Теперь ты ее видишь - Линда Ховард

Кай безразлично пожал плечами.

— У меня нет настроения.

— До сих пор такого не случалось.

— Похоже, я становлюсь более разборчивым. — Кай видел, что в глазах Кандры вспыхнул огонек раздражения. Она не привыкла встречать отказ. «Кандра и в самом деле настоящая красавица, — подумал Кай. — Она так хороша собой, что всегда может заполучить любого мужчину по своему выбору». Отпор со стороны Ричарда испугал Кандру, выбил из колеи, а вот теперь скромный помощник отвергает ее притязания. Должно быть, ей кажется, что весь окружающий мир переворачивается вверх тормашками.

— Что ж, коли тебе пришла охота хандрить… — Кандра поджала губы. — Кстати, надо забрать из столярной мастерской холсты Суини. Мы больше не будем выставлять ее работы.

— Вот как? — Заинтригованный развитием событий, Кай вскинул брови. — Очень жаль, ведь ее последние картины куда лучше предыдущих. А в чем, собственно, дело?

Безупречные ногти Кандры забарабанили по столешнице.

— Так, одно небольшое затруднение. Сегодня утром я застала ее с Ричардом.

Ого! Кай откинул голову и рассмеялся. Может, этого и не стоило делать, но уж очень сладостным казался образ, навеянный словами Кандры.

— Теперь мне ясно, отчего встопорщились твои перышки! И что же, ты поймала их за гадким занятием?

Кандру покоробил его смех, Кай видел это совершенно отчетливо. Если бы она еще плотнее сжала рот, ее губы совсем бы исчезли.

— Я застала Ричарда у дверей ее квартиры. Должно быть, он провел там ночь.

Кай присвистнул.

— Ох и ловкий же он парень! Я бы не назвал Суини легкой добычей, и думаю, Ричарду пришлось здорово потрудиться, чтобы затащить ее в постель, — подчеркнуто уважительно произнес он, зная, что Кандра будет взбешена. — Я и сам не прочь объездить эту лошадку.

— Не вижу в ней ничего особенного. — Слова буквально протискивались сквозь губы Кандры.

— Да, если не считать огромных синих глаз и роскошных волос. Вдобавок у нее отличная грудь. Не слишком большая, зато она не обвисает, да еще классная задница…

— Оставь свое мнение при себе, — отрывисто бросила Кандра и, отвернувшись от стола, вернулась в свой кабинет.

Кай негромко рассмеялся; он почувствовал, что возбужден. Ему нравилось дразнить Кандру, а от видения обнаженного тела Суини захватывало дух.

Все утро у Кая было отличное настроение, даже когда в салон явились туристы из Омахи, которым хотелось увезти с собой что-нибудь из настоящего искусства. Сообразив по наитию, какие вещи придутся им не по вкусу, Кай увел туристов от абстрактных и модерновых холстов и показал им последнюю работу Суини, что оставалась на выставке. Если они ее купят, Кандра будет в ярости.

К его удовольствию, туристы так и сделали.

В половине первого он вышел из салона и прошагал одиннадцать кварталов до своей квартиры. Было бы куда удобнее встретиться в гостинице, но женщина, назначившая свидание, опасалась, что ее узнают в общественном месте. Кай дал ей ключ и был совершенно уверен, что она уже ждет его там. Возможно, сегодня ему придется опоздать на работу.

Гостья была осторожна: она заперла дверь изнутри. Кай постучал и увидел, как потемнел дверной глазок, когда к тому приложились лицом изнутри. Наконец она открыла дверь.

— Кай, милый, сегодня ты задержался.

Кай улыбнулся. Она уже разделась и натянула одну из его сорочек — ту, которую он никогда не надевал, потому что женщины считали себя в ней наиболее сексуальными. Поясок был распущен, и сорочка расходилась у воротника ровно настолько, чтобы обнажить груди. Для женщины, которая годилась ему в матери, она была в прекрасной форме. Никто не мог сказать, сколько подтяжек и сборок сделал ей хирург-косметолог.

