Проклятие чёрного единорога - Евгения Преображенская

Библиотекарь рассказывал, что порошок и масло какао в Самторис привозят из далекой и необычайно жаркой страны Добур, что лежит западнее его родины. Три моря нужно преодолеть купцам, чтобы привезти ценный груз из одной Страны вечного лета в другую. Оказалось, что центральный Джаэруб, западный Добур и восточный Калос, как и Энсолорадо, не знают снегов и метелей.

Впрочем, даже дорогие заморские лакомства не смогли смягчить строгость Джиа.

– Колени выше, – кричала она повелительным тоном, уплетая шоколад и апельсины. – Плечи расслабь – ненужное напряжение отбирает силы! Кулаки сожми, пальцы плотнее друг к другу! Никогда не знаешь, где придется применить не меч, так кулак! Приучай себя сжимать кулаки правильно! Нам нужен хороший удар, а не сломанные пальцы!

– Так точно, – простонал Алем Дешер, пробегая мимо нее.

– Молчать! – крикнула ему Джиа. – Молчать и дышать! Не позволяй сердцебиению диктовать ритм твоему дыханию! Дыши плавно и глубоко, заставь сердце подчиниться своей воле! Вдох – через нос, плавный выдох – ртом! Никаких рывков и задержек! Не слышу! Вдох-выдох! Вот так! Хорошо! Молодец!

Со скамеечки наемнице открывался вид на королевский дворец и храм. Отсюда она могла рассмотреть архитектурные элементы и особенности строений, полюбоваться игрой света и тени на его отшлифованной поверхности и даже приметить некоторые щели и трещины на теле этого изящного белокаменного гиганта.

Было раннее утро, и поднимавшееся из-за восточных вершин солнце уже позолотило медовые груши на деревьях, но еще недостаточно прогрело напоенный плодовым нектаром воздух. Однако Алем Дешер, щедро источавший приторный запах имбиря вперемешку с потом, уже задыхался и порывался сорвать с себя шелковую рубаху, которая и без того не очень-то способствовала согреву мышц.

Джиа ругала его и вдохновляла на тренировку цитатами из старинных рукописей, которые и сама читала когда-то в тайной обители Аркха. К ее удивлению, библиотекарь оказался весьма начитан в этой области и время от времени даже пытался оспаривать инструкции, приводя убийственные аргументы, которые он почерпнул из военной поэзии, чем ужасно забавлял тренера.

Девушка смеялась от души, потом принималась шутливо браниться, но в конце концов ей все же приходилось отрывать себя от уютной скамеечки и показывать все на собственном примере.

После пробежки и разминки Джиа заставила библиотекаря делать растяжку. Затем она продемонстрировала ему парочку сложных и не менее красивых комбинаций в пируэте, указав, таким образом, к чему стоит стремиться. И отправила выполнять безынтересные упражнения по освоению базовых шагов и ударов.

– О, Джиа! – наконец воскликнул Алем Дешер. – Смилуйся, не могу я больше. Сил моих нет…

– Добро! – согласилась наемница. – Переходи к заминке. Разминка твое тело разогревает, а заминка должна плавно его остудить, сбалансировать нагрузку, подготовить сердце и мышцы к отдыху.

Тяжело вздыхая, ученый муж принялся выполнять указанные упражнения. Но, несмотря на все мольбы об отдыхе, улучив момент, когда Джиа зачиталась одной из выбранных им любовных поэм, он добрался до деревянного оружия и с первых же ударов мастерски разнес на куски несчастное соломенное чучело.

В конце концов измученный, но довольный, покрытый с ног до головы слоем пыли и частично внутренностями несчастного противника, Алем Дешер повалился на траву рядом со скамеечкой Джиа.

– Клянусь, – сладостно простонал он, – случалось мне часами проверять силы на выносливость, но я никогда даже и подозревать не смел, насколько воинская наука сложнее любовной…

– Ну-ну, – фыркнула Джиа, не отрываясь от книги. – А я-то предполагала, что принцесса – твоя единственная любовь.

Алем Дешер рассмеялся и все-таки стянул с себя рубашку, демонстрируя теперь солнечному свету и взгляду девушки стройный и лоснящийся от пота смуглый стан. Этот стан, судя по его виду, в жизни не знавал ни голода, ни твердой земли, ни колючих ветвей под собой, а лишь шелка, ароматные масла да женские ласки.

Джиа вздохнула, припомнив горячие объятия Летодора, его твердые мускулы и сильные руки. Ей вдруг захотелось обнять ведьмака. Обнять крепко, прижаться к нему всем телом. Ощутив, что к ее щекам приливает румянец, девушка тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Да что такое с ней происходит?

Вот уже несколько дней она старательно путала следы, ловко обманывая ведьмака и уходя от его слежки. Ей требовалось время, чтобы хорошенько подумать над их последним разговором, а главное – объяснить самой себе, почему же она одновременно так сильно хочет и в то же время не хочет быть с ним вместе.

На мгновение ей даже показалось, что она снова слышит мерзкую вонь жабалака.

– …Я упоминал, что в любви, как и в прочих дисциплинах, необходимы упражнения и тренировки, – как будто читая ее мысли, проговорил Алем Дешер. – Как понять, что пища вкусна, если всю жизнь ты ешь один лишь рис?

– Ах, вот как. – Джиа захлопнула книгу и наконец одарила утомленное тело библиотекаря своим вниманием. – А ты специалист в любовных делах, уважаемый Алем Дешер? Как я тебя послушаю, так и не только лишь мудрые книги ты держал в своих руках…

– Ты, как всегда, совершенно права, о прекрасная Джиа, – улыбнулся мужчина, закусывая одну из соломинок убиенного им чучела.

– Скажи, а много ли яств нужно испробовать, прежде чем остановиться на одном из них? – язвительно уточнила Джиа.

– Много, – недолго раздумывая, ответил библиотекарь.

Джиа мягко улыбнулась, пряча растерянность. Оказывается, среди ученых книг, тренировок и размышлений о смерти она упустила нечто очень важное из жизни юной девушки! Возможно, Алем Дешер и был прав: ей сильно не хватало практики в общении с людьми в целом и с противоположным полом в частности. Быть может, потому теперь ее и мучила не стоящая того «ведьмачья дилемма».

К удивлению, она вдруг ощутила крохотный укол стыда и даже некоторую благодарность врачам родного мира, чьи указания играли решающую роль при выборе полового партнера и снимали бо́льшую часть ответственности с молодых людей.

– Впрочем, – беззаботно продолжил библиотекарь, – мудрецы моего мира считают, что деве, прежде чем стать супругой, и вовсе не нужно практиковаться. Так что ты, о Джиа, несколько старомодна, но права в своем выборе…

Наемница скрипнула зубами. Да как он смеет говорить ей такое? А главное, откуда понял?! На лбу у нее, что ли, написана эта «старомодность»?

– Уточни, пожалуйста, дорогой Алем, – ласково проговорила Джиа, успешно справившись с эмоциями, – с кем же, в таком случае, юноши твоего мира тренируются, если девам твоего мира практиковаться не показано? – Она бросила на мужчину многозначительный взгляд, лукаво поведя бровью.

– О, Джиа, – невозмутимо улыбнулся он, – разумеется, с учеными книгами. Но я ни мгновения не сомневаюсь в том, что твое собственное