Высшая милость - Даниэла Стил

– Это просто великолепно, Сара! – живо воскликнула Мэгги, когда Сара закончила. Она имела в виду заключительную часть сообщения, не продажу дома. На это она не могла отреагировать иначе, как горестным вздохом, без слов. Хоть у нее и не было никогда своего мало-мальски приличного жилья, но она понимала душевную боль Сары Слоун – так страдает птица, защищая птенцов, когда разоряют ее гнездо.

– Я люблю этот госпиталь, – продолжила Сара. – Они спасли жизнь Молли, поэтому я занимаюсь сбором пожертвований для них. – Мэгги вспомнила вступительное слово Сары перед выступлением Мелани.

– Как ваши дети? – спросила Мэгги, когда они вошли в столовую, чтобы выпить по чашке чаю. Жизнь в Пресидии стала в эти дни немного спокойнее. Часть эвакуированных уже смогла вернуться в свои дома в те районы, где восстановили подачу электричества и воды, но люди еще оставались, и число их было немаленьким.

– С ними все хорошо, – вздохнула Сара. – А вот с Сетом мы почти не разговаривали, когда еще не разъехались. Сейчас Молли то и дело спрашивает меня, где папа.

– И что вы ей отвечаете? – тихо спросила Мэгги, когда они взяли чай и сели за стол. Ей нравилось разговаривать с Сарой. Очень приятная женщина. Глубоко чувствующая. Не истеричка. Пережить такое несчастье – и сохранить в себе достоинство, суметь собраться, предпринять здравые действия. Немногие на такое способны. Мэгги получала удовольствие от их дружеских отношений, несмотря на то, что они не были знакомы достаточно близко. Но Сара была симпатична Мэгги и чувствовала с ее стороны такую же симпатию, это и связывало теперь двух женщин. Но, видимо, были и еще какие-то неведомые им узы, почему их связь укреплялась.

– Я говорю ей правду, насколько это возможно – что папа не живет сейчас с нами. Кажется, ее такое объяснение устраивает. Детям совсем ведь необязательно объяснять все подробно… Ребенок растет – и углубляется его понимание происходящего – тогда и спросит снова, и тогда я отвечу больше. А в эти выходные Сет собирается приехать и погулять с ними. Молли останется у него ночевать. Оливер для этого еще слишком мал. – Она вздохнула. – А я… Я дала Сету обещание, что буду присутствовать на судебном заседании.

– Когда это произойдет? – Сам факт намерения Сары присутствовать на суде Мэгги восприняла как нечто само собой разумеющееся – в ее системе нравственных координат милосердие занимало главенствующее место, и она во всех людях пробуждала его.

– Назначено на март. – Впереди было еще много времени – девять месяцев. Этого времени как раз хватило бы на то, чтобы родить ребенка, их третьего малыша, которого теперь у них никогда не будет, невольно подумала Сара, когда ей сообщили дату. Но Мэгги она ничего не сказала сейчас об этих мыслях, чтобы не растравлять себе сердце.

– А что вы думаете насчет прощения? – вкрадчиво напомнила Мэгги. – Я понимаю, это не так просто, особенно в сложившихся обстоятельствах…

– Вы правы, – Сара потупилась. – Если честно, то я мало об этом думаю. Порой на меня находит такая злость и становится так обидно! Я люблю его, но я просто не могу понять, как он мог пойти на такое… Мне даже кажется, что, если я это пойму, мне будет легче его простить.

– Пожалуй. Хорошо, что вы сами способны проанализировать свои чувства. Должно быть, это было его ужасное заблуждение, когда он решился сделать то, что сделал. Но такого наказания ему достаточно – потерять вас как жену и потерять семью. – Сара кивнула. Конечно! Но проблема заключается в том, что она тоже расплачивается! Она потеряла мужа, а дети – отца. И это мешает ей простить Сета.

– Я не стараюсь специально быть жестокой к нему, – отвечала она. – Мне действительно трудно понять его поступки. Вряд ли это вульгарная алчность. Скорее желание быть более значимым. Словно некто ужасный проделал в нем брешь, вырвался наружу и, как лавина, поглотил всех на своем пути, – сказав так, она замолчала.

Мэгги осторожно разглядывала ее. Сара выглядела лучше, чем могла ожидать Мэгги. Значит, в этой женщине есть крепкая сердцевина, которая не даст ей согнуться под ударом судьбы. А что, если… Мэгги хотела было начать говорить, но тут же прикусила губу. Она чуть было не стала рассказывать Саре о своих проблемах, просто не знала, с чего начать. Большие синие глаза смотрели на Сару, и более молодая женщина видела, что в их глубине таится какое-то беспокойство.

– А у вас все хорошо? – спросила Сара, и Мэгги уверенно ей кивнула.

