Офицер империи зла - Михаил Кисличкин

Лена выглядела очень слабой. Ее бледное заострившееся лицо и небольшая фигурка, едва угадывающаяся под большим теплым одеялом, создавали ощущение детской беспомощности. Этакий бедный больной ребенок. Так казалось до тех пор, пока Илья не встретился с ней взглядом. Тяжелый взгляд больших зеленых глаз развеивал иллюзию беспомощности начисто. Это был холодный и злой взгляд мастер-ножа Ленааа, опаснейшего бойца на этой, да и не только, планете.

— Ты меня оттуда вытащил? — строго глядя на Илью, тихо спросила Лена.

— Я… то есть мы все, — кивнув на Максимова, робко ответил парень.

— Далззаа все?

— Все. Проблема снята, — вступил в разговор офицер.

— Кто-то погиб? — Сделав секундную паузу, спросила девушка.

— Пять человек, трое «славь». Из этих пятерых двое твоих двухсотых. И раненых еще до кучи… Бойня в столовой душевная вышла, — мрачно сказал Максимов.

— Зачем? Почему вы это сделали?

— А тебе это надо объяснять Лена? — в голосе Максимова зазвучали металлические нотки. Только вот Лене на это было плевать.

— Всем же все было предельно понятно, — зашипела она. — Я просчитала все до мелочей. Илья, ты выбрал Славю? Выбрал. Я же сказала, одобряю. Так ты ее и получал, я самоустранялась, никаких проблем. Ты, старший центурион, хотел уничтожить далззаа без потерь? Так я тебе сказала, как это сделать, все сработало. А лично мне нужна была достойная смерть в бою. Потому что кто-то должен за все это ответить — за уничтожение корабля, разгром базы, фактическую гибель нашей экспедиции. Так лучше умереть в сражении с врагом, чем самой вскрываться по приговору суда стаи. Если еще суд снизойдет до столь мягкого приговора, позволив мне сохранить лицо. Неужели было так трудно оказать мне эту услугу? — Лена сделала глубокий вдох, столь длинный монолог давался ей с трудом. — Иван Матвеич, так тебя зовут? Ты же сам сказал мне идти убивать далззаа, сохранив жизнь подчиненным. Я думала, мы друг друга поняли.

— Лена, ты за кого меня принимаешь? — вот тут уже разозлился Илья. — Решила она одна за всех… Ты думаешь, я хочу быть со Славей вот такой ценой? Ты считаешь, что ты мне никто? Я давал повод держать меня за предателя, который бросит товарища в бою?

— Подожди опцион, не ори — поморщился Максимов. — Вот ты Лена, говоришь, что все посчитала. А как же так тогда получилось, что ты жива, а восемь бойцов нет? Он, кстати, — Максимов ткнул пальцем в Илью, — тоже остался жив лишь чудом.

— Потому что вы вмешались и все испортили, — голос Лены дрогнул, ей, похоже, стала изменять выдержка.

— Может быть, дело не в других? А Просто ты, Лена, хреновый считальщик? — повысил голос Максимов. — Так я тебя прошу больше не считать. Не считать людей эгоистами, предателями, трусами. Не считать себя умнее всех. Не считать, наконец, что в бою воюешь ты одна, а остальные не при делах. Потому что считать ты на самом деле не умеешь, и цена твоей ошибки в расчетах — восемь трупов.

— На Лену было страшно смотреть. Под конец речи Максимова, она просто спрятала лицо в подушку, и молчала. Присмотревшись, Илья вдруг с ужасом понял по характерному подёргиванию плеч, что мастер-нож Лена плачет как какая-нибудь простая девчонка.

— И вот еще что, — не собирался останавливаться Иван Матвеич. — Может быть, ты думаешь порезать себе вены или еще как-то самоубиться. — Имей в виду, что несколько человек умерли для того, чтобы жила ты. Если ты себя прикончишь — значит, все они умерли зря. Этим поступком ты просто плюнешь на их могилы, показав, что их жизнь ровно ничего не стоила. Ты человек долга Лена. Вот и живи теперь из чувства долга, видно у тебя судьба такая.

Что касается суда стаи, — голос Максимова заметно помягчел, зрелище плачущей Лены не смогло оставить его равнодушным. — Есть еще одна ситуация, которую ты, Лена, опять плохо посчитала. На этот раз не со знаком минус, а со знаком плюс. Да, тактически для экспедиции Ленааа все выглядит как поражение. Корабль уничтожен, от базы остались руины и горстка выживших. А теперь посмотри на вещи на стратегическом уровне. Да вы потеряли корабль, но далззаа потеряли два. Раньше с ними воевали только вы, теперь с ними воюют еще люди и «слави». Ты отстояла базу, в конце концов. Лена, это называется стратегической победой. Я твоей вины в упор не вижу. Командовала звездолетом и экспедицией ты? Нет. Так какого рожна ты берешь на себя чужие ошибки? Зато в твоем активе союз с людьми и Великой Славией и треть планеты для переселения. А потери… так мы все люди военные, все должны быть к этому готовы. Тебя награждать надо, а не судить. И я со своей стороны постараюсь тебе помочь, чем смогу. Все Лена, ты плачешь, поэтому я прекращаю. Просто невозможно на тебя такую смотреть. Ты обещаешь подумать над сказанным и больше не делать глупостей?

