Н 8 (СИ) - Ратманов Денис

По Потемкинской лестнице мы спустились к синеющему морю, подождали Микроба, залипшего возле мотоциклистов, прошлись вдоль морвокзала, вдыхая запах моря и слушая чаек. Особенно радовался Самат; улыбаясь беспрестанно, он все время селфился и ко всем приставал, прося его сфотографировать. Марк Круминьш кривился и шарахался, а Левашов с удовольствием взял на себя роль его личного фотографа.

Потом мы поднялись к Дюку двинулись так же на запад вдоль моря. Цель не была достигнута. В самом центре повывелись одесские дворики.

— Я знаю, где они есть, — уверил Колесо и возглавил шествие.

А я наблюдал за каждым. Все были довольны, как греющиеся на карнизе воробьи, и умиротворены, подставляли лица весеннему солнцу, вдыхали насыщенный йодом воздух. Как по заказу погодка! Вот бы и завтра такая же сохранилась!

— Я много раз был на экскурсиях, — наконец заговорил Димидко. — Тут был недостаток воды, отчасти поэтому собирали дождевую. Цистерну закапывали, и потому дома строили квадратом, так проще было собирать воду по водосточным трубам с четырех крыш. Кстати, знаете, откуда выражение «не фонтан?»

— Таки из Одессы? — предположил Левашов.

— Да, — на ходу рассказывал Сан Саныч. — Воды не хватало, потому стали искать источники, и вокруг них строили хуторки. Источники называли фонтанами, оттуда возили воду и продавали довольно задорого. Но хитрецы набирали ее где попало, особенно после дождей, и тоже продавали задорого. Местные пробовали и говорили «не фонтан».

Цыба почесал в затылке и сказал:

— Вон оно как! А я столько раз тут был, а такого не слышал. — Он обратился к Ведьмаку. — Борь, а ты знал?

Тот мотнул головой.

— Не-а.

Мы свернули на улицу Софиевскую, и Димидко указал на ворота при въезде во двор.

— Застройка в старой Одессе замкнутая, и есть два типа дворов — так называемые ленинградские, вот именно такой, их в Ленинграде полно, и средиземноморского типа, какой мы ищем. Василий, долго еще?

Колесо почесал в затылке:

— Кажется, дальше был.

— Кажется? — недоверчиво прищурился Ведьмак.

— Ну-у, давно это было.

— Это вообще не здесь, — сказал Димидко, — а где-то возле рынка, а рынок там. — Он указал на восток.

— Легендарный Привоз? — сверкнул глазами Микроб.

— Да вроде нет. Идем.

Теперь Саныч возглавил шествие, повел нас по улице, перпендикулярной Софиевской, сверяясь с картой на телефоне. Идущие навстречу три девчонки-студентки — фигуристая рыженькая, брюнетка с каре и крупная шатенка — увидев такую толпу парней, приосанились, жадно на нас уставились. Колесо это заметил, помахал им, они заулыбались.

— Какие красавицы тут! — не сдержался он, потух, сообразив, что они смотрят на меня, Ведьмака и Игната.

Самая бойкая кудрявая брюнеточка спросила:

— А откуда это к нам столько красивых мужчин привезли?

— Футбольная команда «Титан», — ответил Микроб. — Завтра с вашими играем, приходите.

Рыженькая курносая девочка вперилась в него влажным взглядом. Похоже, у них коннект.

— А давайте придем? — Она схватила за руку крупную шатенку.

— Девочки, а подскажите, таки де можно посмотреть одесский дворик? — спросил я — и чтобы Федор с рыженькой пообщался, и чтобы ускорить поиски.

— Таки тут рядом! — оживилась рыженькая. — Хотите — покажу!

— Конечно хотим, да! — радостно воскликнул Сэм, подошел к шатенке и восторженно на нее уставился, девушка оттаяла и поплыла.

С ее размерами и габаритами, наверное, немного находилось желающих за ней поухаживать, а на фоне Сэма она смотрелась хрупкой.

— Нам на пары, — напомнила брюнетка, которая косилась то на меня, то на Ведьмака.

Насколько знаю, у Бориса была девушка в его родном городе, она училась на последнем курсе и не могла к нему приехать, но женское внимание ему льстило.

— Мы быстро! — оживилась рыженькая. — Идем!

Оказалось, девчонки учились на третьем курсе педагогического на математичек. Брюнетку звали Олей, рыженькую Надей, пассию Сэма — Вероникой.

