Записки неординарной эльфийки - Эльфарран

– Должен же кто-то на этой посудине работать головой, а не задом, – выразительно глянув на гнома, пробормотал себе под нос мозг нашего корабля

– Да я, не держи меня Эльфи, я сейчас, ненадолго, – порываясь вскочить со своего поста, гном шумно заворочался.

– Сиди, – молитвенно сложив руки, взвыла я. – Ради меня, сиди.

– Хорошо, только пусть этот ушастый не обзывается.

К вечеру совместными усилиями, мы отчерпали воду, замазали смолой щели, разобрали остатки провианта. Гимли смущенно сушил одежду, закрывшись от меня обрывком паруса. Лег возился со сломанным рулем, пытаясь хоть что-то наладить в эдаком беспорядке. Устало опустив голову на моток изорванного каната, я уснула.

На море полное затишье, ровная поверхность сапфирового зеркала, безмятежна и прозрачна. С грохотом отшвырнув бочонок из под пресной воды Гимли учинил допрос:

– Кто вчера мыл голову? – Мы, переглянувшись и сверкнув на солнце аккуратно уложенными прическами, уверенно показали пальцами друг на друга.

– Говорила мне мама, не дружи с эльфами, они за волосы голову продадут, – заворчал гном. Если вас это интересует, то у нас нечего есть. От подстреленного на прошлой неделе альбатроса остались только лапки, я их жевал всю ночь, но в животе не прибавилось.

– На горизонте пока нет птиц, потерпи друг – примиряющее отозвался эльф, высматривая хоть какую-нибудь добычу. Он сегодня уже с раннего утра заступил на пост со своим верным луком. Занятые вопросами питания, друзья совсем упустили из виду меня. Припомнив рыбалку с Матой, я, тайно стащив малую секиру гнома, попробовала оглушить проплывающих рыб: взмахнула разок этой тяжелой палкой и с шумом шлепнулась в воду.

– Эльфи за бортом, – громко вскрикнув, гном подбежал и, уже протянув мне руку, увидел, как красиво кружась уходит на дно его секира. Сначала он не поверил своим глазам, а когда, осознал потерю любимого оружия, еще громче выругался.

– Оставайся там, ты, ходячее несчастье. – Демонстративно повернувшись ко мне спиной, он сел на ограждение борта.

Стараясь не забрызгать косы, я, схватившись за доски обшивки, пыталась влезть обратно, и тут, напоровшись на некстати торчащий острый гвоздь, разрезала руку. Кровь, смешавшись с водой, моментально растворилась. Море взорвалось блестящими спинами хищных селедок, каждая размером с руку, они летели почти не касаясь волн, раздутые жабры жадно ловили запах крови. На время забыв о потере, Гимли бросился за своим топором, предоставив мне одной отбиваться от наседающих рыбок. С визгом пиная их зубастые пасти, я, подняв фейерверк брызг все старалась забраться на борт.

– Врешь – не уйдешь, – бил в виски коллективный разум этой хищной стаи. Ухватив за платье, они старательно стаскивали меня обратно в воду. Я вопила, била руками по их наглым мордам, укорачивалась от клацающих зубов, ныряла и снова карабкалась на корабль.

– Тебе помочь? – вежливо осведомился, эльф, сбивая одной стрелой сразу троих селедок.

– Если тебя это не затруднит, то пожалуйста, – ему в тон прошипела я.

Ухватив за руки, он одном движением выхватил меня из воды. Но селедки не хотели отпускать свою жертву. Взвившись над судном, они атаковали уже на нашей территории.

– Держитесь эльфы, я уже почти нашел свой топор, – орал из каюты Гимли. Громко щелкая челюстями, раззадоренные сопротивлением рыбки, градом сыпались на палубу, я, схватив обломок ящика, старательно прибивала их к дощатому настилу, эльф больше брал на лету – экономя стрелы, он сбивал по несколько тушек подряд, одним выстрелом.

Когда гном, воинственно размахивая найденным топором, выскочил из каюты, все уже было кончено, и поле битвы осталось за нами.

– Неплохо поработали, коллега,– пожав мне окровавленную руку, аранен в первый раз улыбнулся. А вечером, в тайне от гнома, подарил лак для волос. Королевский подарок.

Омываемые теплым течением, мы второй месяц дрейфовали в неизвестность. Эльф по солнцу примерно определил наше положение.

– Скоро должен показаться остовов Морон, населенный контрабандистами и перекупщиками. Гнездо всяческих злодеев.

– Зато какие там верфи, просто мечта, – вторил ему гном.

Они оба, составив список необходимого оборудования, посчитали примерную стоимость, выходило дороговато. Печально вздыхая, Гимли вытащил две серебряные монетки.

– Этого мало, – удрученно похлопав себя по карманам, заключил, эльф.

Еще сильнее помрачнев, гном, стащил золотую коронку с зуба.

– Все, клянусь барлогом, больше ничего нет.

– У тебя, ничего нет? – С надеждой они глянули на меня. Я, развернув платок на раскрытой ладони, преподнесла маленький мифриловый колокольчик.

– Ух ты, мифрил, настоящий, – ухватив моего звонкого друга, гном попробовал его на зуб, – высшая проба – пожалуй хватит на починку и даже останется на провиант.

– Нет, продавать его нельзя, – твердо сказал Лег, – и если ты, Гимли, ничего не смыслишь в наших обычаях, то не лезь. – Рассматривая выгравированное на ободке изречение, он продолжил. – Тайный поклонник. Сестренка, ты имеешь успех в определенных кругах. Кто бы мог подумать.

Взяв колокольчик, он бережно завернул его обратно в платок.

– Не кидайся такими вещами, не заколки.

Гнилые доски причала жалобно всхлипнув, приняли ободранный бок нашего судна. Несколько покосившихся избушек, вросших крышами в прибрежные дюны, ярко освещенный увеселительный дом с трактиром на первом этаже. Просторные сараи, небрежно раскиданные по берегу. Дым смоляных костров застилает пол неба. Разбросанные части кораблей, лодок и плотов довершали картину всеобщего хаоса. Ловко лавируя меж этого беспорядка, двигались темные личности.

– Морские тролли, – тихо прошептал мне на ухо эльф, – скройся внизу. Мы сами.

Гимли расчехлив свой боевой топор, потрогал его острие, и, кивнув другу, присоединился к встрече с прибрежным властям. Я, незаметно скользнув меж канатных ящиков, присела. Спряталась.

К вечеру покинув убежище и осмотрев наш плавучий дом, пришла к неутешительным выводам: никого нет. Зябко передернув плечами, стала ждать. Ночь, наполненная страхом и ожиданием, вступала в свои права. Трещали крылышками мелкие мышки-вампирчики, ласково терлись о причальные столбы волны, печально поскрипывало разбитое днище. Со стороны берега слышались громкие завывания и вымученный смех. Чей-то пьяный голос орал, что его обокрали. Где-то дрались местные псы.

– Святой Низя, спаси нас, пожалуйста, – непрерывно шептала я в темноту. – Спаси. Спаси.

Мрачные друзья явились на рассвете. Не глядя мне в глаза, они, держали совет.