Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— Вас только двое? — прошептала Сирена, обратившись к дяде.

— За стенами точно есть кто-то ещё. Сюда доносятся крики о помощи.

— Клянусь, ты здесь не задержишься! Я добьюсь от Яксли твоего освобождения.

Грюм закаркал — иначе его смех назвать было нельзя.

Сирена подошла к его камере. Условия, в которых находился бывший аврор, оставляли желать лучшего. Тут не было света, лишь лишайник — порождение сырости, чуть мерцал в углах камеры. Одежда на Грюме совсем износилась. Деревянная нога куда-то запропастилась, но зачарованный глаз по-прежнему бешено крутился в глазнице. И запах… Сможет ли она когда-нибудь забыть этот запах немытого тела, пота и крови?

— Богач-итальяшка, дипломат, модель, торгаш из Лютного, и вот теперь убийца из шайки Тёмного Лорда. Это ведь Яксли дал вам разрешение? Вы катитесь по наклонной, миссис Забини.

Сирена горько рассмеялась, удивляясь, что после пережитого за вечер ещё помнит, как это делается. Смутный проблеск сочувствия к калеке испарился.

— Не ревнуйте, — беззлобно сказала она. — Вы неважно выглядите. Хотите пить или умыться? Я принесу воды.

Грюм насупился и сложил руки на груди.

— Не стоит. Ведро слишком тяжёлое. Надорвётесь с непривычки.

Сирена поправила выбившиеся из причёски локоны.

— Мой четвёртый муж — тот, что торгаш из Лютного — весил целую тонну. Мне приходилось перекатывать его на бок каждую ночь.

— Всё-таки вы его отравили? — прищурив здоровый глаз, спросил Грюм. — Признайтесь.

— Он вдохнул волдырный порошок и не смог позвать на помощь. Что немудрено, если его внутренности превратились в пупырчатый студень. Не моя вина, что он совал свой нос во все флаконы и коробочки, что ему присылали.

— Если он был так противен, могли бы уйти от него.

— Это допрос? Я вам так скажу: ни одна женщина Фортескью не опозорила и не опозорит себя разводом!

— Поэтому опозорили убийством.

— Подозрением, мистер Грюм, только подозрением, — она вставила факел в пустое гнездо и принесла ведро, но при ней старик не шелохнулся.

— Что мне сказать Блейзу? — прошептала Сирена, прощаясь с дядей. — Он думает, что тебя схватили по ошибке.

— Расскажи ему правду, Си. Может, это откроет ему глаза на «Сама-Знаешь-Кого».

Где-то скрипнула дверь, и в коридоре послышалась грузная поступь.

— Эй, дамочка! — гаркнул Грейбэк. — Где вы там? Пора на выход!

Как она выбралась из владений Малфоев, Сирена почти не помнила. Мысли были заняты дядей. Вонь подземелья, казалось, впиталась в кожу. Забини взглянула на ладони — чёрные, словно она вручную перебирала сажу, даже дождь, поджидавший её за границами мэнора, не смыл эту грязь.

Очутившись в своей прихожей, она увидела слугу в проёме открытой двери. Он держал поднос с согревающим зельем и свежим номером журнала «Magic Life». На его глянцевой обложке лучезарно улыбалась семья волшебников за обеденным столом — эталон чистокровной фамилии. Рот отца семейства приоткрылся, и на обложке появилось облачко со словами: «Теперь мы живём в безопасности».

========== Глава 22 — Гермиона ==========

На фоне сверкающего моря кружили чайки, они то садились на воду, то снова взмывали ввысь, словно ожившие гребешки. Их крики смешивались с шумом волн, накатывающих на отлогий берег. И если чайки иногда замолкали — а ночью их вовсе было не слыхать, то монотонный шипящий звук моря не стихал ни на минуту. Гермиона его ненавидела, как и этот берег, это море, этот дом и эту маленькую кухню, где каждое утро собирались Тонксы. Будь её воля, на всех комнатах уже давно бы лежало оглушающее заклинание.

Она спустилась к завтраку раньше обычного.

Мистер Тонкс, явившийся на кухню последним, не изменяя себе, почитывал утреннюю газету. Время от времени он озвучивал подробности главной новости Магической Британии — несанкционированного проникновения в Министерство Магии Нежелательного лица №1.

