Ювелирная операция - Иван Стрельцов

Укат, забросив за спину «Вал», выхватил из кобуры кургузый бесшумный ПСС и, как черт из табакерки, выскочил перед пулеметной позицией. Боевики, увидев, что погрузка закончилась, на мгновение расслабились – и это их погубило.

– Пуф, пуф, пуф – трижды щелкнул затвором пистолет. Легко перемахнув через бруствер, Иван Котков оказался в глубоком каменном гнезде, приспособленном для круговой стрельбы. Отшвырнув труп боевика с размозженным черепом, пулеметчик схватился за ПКМ, рядом возник Боб. – Ленту приготовь, сейчас начнется жара.

Автоматчик утвердительно кивнул, подхватывая металлические колодки с пулеметными лентами.

Неверующий Фома и Болгарин, обогнув плато, выбрались на поляну. Несмотря на довольно солидный возраст, прапорщик Фомин резво рванулся в направлении стоящих возле пастушьего дома эмиров. Невысокий плотный Муса Калаев первым заметил угрозу, оттолкнув Джабраила Мамаева, он попытался сорвать с плеча автомат, но не успел.

Бывалый разведчик его опередил, короткая очередь от живота сбила обоих чеченцев. Подоспевший следом Стоянов налетел на проводника и со всей силы обрушил металлический приклад на кожаную тюбетейку. Раздался хруст дробящихся костей, старик, закатив глаза, повалился на землю. Из-под кожаной шапочки пополз пузырящийся кровавый ручеек.

Где-то далеко прозвучал хлопок выстрела, который многократным эхом пронесся над горами. И почти сразу же раздался второй выстрел, тяжелые бронебойные пули достигли цели, с грохотом из ниши полетел вниз один из убитых пулеметчиков. Атака перестала быть тайной.

Из распахнутой двери пастушьего домика прозвучала длинная очередь. Несколько пуль ударили Стоянова в грудь, место ранения расцвело кровавыми бутонами.

– Как же так? – прошептал Николай, заваливаясь на спину. Последнее, что увидел в своей жизни ефрейтор, был осколок заходящего за горную вершину солнца.

Фома Неверующий кувырком ушел с линии огня, еще в движении выдернул из подсумка гранату, чека которой была закреплена за тонкий нейлоновый тросик, позволяющий одной рукой поставить гранату на боевой взвод. Едва прапорщик коснулся земли, его рука рванулась вперед, разжимая пальцы, и ядовито-зеленый шар, похожий на недозревшее яблоко, влетел в дверной проем. В следующую секунду яркая вспышка с грохотом выбила стекла, внутри раздались стоны раненых. Вскочив на ноги, прапорщик бросился в охотничий домик завершить начатое.

Позиция, где расположился расчет автоматического гранатомета, была большой площадкой, обложенной плоскими кусками горной породы. Трое боевиков не смогли ничего противостоять бывшему охотнику-промысловику, который подобрался к ним на пистолетный выстрел. А тяжелые пули от автомата «Вал» не давали им никакого шанса. И все же Шляхтич не успел. Расстрел Геркулесом расположившегося на верхнем ярусе пулеметчика послужил сигналом остальным боевикам. Усталость от недавнего перетаскивания драгоценных тяжестей улетучилась бесследно, чеченцы опрометью бросились к сложенному у пастушьего домика оружию.

Забравшись на гранатометную площадку, Владислав Войцеховский увидел бегущую толпу полуголых бородатых мужчин. Времени на раздумья не было, Шляхтич бросился к гранатомету, застывшему на трехлапом станке, как гигантский жук.

Ухватившись за гранатомет, весом не менее полуцентнера, следопыт рывком оторвал его от земли, развернул коротким стволом в сторону бегущих моджахедов и, согнувшись вопросительным знаком, схватился за ручки управления огнем, надавив на гашетку.

Автоматический гранатомет отрывисто залаял, выбрасывая снопы пламени и подпрыгивая при каждом выстреле, как живое существо.

Прицел АГС-17 не был выставлен, большинство гранат пролетели над головами бегущих моджахедов и, вонзившись в гору, взорвались. Но несколько гранат все же врезались в ближайших боевиков, разрывая их на части и разбрасывая по сторонам кровавые ошметки. Но даже эта людоедская картина не могла остановить осатаневших чеченцев.

В несколько гигантских шагов боевики ворвались на гранатометную позицию, и началась настоящая свалка. Сибиряк с мощной фигурой, как разъяренный медведь, окруженный сворой лаек, раздавал щедро тумаки налево и направо, круша носы, ломая челюсти, ребра. Но силы были слишком неравны, и Шляхтич в этой бойне победить не мог. Резкая боль в правом боку неожиданно пронзила мощное тело Войцеховского. Отшвырнув от себя ближайшего боевика, он опустил голову и увидел пластиковую ручку штурмового ножа, торчащую из-под ребер. Это был конец. Заваливаясь набок, следопыт из последних сил сорвал с пояса «лимонку» и, теряя силы, выдернул чеку. Кто-то из боевиков попытался вырвать из его рук гранату, но мощный взрыв положил конец схватке, разметав окровавленные тела.