— Ты прекрасна, — сказал Кай, обнимая женщину и стягивая с ее плеч сорочку. Марго Мак-Миллан выгнула свое стильное худощавое тело, подставляя ему груди, и Кай взялся за дело, стараясь не обмануть ее ожиданий.

Глава 13

Проклятый холст притягивал Суини словно магнитом. Нет, она не ощущала ни волшебства, ни действия потусторонних сил, и все же рисунок не шел у нее из головы.

Сегодня у Суини выдался прекрасный денек. Завтрак с Ричардом расслабил ее до такой степени, что она почти забыла о неприятной сцене, которую устроила Кандра. Суини хватило проницательности сообразить, что Ричард добивался именно этого. Было нечто таинственное, жутковатое в том, как он угадывал настроение и предвидел каждое желание Суини, и все же она непрерывно наслаждалась его вниманием. Оказаться рядом с человеком, который заботился о ней, было внове для нее, и она радовалась каждой минуте, проведенной в обществе Ричарда.

После завтрака Ричард высадил Суини у подъезда ее дома, прощаясь, быстро, по-домашнему чмокнул в губы и пригласил утром вновь позавтракать вместе. После чего Суини, напевая себе под нос, отправилась домой. Стычка с Кандрой, неприятная и даже омерзительная, значительно облегчила ее положение. Теперь она сможет порвать с Кандрой и ее салоном без лишних хлопот и сожалений. Девушка сделала мысленную заметку позвонить в салон и распорядиться, чтобы ей вернули те новые холсты, которые она принесла туда несколько дней назад, а также все прежние картины, еще остававшиеся на выставке.

После этого Суини взялась за работу.

Впервые за долгое время это доставило ей удовольствие. Суини ничуть не беспокоило, что краски на холсте чересчур ярки и потому не слишком реалистичны; она попросту отдалась во власть своих инстинктов. Торопливо набросав эскиз, Суини подчистила уголь, оставив лишь едва заметные контуры, и начала рисовать пухлого младенца с пушистыми волосами, благоговейно взирающего на ярко-красный шарик. Суини импровизировала, приглушая краски, заставляя их плавно перетекать друг в друга, смягчая очертания, добиваясь, чтобы изображение ребенка стало натуральным, словно на фотографии. Однако фон, окружающий младенца, кипел буйством красок и движения, подчеркнуть их, слегка причудливых, создающих впечатление фантастического мира, который с нетерпением ждет, чтобы его исследовали.

Манера, в которой Суини изобразила ребенка, внезапно напомнила ей о холсте с туфлями, исполненными в том же реалистическом стиле. От былой сосредоточенности не осталось и следа. Суини отступила от мольберта, вытерла руки тряпкой и хмуро посмотрела на тот, другой холст. Девушке не хотелось думать о нем, и все же чувства, которые он внушал ей прежде, ворвались в ее сознание, будто грохочущий поток воды, размывшей плотину.

Женщина, чьи ноги и обувь изображены на картине, уже мертва либо скоро умрет. Суини чувствовала это каждой клеточкой своего существа. Мысль о том, что рисунок появляется только тогда, когда умирает кто-то из ее знакомых, казалась не слишком убедительной, поскольку ее подкреплял лишь один-единственный случай, однако инстинкт подсказывал Суини, что истина где-то рядом. Наверняка она знакома с этой женщиной. Возможно, та еще жива, и именно потому Суини не закончила картину, не нарисовала ее лицо. Если она поспешит завершить работу, попытается предсказать будущее, вдруг ей удастся каким-то образом предотвратить смерть. Например, посоветовать этой женщине осторожнее переходить улицу. На холсте было слишком мало деталей, чтобы точно определить место, даже сообразить, происходит ли это на улице или в помещении, но если Суини осознанно закончит картину, не ожидая ночного вдохновения…