Кролик разбогател - Джон Апдайк

Все взгляды устремлены на него.

— ...если хоть немножко не верить, то потонешь.

Произнося это, он смотрит на Нельсона главным образом потому, что взволнованное, побелевшее вокруг рта лицо мальчишки у него как раз перед глазами. Короткий ежик, на взгляд Гарри, делает его похожим на бритого каторжника, у которого отросли волосы. Мальчишка фыркает:

— Делай что хочешь, пап, но только не тони.

Дженис наклоняется к Пру и грудным голосом зрелой женщины, как она теперь завела моду говорить, манерно изрекает:

— Хотелось бы мне, чтобы ты сумела убедить своих родителей приехать на свадьбу.

Мамаша Спрингер говорит более умиротворяющим тоном, поскольку тут ведь священник:

— Так или иначе, у нас тут к епископалианцам относятся почти так же, как к католикам.

Пру трясет головой, рыжие волосы ее взлетают — затравленный зверь. Она говорит:

— У нас произошел разрыв. Они не одобряли кое-чего, что было до Нельсона, не одобрили бы и того, что я в таком положении.

— А что же ты такого натворила? — спрашивает Гарри.

Она словно не слышит и произносит, как бы разговаривая сама с собой:

— Я научилась заботиться о себе без их помощи.

— Вот что я вам скажу, — мягко говорит Кэмпбелл; трубка у него погасла, и его внимание целую минуту было поглощено тем, чтобы ее разжечь. — Мне несколько затруднительно прийти к решению... — на губах его появляется хитрая улыбочка, как у парня из фильма «Сумасшедший», — относительно того, как венчать такую пару, когда одна принадлежит к римско-католической церкви, а другой, как он только что нам сообщил, является атеистом. В данном случае. — Он кивает на Нельсона. — Теперь епископ дает нам больше свободы в этих вопросах, чем раньше. На днях я обвенчал разведенного японца — родители его, правда, принадлежали к епископальной церкви — с молодой женщиной, которая хотела, чтобы слова «Наша всеобщая Матерь Божия» заменили во время службы на слово «Господь». Мы сумели отговорить ее от этого. В данном случае, люди добрые, я, право же, не вижу, чтобы Нельсон и его совершенно очаровательная невеста были вообще готовы или хотели принять, если можно так выразиться, наш вариант чуда. — Он выпускает большое облако дыма и, как обычно делают курильщики трубок, поджимает губы, ожидая возражений.

Мамаша Спрингер зашевелилась — кажется, хочет подняться из своего глубокого кресла.

— Так вот: не бывать тому, чтобы внук Фреда Спрингера венчался в римско-католической церкви! — Голова ее снова падает на мягкий подголовник. Подбородок багровеет.

— О! — весело восклицает Арчи Кэмпбелл. — Я не думаю, чтобы мой дорогой друг отец Макгэри тоже мог их обвенчать. Юная леди даже не ходила к конфирмации. Знаете что, — добавляет он, сцепив руки на колене и глядя в пространство, — множество прекрасных здоровых браков было совершено в мэрии. Или в унитарианской церкви. Мой друг Джим Хэнкок из этой церкви в Мэйден-Стринге не раз брал на себя венчание, которое представляло для нас проблему.

Кролик вскакивает. Здесь происходит что-то ужасное — правда, он не очень понимает, что так ужасно и для кого.

— Кто-нибудь, кроме меня, хочет еще выпить?

Кэмпбелл, не глядя, протягивает ему пустой стакан, да и у Пру в рюмочке уже ничего нет. Зелень мятного ликера вся переместилась в ее глаза. А священник говорит ей и Нельсону:

— Право же, в определенных обстоятельствах даже для самих верующих это, возможно, наиболее правильный путь. А потом можно устроить свадьбу и в церкви — мы сплошь и рядом наблюдаем такое скрепление брачных уз.

— А почему бы им просто не жить здесь во грехе? — спрашивает Гарри. — Мы не возражаем.

— Очень даже возражаем, — произносит мамаша: она так и кипит.

— Эй, пап, — обращается к нему Нельсон, — ты не принесешь мне еще пива?

— Сходи сам. У меня полные руки. — Тем не менее он останавливается перед Пру и берет ее маленькую рюмочку: — Ты уверена, что это хорошо для малыша?

Во вскинутом на него взгляде — холод. Он-то держится так по-отцовски и тепло, а у нее глаза точно прихваченная морозом трава.

— О да, — говорит она ему. — Вот пиво и вино пить плохо — от них раздуваешься.

К тому времени, когда Кролик возвращается из кухни, Кэмпбелл уже дал себя уговорить. Есть возможность сделать так, как они хотят: свадьба в церкви, свадьба, приемлемая в глазах всех этих Грейс Штул. Теперь, зная это, он уже не спешит. Под поистине девичьими ресницами глаза у него такие же черные, как у Дженис и у матушки, глаза Кернеров. Речь держит мамаша Спрингер — закругленные носы ее голубых кроссовок подрагивают.

