Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

— Чего бы это ни стоило, мы отыщем и твою бабушку. Ты узнаешь, так или иначе, что с ней случилось.

Чего бы это ни стоило. Так или иначе.

Зловещие фразы. И все же проклятая надежда во второй раз шевельнулась в ее груди. Может быть… вероятно… что если… эти слова вновь промелькнули в ее голове. В природе человека заложена жажда лучшего, и слишком тяжело верить в обратное без внушительных доказательств. Она не видела труп бабушки; как Рейес напомнил ей, Аэрон сказал, что полагает, что убил ее, а не на самом деле совершил это.

Бабуля Мэллори могла быть жива.

Овладевшее ею оцепенение начало исчезать, оставляя проблески облегчения.

— Я бы предпочла уехать прямо сейчас, — заявила она. — Аэрон знает, где они. Заставь его рассказать.

— Я пытался. Дважды. Но неужели ты действительно хочешь постоянно напоминать ему, они где-то там? В то время как она жаждет их смерти? Я не сомневаюсь, что Торин может это сделать. Ему только нужно время.

Она схватила его за запястья и взглянула на него, одновременно желая поцеловать его и оттолкнуть прочь. Обнять и ударить.

— Благодарю.

— Ты так прекрасна, — прошептал мужчина. Затем тряхнул головой, словно не мог поверить, что произнес подобное. — В камере ты сказала, что рисовала, чтобы очиститься от ночных кошмаров. Почему бы сегодня тебе не сделать этого? Возможно, это успокоит тебя.

«Не поддавайся. Ты и так стоишь на краю пропасти»

— Ты просто хочешь заглянуть в мои мысли.

— Разве я не могу одновременно хотеть утешить тебя и получить знание о богах, которым ты владеешь?

Она отпустила его и пожала плечами.

— Мне потребуются кое-какие принадлежности.

Воодушевление загорелось в ее груди при мысли опять взять в руки кисть. Она думала, что больше никогда не будет рисовать.

Румянец окрасил щеки Рейеса, он прочистил горло. Выпрямился, отвел взгляд от нее.

— У меня… у меня уже есть все необходимое.

Даника всмотрелась в его профиль. Его нос, немного более длинный, чем у остальных воинов, выглядел очень аристократично. Густые ресницы заворачивались к бровям. Челюсть упрямо выдавалась вперед.

— Что ты имеешь в виду?

— Я был у тебя дома. У меня была твоя сумка, твой адрес, и после твоего побега я не мог остаться в стороне. Я отправился к тебе домой, увидел твои художественные принадлежности и купил такие же. На всякий случай.

Признание далось ему нелегко.

— Воспользуешься ими?

На случай чего?

— Я… Возможно.

Он был у нее дома? Что он подумал о ее маленьком и шумном доме? Понравилось ему? Или нет? И почему это мысль о нем в окружении ее вещей казалась такой… правильной?

Рейес не пытался давить на нее. Он просто кивнул, словно понимал ее неохоту.

— Мне надо уйти ненадолго, поговорить с Торином. С тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя одну?

Она не была уверена, что когда-либо с ней опять все будет в порядке, но ответила:

— Да. Конечно.

Рейес повернулся к ней, наклонился и легонько поцеловал в губы. Ее рот автоматически приоткрылся, приглашая его к действию. Горячий язык скользнул внутрь, медленно, нежно, даря утешение, а не страсть. Она приняла его, не в силах устоять.

— Ангел, — выдохнул он.

Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, притягивая ближе. Возможно, она осталась бы так навечно. Здесь, в данную минуту не было боли или потерь или вопросов, только сильный мужчина, распугавший ее внутренних демонов.

Его пальцы легли на талию девушки, и он притянул ее к себе как можно ближе. Она невольно развела ноги в стороны, чтобы позволить ему соприкоснуться с собой, соединяя твердость и мягкость воедино. Вздох слетел с ее уст, когда волна первобытной страсти накрыла ее, прогоняя прочь усталость.

Она помнила, как он целовал ее этим утром и не испытал настоящего наслаждения. Пока она не причинила ему боль. Он даже признался ей, что не может ничего чувствовать, если его не укусить, щипнуть или оцарапать.

Несмотря на то, что этим поцелуем он делился с ней своею силой, она хотела, чтобы ему понравилось. Сказала себе, что хочет этого, потому что тогда он продолжит оберегать ее. Что когда наступит решающий миг, он предпочтет ее Аэрону и убьет его. Сказала себе, что если Рейес будет хотеть ее, то не нарушит своего слова, а отвезет ее к семье утром.

Как ни печально это, но она знала, что обманывает саму себя.

Глубоко в душе она хотела его, безумно жаждала его, и так было с самого начала.

Она оказалась здесь пленницей и встретилась лицом к лицу с ним, когда он ворвался в комнату, где она была заперта, требуя доктора для Эшлин. Она почувствовала, что в ее груди словно разожгли костер. Пылающий и обжигающий. Все мужчины, с которыми она когда-либо встречалась, целовалась, и те двое, что побывали в ее постели, стерлись из ее памяти, будто их никогда и не было.

Так странно. Не считая ее снов и тайных картин, она никогда не была девушкой с причудами.

Ох, она верила в любовь — пусть ее родители и развелись, когда ей было немногим более десяти, и отец завел себе новую семью, позабыв про уже существующую, но она по-настоящему верила. Бабушка с дедушкой безумно любили друг друга, и только смерть сумела их разлучить.

И хотя Даника никогда сама не испытывала этого чувства, она готова была ждать, не торопить и не принуждать его приход, как подступали многие из ее знакомых. Она жила так, словно завтра наступит всенепременно, словно понятие «здесь и сейчас» не имело для нее никакого значения. Словно будущее было для нее важнее настоящего.

Все изменилось после ее похищения. Мир разлетелся осколками, и она медленно склеивала обрывки своей жизни, осознав, что для будущего не существует гарантий. Здесь и сейчас имели значение. И больше ничего.

В данный момент у нее был Рейес.

Ей придется причинить ему боль, чтобы понравиться. Ранее взирая, как он режет себя, она и не думала, что будет способна на такое. Сейчас же…

— Хочу, — проговорила она, осознав, что говорит только тогда, когда слово эхом коснулось ее слуха.

Он прикусил ее нижнюю губу.

— Чего? Чего ты хочешь?

Он сжал ее бедра, впиваясь пальцами до самых костей.

— Тебя.

Она с трудом сделала вдох.

Тонкие морщинки вокруг его глаз разгладились.

— Ты не знаешь, о чем просишь, ангел.

— Тогда покажи мне.

— Нет.

Он вновь прильнул к ее губам, переплетаясь языком, даря свой пьянящий вкус ее изголодавшимся чувствам.

Как давно ее не обнимали так? Как давно она бежит, а не познает окружающий мир?

— Нам вскоре придется остановиться.

— Что? — она сильней обняла его. — Нет!