Андромеда стояла у плиты, со стороны жутко напоминая Беллатрису Лестрейндж. Но Белла на кухне — увольте… В столовой, за величавым резным столом с подсвечниками в виде черепов — ещё куда ни шло, но в этом доме столовая и просторная кухня были совмещены, а черепов Гермиона вообще нигде не видела, словно здесь и не жили добрую сотню лет тёмные волшебники.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кричер скрёб напольные доски вокруг стола. Сам Регулус с аппетитом уплетал поджаренный бекон с куском горячего хлеба. Даже Дора занималась сущей ерундой: меняла перед зеркальцем форму носа.

Окна были широко распахнуты. Снизки ракушек, подвешенные над окном, мерно покачивались, соприкасаясь с тихим стуком. Солнечный узор причудливо раскрашивал столешницу и стоящий на ней волшебный приёмник. В последнее время он не выключался, так как все ждали возвращения в эфир Ли Джордана с новостями «Поттеровского дозора». Иногда голосом магического радио становился Люпин. Тонкс в такие дни не отходила от аппарата, поглаживала живот и жадно вслушивалась в любимый голос. Ремус всё чаще отлучался из дома.

Сейчас приёмник молчал, издавая тревожный гул, когда Нимфадора задевала его локтем. Никто не знал, когда начнётся эфир.

Гермиона с мрачной покорностью опустилась на стул напротив преступно расслабленного Блэка.

Как он мог есть после того, что случилось? Да ещё с таким аппетитом! Разве несколько часов, проведённых в Министерстве Магии, пока люди Волдеморта распечатывали камины и пытались разобраться, кто напал на главу Комиссии по учёту маггловских выродков, для него ничего не значили? Мистер Уизли за это время постарел лет на десять, а Гермиона молила бога, чтобы её Оборотное зелье оказалось сварено лучше, чем то, что где-то откопал Гарри. Не варил же он его сам, в конце концов? Допросы, допросы, допросы, несколько часов ожидания в тесной приёмной. Был миг, когда Гермиона всерьёз испугалась, что больше не выйдет наружу, не увидит солнечный свет. Нет, произошедшее было слишком свежо в памяти.

Кричер закончил уборку и принялся помогать Андромеде. Возвращение Регулуса с того света благостно отразилось на его характере. Или Блэк велел домовику быть приветливее с Тонксами?

Грейнджер не слышала от эльфа ни единой гадости в адрес Доры или Теда. Всё-таки тот, кто любит, относится к людям добрее. Теперь Кричеру было кого любить.

Регулус выглядел расслабленным: он переместил руку за спинку стула и откинулся назад.

— Ты ничего не съела, Гермиона. Ломтик бекона? — предложила Андромеда, держа дымящуюся сковороду.

— Спасибо. Я не голодна, — откликнулась Гермиона, свернув салфетку пополам.

— Тед?

— Что угодно, кроме овсянки, — отозвался мистер Тонкс, посмотрев на жену поверх «Ежедневного Пророка», в котором отгадывал кроссворд. — Не люблю, когда с утра каша в голове.

За последние дни Гермиона уяснила, что у отца Доры своеобразное чувство юмора.

— Лучше помогите найти слово. Кровожадная нежить. Восемь букв.

— М-м, вурдалак? — предположила Нимфадора, уткнувшись в кружку с надписью «брюзга», бледневшую с каждым выпитым глотком горячего кофе.

Мистер Тонкс сверился с клетками.

— Нет, не подходит.

— Ещё кусочек торта, хозяин? — трескуче спросил Кричер, гордясь тем, что ему доверили завершающее блюдо.

Регулус отрицательно покачал головой. Он переместил руку локтем на стол, чтобы опереться подбородком на ладонь.

— С шоколадным кремом и шоколадной крошкой, — ввернула Дора.

— Дорогая, ты точно ждёшь ребёнка? — поинтересовался Тед. — Столько выпечки в последние недели… Может, ты попросту тортеешь?

Тонкс возмущённо засопела.

— Папа! Я беременна, поэтому у меня могут возникать самые безумные желания.

Домовик изобразил подобие поклона в её сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мистер Тонкс издал смешок и встряхнул газету так, что Гермиона невольно бросила взор на передовицу «Пророка», где красовалась кислая физиономия Долорес. Кто бы мог подумать! Какой конфуз! Позор! Самый разыскиваемый волшебник в Великобритании самолично явился в Министерство Магии со своими сообщниками и сорвал слушание по делу маггловских выродков, напав на главу комиссии в её же кабинете, поставил на уши все службы и благополучно скрылся. Прямо-таки растворился в воздухе!