициям. Дескать, не куришь, значит не мужчина. На оставшихся членов экспедиции эта традиция перекинулась достаточно быстро. И теперь адепт Механики наблюдал как почти вся экспедиция бессовестно дымила.

— Это катастрофа… — покачал он головой.

— Дьявольское искушение, — добавил священник.

— Но что нам с ним делать? Оно крайне заразно. И запреты… даже если запретить, не думаю, что это что-то изменит.

— Даже если запретит церковь?

— Я разговаривал с людьми. Им нравится. Серьезно. Каждый рассказывает что-то свое, но никакой запрет ничего не даст. Первые дымящие брали табак за океан… домой, не в силах отказаться. Тех же, кто отказывался от курения на время возвращения, сильно ломало. Это страшная страсть.

— В Святом Писании нет упоминания табака. А значит его употребление — богопротивно. Так людям и нужно сказать. Они ведь желают спасти свою душу.

— Уверен, что скажут иное. В Святом Писании и нет ничего кроме растений, растущих вокруг Средиземного моря. Особенно Ближнего Леванта. Видимо те, кто его писали, хоть и вдохновлялись Всевышним, но другого не ведали. Так что, если опираться на ваш довод, то клюкву, чернику или скажем карпа нельзя употреблять в пищу. Они ведь не упоминаются.

— Это другое! Понимать надо!

— Отчего же? Упоминания нет? Нет. Ну вот и все. Но ты не подумай, отче, мне все это дымное дело очень не нравится. Я просто становлюсь на позицию критика-оппонента, чтобы понять, как они воевать с нами станут. И, честно говоря, не вижу, как убедить человека отказаться от курения.

— Может назвать этот ритуал дьявольским искушением?

— Арбалет сколько раз в Европе пытались запретить как-то так же? Что-то получилось хорошего из этого? Если людям что-то нужно, никакой церковный запрет ничего не сделает.

— Эта трава для воскурения какое-то проклятье. — покачал головой священник. — Словно бы Лукавый сам наслал его на нас.

— Или Всевышний послал нам испытание.

— Или Всевышний, — согласился священник, перекрестившись.

— Наш король во время нашей последней беседы рассказывал про то, что было бы неплохо организовать выращивание сахарного тростника на Кубе. Работа трудная. Многие местные вряд ли обрадуются такому делу. А принуждать их силой очень не рекомендовалось.

— Ты прекрасно знаешь, что эта работа едва ли отличается от адских мучений, — грустно заметил священник. — Люди не выдерживают таких ужасов и быстро мрут.

— Нашей коллегии он поручил придумать способы максимального облегчения труда на тростниковых плантациях. В первую очередь — механизмы. Иоанн поставил максимальный приоритет задачи. И мы плотно над этим работаем.

— Это славно, но причем тут табак?

— С сахарным тростником, когда это еще удастся все удумать. Наши люди на Канарских островах и Мадейре внимательно все изучили. Дело сложное. Наверное, даже очень сложное. И не быстрое. Государь же наш не хочет, чтобы людей попусту изводили. Вот… может… табак тут и разводить? Да продавать на Атлантическом побережье. А лучше в Нидерланды.

— Католическая церковь точно будет против.

— Так через нее и продавать. Я точно знаю, среди их духовенства хватает дельцов. Чем они только не торгуют. Вот и предложить им заработать «долю малую». Объяснив, что люди вон как лихо привыкают. И что будут постоянно платить.

— Это богопротивное занятие, — покачал головой священник. — К тому же, кроме сахарного тростника в этих краях много чего полезного и интересного растет. Тот же перец, ваниль и прочее. Нам есть чем торговать. И я не думаю, что табак возить в Европу — это хорошо.

— Он туда все одно попадет, — пожал плечами адепт Механики. — С нами или без нас. Смотри — члены экспедиции без него не могут. И они точно возьмут его с собой. А запретим? Выкинут нас за борт.

— Даже так?

— А ты как думал? Это воздаяние за грехи наши.

— Ну… не знаю…

— Табак — это зло. Явное. Но мы уже заразились им. И теперь — от него никуда не деться. Я не вижу способов, который бы позволил его победить и остановить распространение. Разве что выжигать каленым железом всех, кто курит. Хотя… я не думаю, что запреты и какие-то крутые меры смогут сделать хоть что-то. В таких делах прямые запреты — пустое дело.

— Ты не веришь в слово пастырей Его… совсем не веришь.

— Я верю в слабости человека. А они уже сказали свое слово. — произнес адепт Механики, махнув рукой в сторону курящего лагеря. — Иоанн как-то сказал, что то, чему невозможно противиться нужно возглавлять и пытаться получать с него пользу. Табак, я мню, словно наводнение и