Шли мы минут пять. Надя свернула в проулок, юркнула между двухэтажными домами, вросшими в землю, и позвала оттуда:

— Это здесь!

Мы все ломанулись туда и заполнили дворик, где в середине стоял колодец — видимо, памятник той самой вкопанной цистерне, куда собирали дождевую воду. Возле него были вбиты железные палки, на них натянуты тросы, где разноцветными парусами на ветру раздувалось белье, и рядок белых необъятных панталон то вскидывал ноги, то опускал, будто бы танцуя канкан для бегемотов.

Мы рассредоточились и принялись фотографировать местный колорит.

Все четыре здания, окружавшие двор, были галерейного типа и мели вместо балконов террасы, которые каждый оградил, чем мог: кто-то — пластиком, кто-то — куском железа, кто-то — деревяхами. Здесь тоже сушилось белье, потому курящего на втором этаже деда мы заметили, только когда он нас окликнул:

— Шо вы тут забыли, молодые люди? Шо вы все фотографируете, кто вам право дал?

Девчонки и Клыков попятились к выходу, а Левашов возьми и брякни:

— Красиво тут у вас, душевно!

Гусак в этот момент фотографировался на фоне панталон.

— Между прочим, тут люди живут. Проваливайте! — погрозил кулаком дед.

— Да мы быстро! — улыбнулся Сэм, и дед закашлялся.

— Про… кхе-кхе… Проваливайте, я сказал!

На его крик, раздвигая белье, выкатилась, видимо, обладательница панталон: толстенная усатая бабка, отдаленно похожая на ламантину.

— Шо вы сюда приперлись? — возопила она. — А ну пошли вон! Цирк нашли, понимаешь!

Я зашагал к выходу вслед за остальными, увидев, как бабка кинулась на снимающего ее Левашова, который с криками: «Помогите! Убивают» — принялся бегать по двору.

— Вот клоун, блин, — проворчал Круминьш.

Бабка не успокоилась и выбежала вслед за Левашовым на улицу, так что мы вынуждены были ретироваться.

— Шо ж вы такие недружелюбные? — крикнул ей вослед Гусак. — Мы таки к вам всей свой душой!

Удалялись мы с хохотом под площадную брать ламантины. Девушки пообещали прийти на нашу игру, а рыженькая Надя так увлеклась Микробом, что-то ей рассказывающим, что решила прогулять пары и проводить нас, то есть его, аж до гостиницы, где нас ждал обед.

Сэм поглядывал недовольно и сопел — его девушка предпочла ему учебу!

Мы уже вошли в гостиницу, а парочка все ворковала, они еле отлипли друг от друга. Микроб остался довольным, и это хорошо. Значит, он окончательно забыл Леру и может снова смотреть на женщин.

Димидко встал, окинул нас строгим взором и громко произнес:

— Чтобы до игры — ни мысли о бабах, поняли меня?

— Да понятное дело, Сан Саныч, — сказал Микроб, все так же улыбаясь.

— Потому что пора, парни, выигрывать!

Димидко уселся и чуть подвинулся, пропуская официанта, принесшего первое.

Что приготовил нам завтрашний день? Получится ли выиграть у посильной команды? Вообще нам здорово повезло, что все соперники, с которым нам довелось играть в начале круга, посильные. Такое впечатление, что футбольный бог на нашей стороне.

Но как долго продлится фарт? И фарт ли это или мастерство? Все расставит по местам завтрашний день.

Глава 24

Черноморец

Стадион «Черноморец» находился в самом центре Одессы, посреди парка и так близко к морю, что казалось, ветер доносил запах водорослей, гудки кораблей и крики чаек. Ну и сам по себе он был циклопическим сооружением, не меньше и не беднее, чем у «Спартака». Ну а как иначе, когда население Одессы в этой реальности увеличилось до двух с половиной миллионов, и город застраивался бешеными темпами. Но при этом центр не пострадал, ни одного убогого новостроя я там не заметил: исторический облик был сохранен.

Именно сюда переезжали греть косточки пенсионеры из Москвы, которым не хотелось в глушь, но тянуло к морю. Ну а шутки ли — самый большой город на берегу Черного моря! И команда сильная, посильнее «Нефтчи», которых мы не смогли одолеть. А значит, игра нас ждет трудная, и не стоит обольщаться кажущимся гостеприимством.