Невеста для герцога - Карен Рэнни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прямо впереди была церковь Святой Агнессы, а еще через две улицы городской особняк Уэллборнов. Странно, как инстинкты юности управляли ею. Дом. Он не был величественным зданием, созданным для Мэндевиллов, и не был их древним родовым гнездом. Это были объятия ее матери, защита ее отца.
Святая Агнесса была старинной церковью, выросшей в центре разрастающегося Лондона. Тесса ходила туда на службы. Северный вход церкви выходил на улицу, поэтому она побежала на юг. Покойников всегда хоронили с южной стороны от церкви по двум причинам. Дьявол мог войти на церковный двор только с севера, и тень церкви никогда не должна падать на могилы. Суеверия, управлявшие размещением усопших. Но самым трогательным было то, что могила всегда ориентировалась головой на запад, чтобы глаза могли видеть восходящее солнце. Обрывки познаний, почерпнутые где-то и вдруг всплывшие в ее памяти. Предостережение не прятаться здесь? Мертвецы не могут причинить ей вреда больше, чем ее муж. Разве не так?
Она нырнула за одну из самых высоких могильных плит. Некоторые их них были датированы еще двенадцатым веком. Тесса никогда не была легкоранимой, при шести братьях это было бы странно. Но все же сейчас было не время вспоминать все те истории, которые рассказывали ей, — о призраках, гоблинах, женщинах, замурованных в стены замка, наказывающих своих обидчиков, блуждая по земле в мстительном гневе. Она почти слышала зов их духов. Она коснулась камня, чтобы восстановить равновесие, и подтянула перчатку. Полная луна осветила что-то на ее пальцах, что-то блестящее, фосфоресцирующее. Она вытерла перчатку о сырую траву.
— Тесса? Проклятие, ответьте мне!
Она не собиралась отвечать. И не собиралась возвращаться в его дом. Ей не оставалось ничего, кроме как вернуться в Киттридж-Хаус, хотя она с гораздо большим удовольствием вернулась бы в Дорсет-Хаус. Жизнь снова стала бы простой среди людей, которые ценили то же самое, что любила она. Не было бы больше ночей, превращенных в дни, уверенности, что людей больше интересует ее титул, чем ее душа. Она бы проводила время за чтением, могла бы гулять в парке и наслаждаться свежим воздухом, вместо того чтобы прижимать платок к носу и желать, чтобы в Лондоне было поменьше лошадей.
А как же личная жизнь?
Она забудет и это тоже. В конце концов воспоминание поблекнет. Возможно, когда-нибудь она не сможет вспомнить, как он научил ее вожделению, как она испытывала страсть.
Луна сияла ярко, освещая железное кружево на старых могилах, заставляя тени казаться еще темнее. Она могла помочь Джереду легко увидеть ее, но, с другой стороны, она сомневалась, что он догадается искать ее здесь, среди могил древних мертвецов. Он не мог понять, что сейчас она сделает все, что угодно, лишь бы убежать от него.
Короткие толстые вертикальные плиты обозначали новые могилы. Она использовала их как укрытие, чтобы оценить ширину церковного двора. Надгробные плиты, придуманные для защиты от грабителей могил, которые выкапывали свежие трупы и продавали их студентам-медикам, были более современным нововведением. Они покрывали всю могилу целиком, иногда даже заключая и само тело в прочную каменную гробницу. Тесса обогнула одну из них, прячась за надгробием.
— Тесса?
Его голос, кажется, прозвучал откуда-то издалека. Значит, он движется в противоположном направлении.
Она встала, устав сгибаться в три погибели. Теперь он вряд ли ее найдет. И все же она не забывала об осторожности, двигаясь вдоль вереницы могил у маленькой дорожки, ведущей к западной стороне церкви. Она была уже почти на улице, когда проходила мимо свежей могилы и наступила на что-то твердое, врытое в землю. Это что-то издало странный звук, взорвавшись под ее ногой.
Шок от чего-то, ударившего в грудь, бросил ее спиной на землю. Она не могла вдохнуть, лежала и смотрела на небо и луну. Она была у нее прямо над головой, нависая, как огромный белый шар. Земля была мокрой; сырость просачивалась сквозь спину ее платья.
«Вставай, Тесса. Ты испортишь платье. Леди не ложатся на землю в общественных местах. Что скажет твоя мама?»
«Веди себя прилично, помни о своем происхождении, о месте твоего отца в палате лордов, о любви высшего света к сплетням. Помни, что хотя ты теперь и герцогиня Мэндевилл, ты всегда будешь Эстли, сейчас и навсегда».
«Я стараюсь, мама. Честно».
Она поднялась на локте. Ее правая рука онемела. Она попыталась поднять ее. Ничего не получилось. Ощущение влажного тепла расползалось по ее груди. Она посмотрела на свой корсаж. В лунном свете желтая ткань превратилась в черную.
Сейчас ее будет ужасно тошнить. О Господи, только не сейчас. Она заставила себя подняться на колени, покачиваясь. Ее сердце не билось. Нет, билось. Так слабо, что она едва могла чувствовать его. Но ведь она не могла и дышать, гигантский кулак сжал ее грудную клетку, влез внутрь и вытягивал легкие через ее горло.
Она снова попыталась дышать. Получился только неглубокий вдох. Она не могла даже закричать, получался только едва слышный писк, слабее, чем плач недоношенного младенца. Она обхватила себя руками, чувствуя влагу, сочащуюся сквозь перчатки, покрывающую ее пальцы.
Что с ней происходит?
— Джеред? — Это был шепот. Никто не услышал, ничьи шаги не приближались. Она смотрела в небо, стараясь дышать, снова позвать на помощь. Все вокруг качалось, дрожало перед ее глазами. Она вытянула левую руку. Ее пальцы в перчатке скребли по земле, коснулись угла большого камня. Она посмотрела на него невидящим взглядом.
— Мама? — Детский плач, растерянный и умоляющий.
Она снова упала на землю, немая и беззащитная.
Это место серого камня и нависающих теней было монументом смерти. Боль, которую она ощущала, была совсем уж неуместной — свидетельство агонии живого человека.
Глава 23
— Это было пружинное ружье, — сказал граф Уэллборн. — Возможно, намерения были благими. В других обстоятельствах я, возможно, мог бы это понять. Я бы тоже не хотел, чтобы могилу моего любимого человека раскопали. Мне только кажется, что можно было бы каким-то другим способом защититься от грабителей могил.
— Я пригласил моего личного доктора, — сказал Джеред.
— В этом нет необходимости. У моей жены есть к кому обратиться за медицинским советом. Она уже послала за тем, кому доверяет.
Эта новость, похоже, тоже его не обрадовала. Но, с другой стороны, Грегори Эстли не дал бы и ломаного гроша за то, чего хочет и чего не хочет Киттридж в данный конкретный момент. Все происходящее было кошмаром. С той минуты как в их дом прибыл лакей с сообщением, что дочь ранена и зовет мать, по настоящий момент, когда они оба стояли у дверей комнаты Тессы и изображали нечто вроде взаимного участия.