Остальная группа все же успела добраться до своего оружия, но их тут же встретили огнем в три автомата Звягин, Бешенцев и Фомин, а шквальный пулеметный огонь Уката лишал боевиков любого маневра. Ко всему добавились выстрелы Геркулеса, крупнокалиберные пули буквально разрывали моджахедов пополам.

Но исход боя решили не пулемет, не снайперская винтовка, финальное многоточие из своего автомата поставил радист Сорокин, забравшийся в тыл чеченцам.

Схватка действительно оказалась короткой, но кровопролитной, таких потерь группа еще ни разу не несла.

– Говорун, живо связь с адмиралом! – наблюдая, как Укат с Бобом заворачивают в брезент окровавленный труп следопыта, крикнул Звягин. Рядом со сложенными на животе руками лежал мертвый Стоянов. В стороне прапорщик Фомин, разрезав рукав маскировочного комбинезона, бинтовал простреленную руку Бешеного. Федор сидел с перекошенным от боли лицом и тихо матерился.

– Готово, товарищ старший лейтенант, – доложил радист, протягивая Звягину микрофон.

– Зять вызывает Пращура, Зять вызывает Пращура!

– Слушаю, – из динамика донесся спокойный голос адмирала.

– У меня потери, два «двухсотых» и один «трехсотый», – сразу доложил старлей. Но в ответ услышал вовсе неожиданное.

– Груз у вас? – это единственное, что интересовало адмирала.

– Да, мы груз взяли, – сдерживая себя, процедил сквозь зубы Александр.

– Отлично, направляйтесь на точку, «коридор» для вас готов. Конец связи. – Это была вся оценка действий разведчиков, радость за успех операции и горечь от потери боевых товарищей.

Звягин включил рацию:

– Геркулес, спускайся на грунтовую дорогу, мы там подберем.

Переключив свою радиостанцию на радиомаяк, старший лейтенант приказал собравшимся вокруг него разведчикам:

– Головную машину поведу я, со мной в кабине поедет Бешеный. Вторую поведет Боб, с ним Птица Говорун. Третьей будет управлять Укат, и замыкает колонну прапорщик Фомин. Геркулеса и Беляша разместите у себя в кабинах. Вопросы есть? Нет. Тогда по коням, нам ехать всю ночь.

Колонна была небольшая, впереди двигался разбитый УАЗ, за ним тащился не менее древний автобус «ЛИАЗ», а следом ползли два разбитых «ГАЗ-66».

– Здравствуйте, я ваша тетя, – прижимая крепче РПК к плечу, пробормотал Коломиец. Рядом с ним находился старший КПП ГИБДД. Милиционер был, что называется, в полной боевой готовности. Голову венчала армейская каска, а торс закрывал громоздкий тяжелый бронежилет. Этот воинственный вид дополнял «АКМ» с потертым деревянным цевьем и перемотанным изолентой прикладом.

– Какая машина наша? – обратился к Андрею лейтенант.

– Машины мы пока трогать не будем, это добыча товарищей сверху. Мы должны прикрывать мертвое пространство. Приблизительный ориентир – брошенная наша «Нива». Кто окажется возле нее, мы дружно мочим. Ферштейн?

– Так точно, – подобрался милиционер и, подняв автомат, встал у другого окна.

Автоколонна приблизилась на несколько сот метров и сбавила скорость, видимо, ожидая сигнала от боевиков, захвативших КПП, но вместо сигнала сепаратистов с вершины скалы одновременно ударили три гранатомета.

Первый взрыв вспыхнул огненным кустом возле головного УАЗа. Внедорожник, вильнув, съехал в кусты. Две другие гранаты врезались в крышу автобуса. В салоне ЛИАЗа вспыхнули две яркие оранжевые вспышки, следом вздыбились окна, лопнув со звоном, брызнули наружу сотнями осколков. Из автобуса вывалилось несколько живых факелов, некоторые, рухнув на землю, затихли, еще двое продолжали хаотично передвигаться, издавая душераздирающие звуки.

Вслед за гранатометными выстрелами со скалы ударил пулемет. Густые пунктиры розовых трассеров врезались в плоскую кабину «ГАЗ-66», которую в одно мгновение превратили в решето, и тут же перекинулись на брезентовый тент. Из кузова грузовика высыпало десятка два боевиков. Первые выстрелы загремели со всех сторон.

Ни Коломиец, ни Пантелеев, ни тем более милиционеры дорожно-патрульной службы понятия не имели, что только что сорвали сепаратистам их главный замысел, в одну секунду уничтожив подготовленные экипажи авиалайнеров…