— Д-д-да, — прозвучало из-под подушки.

— Тогда отдыхай, мы пошли. Я тебе гематогенчика и печеньица принес, кушай, поправляйся. Положу на тумбочку. Илюша говорил, что ты сладкое любишь. Скоро тебя твои ленааа заберут, но, думаю, увидимся еще.

— Кажется, Лене мозги немного вправили, а Илья? — спросил парня Максимов, когда они вышли из медблока. — Она девушка умная, дальше сама разберется.

— Вот уж не ожидал, что она заплачет, — задумчиво ответил Илья. — Как-то это с Леной не вяжется.

— Хорошо, что заплакала, — серьезно сказал старший центурион. — Значит эмоциональная разрядка пошла. Плакать в такой ситуации не стыдно и любому мужику. Представляешь что это такое — решиться на смерть и пойти умереть? А потом остаться в живых и узнать, что из-за тебя столько людей погибло? Плюс ранение, боль, слабость. Пусть плачет, сейчас ей это полезно. Только Илья — упаси тебя господь, потом об этих слезах ей напомнить. Доступно объясняю?

— Да Иван Матвеевич. Могли бы и не говорить мне этого, такие вещи я понимаю.

— Вот и славно. С Леной закончили, теперь давай поговорим о тебе.

— А что обо мне? — сделал удивленный вид Илья.

— А что, не о чем поговорить? — Максимов взял Илью за плечо и, остановив, слегка развернул к себе. — Не придуривайся парень. У меня для начала есть к тебе один очень простой, но важный вопрос. Слушай, ты завязать не хочешь? Я имею в виду с инопланетянками, межрасовыми связями и твоим участием во всем этом. Устраниться со сцены и просто пойти служить дальше? Сейчас есть последняя возможность это сделать, дальше спрыгнуть с поезда не получиться. Увозим тебя на орбиту и все. Особый отдел тебе ломать жизнь не будет, помучают немного и отпустят. Во всяком случае, они это обещали. Но и Лену со Славей ты больше не увидишь никогда. Что скажешь?

— Илья хотел было сначала попросить Максимова дать ему время подумать. Но сразу отказался от этой мысли. Такой ответ будет попросту означать «да завязываю». А завязывать он не хотел. Потому что Славя. Потому что он хотел еще раз увидеть Лену. Потому что ничего хорошего его в случае положительного ответа не ждет, дураков верить словам гб-шников нету.

— Нет, Иван Матвеевич не хочу. Я в игре. От меня особому отделу что-то нужно? Говорите.

— Молодец! — Широко улыбнулся Максимов. — Растешь над собой, я думал, ты опять будешь что-то мямлить. Тогда я расскажу тебе одну историю. Когда ты вернулся на крейсер и дал первые показания, мы собрали небольшое совещание по поводу твоей дальнейшей судьбы. Мнений было два: изолировать и изучать или использовать в работе с инопланетянками. Сторонники изоляции говорили, что ты наверняка завербован или находишься под влиянием. Говорили, что ты уже выдал или можешь выдать чужим важные сведения. Резонно указывали на то, что твое поведение было не безупречно. Особенно нехорошо выглядит твоя сдача славям, знаешь ли…

Другие, в том числе я, приводили иные доводы, — продолжал старший центурион. — Мы говорили, что ты ничего не знаешь. Ни военных тайн, ни реальных политических раскладов в имперской элите, ни научных секретов. У тебя даже толкового образования нет. Все, что ты можешь сдать врагу — так это чисто бытовые вещи, которые они и так узнают из эфира и методами обычной разведки. Зато внедрять другого агента к инопланетянам — тот еще геморрой. И даже сейчас ты дал нам кучу самой разной информации о чужих, правильной или нет — неважно, есть с чем работать. И если тебя не трогать, до ты дашь еще много информации. Все равно хоть какой-то да источник… так надо ли ломать то, что уже сложилось? Или работать с тем, что имеем?

— Врагу? — удивился Илья. — Разве слави и ленааа враги?

— Для имперской госбезопасности? Илья, еще раз говорю, выключи дурака, — отмахнулся от вопроса Максимов. — Знаешь, что решило твою судьбу? Добытая тобой информация о расколе среди славей между аристократками первого легиона и избранными матриархом из второго. Пока ты спал, мы проанализировали ход недавнего боя, знаки отличия у славь, их потери, старые нестыковки в их эфире, еще кое-какие полученные ранее разведкой мелочи. Да и твое поведение в бою тоже. Похоже, твоя информация правдива. Значит, ты не засланный казачок, а твоя история — не специально сфабрикованная славями ложь от начала до конца. Информация же о политических противоречиях и группировках чужих бесценна. Поэтому мы можем по-прежнему считать тебя своим, условную проверку ты прошел. И раз уж ты согласен, то будь добр, поработай на имперскую госбезопасность. Вот держи, — Максимов достал из кармана скафандра и вручил Илье объемистую фляжку.