– Более или менее. У меня тоже бывают трудности, – улыбнулась она. – Даже монахинь могут посещать глупые мысли, и они могут совершать безумные поступки. Иногда я забываю, что у нас такие же человеческие слабости, как и у всех. Просто, когда я думаю, что у меня все под контролем и есть прямая связь с Богом, Он перестает общаться со мной, и я не могу оценить свои поступки и понять, что со мной происходит. Так Он напоминает мне о моих слабостях и человеческой природе и заставляет смиряться, – загадочно проговорила она и рассмеялась. – Простите. Сама не понимаю, что говорю. – Она чувствовала себя какой-то растерянной в последнее время, но не хотела нагружать Сару своими проблемами. Той хватает своих. И ничего нельзя сделать с тем, что мучает ее, Мэгги. Она это знала. Ей просто надо выкинуть это из головы. Она дала обещание Господу и себе, что сделает так.

Они вернулись в госпиталь, Сара попрощалась с Мэгги и пообещала скоро опять приехать и повидаться с ней.

– Сообщите мне, как выйдет с работой! – крикнула она, когда Сара уже уходила.

Сара приехала на Клей-стрит и была рада увидеть, что Пармани и дети уже вернулись из парка. Она вошла в квартиру. Молли радостно завизжала и побежала ей навстречу, а Оливер полз по полу, во весь рот улыбаясь при виде мамы. Она несколько раз подбросила его вверх и села на диван. Оливер был у нее на коленях, Молли сидела рядом, тесно прижавшись к ней. И Сара в который раз поняла, что, несмотря на все, что произошло, дети – ее самое большое утешение в жизни. Она тут же начала сочинять ужин. Как хорошо, что она сегодня встретилась с Мэгги! Интересно, о какой такой проблеме она говорила? Как бы то ни было, но она надеялась, что ничего серьезного. Мэгги такая добрая, и у нее такая замечательная душа… Трудно представить, что у такой женщины могут возникнуть неразрешимые проблемы. Общение с сестрой Мэгги дает ей, Саре, гораздо большее, чем просто человека, который выслушает ее и ей посочувствует. Мэгги как-то ненавязчиво подбрасывает ей мудрые мысли, щедро делится с ней любовью и настроем на хороший исход, чего бы ни касались их разговоры. Нет, она удивительная, эта сестра Мэгги.

Щиколотка Мелани все еще беспокоила ее, когда она вернулась в Лос-Анджелес в начале сентября. Она причиняла ей боль все два месяца, что она провела на гастролях. В Нью-Орлеане она ходила на прием к врачу и еще один раз вместе с Томом, когда он прилетал к ней в Нью-Йорк. Оба ортопеда сказали, что со временем все пройдет. В ее возрасте большинство травм заживают быстро, но даже для нее оказалось слишком тяжело в течение двух месяцев скакать по сцене и разъезжать по всей стране, давая по одному, а порой и по два концерта за вечер. Наконец, вернувшись в Лос-Анджелес, она пошла к своему доктору, и он сказал, что нога заживает, но не так хорошо, как должна бы. Он сказал, что это из-за того, что она очень много работает. Ничего нового она не услышала. Она рассказала ему о гастролях и к каким она прибегала уловкам, чтобы обыграть свою травму на сцене. Он пришел в ужас. Она все еще носила черный ботинок. Нога не болела только тогда, когда она была в нем. На сцене даже в простой прогулочной обуви, без каблуков, щиколотка нестерпимо болела.

Том расстроился, когда, уйдя от врача, она позвонила ему.

– Что он сказал?

– Что мне нужен отпуск или, может быть, мне следует уйти на пенсию, – отшутилась Мелани. Она все еще по привычке сравнивала Тома с Джейком: Том хотел знать про нее в подробностях все, даже то, что сказал доктор, когда сделал ей очередной рентгеновский снимок. Джейку и в голову не пришло бы спросить о таком. – На самом деле, – ответила она, посерьезнев, – врач говорит, что трещина все еще есть, и если я не отдохну, то мне грозит операция и штыри в ноге. Думаю, мой выбор за «отдохни». Дел на сегодняшний день у меня не очень уж много. – Том рассмеялся.

– С каких это пор у тебя «не очень уж много» дел? – Обо всем, что было запланировано, она действительно позаботилась еще вчера, не успев вернуться с гастролей.

Джанет задала ей те же вопросы. Мелани не стала скрывать, что врач считает, что все обойдется, но только если она не отправится опять на гастроли. В противном случае ее ждут серьезные проблемы.

– Кажется, это уже начинает становиться серьезной проблемой, – небрежно ответила мать. – Нога постоянно распухшая. Ты сказала об этом врачу? Ты даже не можешь надеть нормальные туфли. Сколько можно развлекать зрителей байками и выходить к ним в таком глупом виде?