Слово наемника - Евгений Шалашов

— Нет, мужики, — покачал головой первый стражник. — Мы вас пустить не можем. Не знаем, сколько пошлины за руду брать. Если бы вы товары везли, то два процента с объявленного груза. Хоть деньгами, хоть товаром. А так…

— А нас это волнует? — нервно спросил самый нетерпеливый — Всемир. — О том у тебя голова должна болеть.

— Мы люди неграмотные, — вздохнул Хельмут. — Видишь, сколько камней, сосчитай, да и бери…

— Им бы только у честных людей деньги брать! — снова высунулась Марта. Пригрозила: — Я щас снова орать начну!

Между тем у ворот уже начали скапливаться люди, жаждущие проехать за городские стены.

— Давайте так, — предложил один из стражников. — Вы тут постойте, а я за начальником сбегаю — пусть сам решает.

Идея переложить ответственность на плечи начальника показалась латнику заманчивой, и он уже отставил алебарду…

— Э, парень, — мотнул я бородой, — ты бегать будешь, а мы тут мерзни? Не пойдет. Впускай давай…

Народ, что дожидался очереди, начал возмущаться, а стражники растерянно переглядывались и переминались с ноги на ногу — будь здесь одни крестьяне, можно бы и прикрикнуть. Но подтягивались купеческие возки, томились пешие бюргеры. Вдоль очереди двигался верховой рыцарь с тремя оруженосцами, не желавший ждать. Латники только пожимали плечами, не зная, что делать дальше…

— А может, мы в трактире подождем? — сделал я вид, что мне в голову только сейчас пришла эта мысль. — Нам бы поесть да попить че-нить. Не бойся, никуда не денемся. Где тут ближайший трактир?

— Давай провожу, — предложил стражник, с облегчением приставляя алебарду к стене.

Трактир был у самых ворот. В таких забегаловках цены высокие, а кормят так, что, если отделаешься несварением желудка, считай, повезло… Вот и из этого так пахнуло несвежей капустой, что есть расхотелось.

— Этот еще не самый плохой, — утешил стражник. — Самые хорошие — харчевни Кристофера, да топать далековато. Ну ждите, а я мигом.

Когда наш проводник ушел, не особо спеша, я посмотрел на Всемира и перевел взгляд на Хельмута:

— Кто при телеге останется?

Оба замялись. И один и второй рвались в тепло, к вожделенной кружке подогретого пива и миске с едой.

Марта, поправив платок, порадовала:

— Я покараулю. Не хочу морду светить…

Сняв с себя плащ, я накинул его на женщину, предупредив:

— Может, долго проторчим…

— Не впервой! — отмахнулась наемная убийца и стала зарываться в сено.

Несмотря на неаппетитные запахи, внутри было чисто и уютно. Свежевыбеленные стены, потолок, хоть и подкопченный, но без гроздьев сажи, а столы — без липких пятен или присохших крошек. И пол — не застлан соломой или опилками, а чисто вымыт.

Мы еще не успели сесть, а к нам подскочил хозяин, улыбающийся так, словно увидел на полу золотой дукат…

— Вы пост блюдете? — поинтересовался трактирщик, а потом посмотрел на нас с надеждой: — Вроде бы, кто в дороге, тем послабление…

— Послабление… — торопливо кивнули Хельмут и Всемир. — Мы у святого отца спрашивали — можно и мясо.

— Сейчас излажу! — оживился трактирщик и, потянув носом, виновато добавил: — Тушеную капусту не берите, худая она, кислая. Берут те, кто пост соблюдает…

Я с удивлением посмотрел на человека, который охаивает свою стряпню, а Хельмут выпалил:

— Нам пива побольше! Горячего! — поспешно уточнил разбойник, хлюпнув носом.

Мы не успели заскучать, а трактирщик уже притащил огромные кружки, из которых торчали кочережки. Всемир, в нетерпении схватившийся за железку, взвыл и затряс пальцами…

— Горячая, черт!

— Осторожней надо! — назидательно изрек Хельмут, ждавший, пока кочережка остынет.

Поднявшись, я взял свою кружку и пошел к выходу, успокоив встревожившегося хозяина:

— У нас там сторож остался — пусть погреется. Потом верну.

— Так я могу сам сбегать, — услужливо встрепенулся трактирщик. — А если нужно, пусть ваш товарищ сюда идет, а я мальчонку пошлю, чтобы за телегой присмотрел. Правда, — вздохнул он, оправдываясь. — Приболел сынишка, простудился.

— Пусть выздоравливает, — отмахнулся я. — Ты еду неси. На свое усмотрение, на четверых.

Выйдя во двор, убедился, что лошади спокойно похрустывают сеном (опять вспомнил Гневко!), и позвал:

— Марта, греться будешь?

Из сена высунулась голова. Узрев кружку, от которой шел пар, Марта радостно схватила пиво. Причмокивая, допила до конца и блаженно сощурилась:

— Ух, теперь можно дальше сидеть…

— Лучше поспи, — посоветовал я, забирая посуду.