— Не надо принимать все, что говорит мальчик, буквально. В его возрасте я сама не знала, во что я верю: я считала, что в правительстве сидят одни дураки, а вот гангстеры — люди правильные. Это было в пору сухого закона.

Нельсон сумрачно смотрит на нее такими же темными, как у нее, глазами.

— Бабуля, раз это так много для тебя значит, мне, право, все равно — пусть будет как будет.

— А что думает на этот счет Пру? — спрашивает Гарри, ставя перед ней любимый напиток. А может, думает он, эта ее застылость и маленькие паузы перед тем, как дать волю улыбке, объясняются просто страхом: ведь это в ней растет новая жизнь, а не в ком-то другом.

— Я думаю, — произносит она так тихо, что все замирают, чтобы услышать ее, — что в церкви было бы приятнее.

Нельсон говорит:

— А я — это уж точно — не хочу идти в эту жуткую новую бетонную мэрию, которую они построили на том месте, где был «Бижу». Один знакомый парень рассказал мне, что подрядчик положил себе в карман миллион, а в цементе уже появились трещины.

— Гарри, — с облегчением произносит Дженис, — я не прочь выпить еще кампари.

Кэмпбелл приподнимает свой вновь наполненный стакан — он ведь сидит чуть ли не на полу:

— Выпьем, люди добрые. — И излагает свои условия: — Обычно делается так: первая встреча, затем по крайней мере три беседы-поучения и наставление в христианстве. Будем считать, что это и есть первая встреча. — И дальше обращается уже непосредственно к Нельсону, при этом Гарри слышит, как в мягком бархатном голосе появляются вкрадчивые нотки: — Нельсон, церковь отнюдь не считает каждую брачующуюся пару парой святых. Но она требует, чтобы брачующиеся представляли себе, на что они идут. Не я даю клятву — ее даете вы с Терезой. Брак — это не просто обряд, это таинство, предложение Господа приобщиться к святости. И не только на миг. Каждый день, проведенный вместе, должен быть таинством. Вы чувствуете, какой это имеет смысл? В старом молитвеннике были прекрасные слова: там говорилось, что в брак «не следует вступать легкомысленно и вопреки совету, а должно вступать благоговейно, осторожно, по совету, на трезвую голову и в страхе Божьем». — Произнеся это, он осклабился и добавил: — В новом молитвеннике о страхе Божьем ничего не говорится.

— Я же сказал, я не против, — жалобно говорит Нельсон.

— И сколько эти беседы и наставления будут продолжаться? — несколько суховато спрашивает Дженис. Такое впечатление, будто она сидит на этом столовом стуле, а под ней — яйцо, из которого вот-вот вылезет цыпленок; Гарри говорит себе, что надо будет потрахаться с ней сегодня ночью, чтобы расслабилась.

— О-о, — тянет Кэмпбелл, закатывая глаза к потолку, — я думаю, принимая во внимание разные обстоятельства, мы могли бы провести все три за две недели. У меня тут, как сказал один священнослужитель, случайно при себе книжка-календарь. — Прежде чем добраться до нагрудного кармашка своего пиджака, Кэмпбелл с наигранным спокойствием выбивает табак из чубука трубки, и этот жест показывает Гарри все преимущества быть гомиком: весь мир для этого малого — сплошной спектакль. Он шагает по водам — вся грязь, предшествующая появлению на свет младенцев, никогда не пачкает его туфель. Перед таким снимаешь шляпу: ничто не трогает его. Вот это настоящая религия.

Какое-то чувство протеста, желание уязвить священника, возмутиться против этой так гладко прошедшей сделки побуждает Гарри сказать:

— Угу, мы ведь хотим, чтоб их обкрутили до появления младенца. А он ожидается к Рождеству.

— Это уже как Господу будет угодно, — с улыбкой произносит Кэмпбелл и добавляет: — Будь это он или она.

— В январе, — шепотом произносит Пру, поставив на стол рюмку.

Гарри не может сказать, довольна она или недовольна тем, как он с поистине рыцарской галантностью то и дело вспоминает о младенце, тогда как остальные стараются обходить это молчанием. Пока они договариваются о времени, Нельсон и Пру сидят на диване, точно пара больших тряпичных кукол, которых невидимые руки держат из-под подушек за торс и голову.

— У Фреда день рождения был в январе, — объявляет мамаша Спрингер и со вздохом пытается вылезти из вольтеровского кресла, чтобы проводить священника.

— Ох, мама, — говорит Дженис. — Да у одной двенадцатой земного шара день рождения в январе.