— Да ты чего? — вытаращилась Марта. — Разве можно на холоде спать?

— А тебе холодно? — усмехнулся я.

— Да вроде — нет… — прислушалась женщина к своим ощущениям.

— Ну если не холодно, то спать можно, — успокоил боевую подругу.

— А твои родичи, древляне, они на зиму в спячку уходят? — зевнула Марта.

— Зимуют в берлогах и лапу сосут, как медведи, — поддакнул я и спросил: — Тебе поесть принести?

— Надо бы… Но если говоришь, что спать можно, так я посплю. Тоже в зимнюю спячку хочу… Ты мне чего-нибудь вкусненького прихвати. Сладенького… — зевнула она еще шире и закрыла глаза.

Мне захотелось погладить разбойницу по головке, как маленькую девочку. Ладно, поищу вкусненького… Не может быть, чтобы у трактирщика не было сладостей.

Когда я вернулся, наш стол уже был заставлен едой. Не разносолы, но свинина на ребрышках и карпы в соусе выглядели аппетитно. Я принялся за еду, слушая рассказ, который хозяин начал в мое отсутствие. Чувствовалось, что человеку хочется поболтать.

— Капусту привезли прокисшую, — сетовал трактирщик. — Ну сам дурак — понадеялся, что все должно быть по совести, не проверил… Харчевен да трактиров в городе — штук пять будет. Я-то сам — из потомственных трактирщиков, двадцать лет бигусы да жаркое готовлю. Отец три заведения на дорогах держит. Он мне сколько раз говорил: плюнь ты на этот город, чего в нем хорошего, возвращайся ко мне! Ну а я решил сам хозяином быть. Вот откупил трактир за бесценок, второй месяц тут сижу. А народ валит к Кристоферу, хоть у него и трактиры дальше…

— У Кристофера родственников в городской страже нет? — поинтересовался я.

— А то… — хмыкнул хозяин. — У него зять — начальник городской стражи.

— Тогда все ясно, — кивнул я.

— А что?

— Да вот стражники у ворот нам трактир Кристофера нахваливали, а про твой говорили — дрянь, мол, но другие — еще хуже.

— Вот-вот, — хмыкнул хозяин обиженно. — У кого приезжие о трактирах будут спрашивать? Понятное дело — у стражников, что у ворот стоят. Они же первыми всех встречают. А они, канальи, всех клиентов распугали. Я тут с одним охранником перетолковал, подкормил его, напоил как следует, а он и говорит: «Ты, мол, Матфей, мужик хороший, но и нас пойми — начальник сказал, чтобы мы всех к Кристоферу отправляли. Не будем же мы супротив начальства идти…» Еще хорошо, что крестьяне ко мне ходят. А много крестьяне закажут? На пфенниг — пиво да сосиски с капустой. Купцы да дворяне денежные, они у господина Кристофера столуются, потому как у него еще и спальные комнаты есть. Ну конечно же, — хитро сощурился хозяин, — на всякий случай для хороших клиентов хорошие блюда держу…

— А чего ты на крестьян напраслину возводишь? — обиделся Всемир, выпивший уже третью кружку. — Вишь, мы не только сосиски заказали.

— Ну, крестьянин — он разный бывает… — цокнул языком хозяин и сощурился еще хитрее.

— Всемир, ты слышал, чего хозяин сказал? — спросил я. — У него отец три трактира на дорогах держит, а он отцу помогал.

Парень непонимающе всплеснул ресницами, а умный Хельмут, похлопав себя по брюху, подсказал:

— Хозяин наш на людей насмотрелся. И на крестьян, и — на других тоже. Которые не только крестьяне…

— Ну так как же без этого-то… — неопределенно протянул хозяин. — Наше дело маленькое — еду подавать да язык за зубами держать. Вот только… — выжидательно посмотрел он на нас, — с деньгами у меня туговато сейчас. Но как только чего появится — прошу ко мне. Не обижу.

— Ясно, — кивнул Хельмут. — Ежели что — только к тебе.

— Не забудете? Я ведь обманывать не стану.

— О чем это ты? — опять не понял Всемир. — Чего мы забыть-то не должны?

— Потом объясню, — отмахнулся я. — А то вон клиенты пришли…

— Это не клиенты, — поскучнел трактирщик лицом, поднимаясь из-за стола. — Это бургомистр и начальник стражи. А с ними — еще кто-то прется. Чтоб им всем пусто было.

Окинув глазами людей, бесцеремонно ввалившихся в трактир, я решил, что крупный мужчина в панцире и теплой суконной шапке — это и есть начальник стражи, что приходится зятем господину Кристоферу. Рядом с ним, видимо, бургомистр — на вид лет сорока — сорока пяти, в сером плаще и с таким скорбным выражением лица, будто у него многодневный запор. Еще два латника с алебардами, что пытаются вытеснить из трактира каких-то людей в простой одежде.