Дьявол за правым плечом - Арина Холина

Но все-таки Маша чувствовала себя очень уставшей — даже несмотря на всяческие ухищрения, к которым прибегала Вера. Та отпаивала подругу настойками, которые на время возвращали ей ясность мышления, но Маша осознавала — она на пределе. И Саша уже не помогал — а он ее даже жалел, отдавал немного энергии, не говоря уже о сексе, после которого Маша всегда чувствовала себя намного более счастливой. С Сашей все было замечательно — он приезжал, занимался с ней любовью, заваривал дивный кофе, учил ее всяким забавным мелочам — вроде высечения огня из пальцев, уезжал и совершенно не мешал ей жить. Маша неожиданно поняла, как это важно — чтобы ей не мешали быть такой, какой она хочет быть.

Но после работы она носилась по всей Москве: изучала зелья в Сокольниках, искусство врачевания — у Мариши на Ленинском, мчалась на Рублевку за основами современной магии, после чего через весь город тащилась на «Парк культуры» для знакомства с черной магией, а раз в неделю ездила в Серпухов для того, чтобы ознакомиться с предсказаниями. И это не считая домашней работы! Кроме всего прочего, на работе она вечно находилась в раздражении из-за девиц, которые бесили ее всегда и всем.

«Ничего! — подбадривала себя Маша. — Сегодня пойдем с Веркой, развеемся! Хоть на людей посмотрю». Людей она и правда видела только из окна машины — ее уже месяц окружала сплошная нечисть. Больше всего Маша боялась старую ведьму — ясновидящую, которая жила под Серпуховом в старом деревенском доме. Маше все время казалось, что ведьма ее в одно прекрасное мгновение съест — посадит в печь и поджарит. И когда она со смехом пожаловалась Вере на свои опасения, та выдала ей какой-то оберег и посоветовала некое заклинание — на «всякий случай», что Машу напугало еще больше, и она поинтересовалась, а нельзя ли ей учиться у кого-нибудь еще.

— Можно… — кивнула Вера. — Но лучше ее никого нет.

Маша подумала и решила, что в крайнем случае отобьется кочергой, но каждый раз отправлялась в Серпухов как на расстрел.

Пока Маша не почувствовала, что не может больше спать по четыре часа, все это было довольно интересно. Раньше она думала, что существует одна колдовская книга, в которой находятся все заклинания. На практике выяснилось, что книг — тысячи, и разные ведьмы идут к одному и тому же различными путями. Причем у некоторых заклинания слабенькие, поверхностные, у других — надежные, мощные, одни сильны, допустим, в любовном колдовстве, другие — в гаданиях или в целительстве. Все было очень запутанно, приходилось читать слишком много литературы, которую надо было выклянчивать у частных лиц, так как никакой колдовской библиотеки не существовало, а за известную книгу ведьмы дрались, если вдруг шел слух, что такую можно купить. Были и современные книги — одни лучше, другие хуже, но и с ними было нелегко — чтобы написать том, приходилось слишком много работать, поэтому книги в тираж не выходили — их могли дать переписать, на что уходили месяцы. Пока Маша приобрела только три книжечки: «Общая практическая магия», «Черная магия с Эльзой Гринбаум» — ее продала преподавательница по черной магии за бешеные деньги — и брошюрку «Египетская нумерология. Перевод Г. Саламандровой». Зарплата у Маши разлеталась на еду, на подкуп учителей — официально они должны были учить бесплатно, но Вера сразу предупредила: у всех много дел, так что учениками занимаются неохотно, и единственный способ как-то их вдохновить — подарки. Каждый раз Маша разорялась — то на косметику, то на коробку дорогих конфет, то на билеты в театр, и от зарплаты ей оставались крохи — одну неделю она просидела на «Дошираке», так как уже забыла, как дорого стоит бензин, которого, оказывается, нужно очень много. Только эта жаба из Серпухова пока ничего не требовала — Маша пребывала в уверенности, что на экзамене она заберет у нее ее бессмертную душу.

В четыре Маша не выдержала. Промямлила что-то насчет внезапной болезни, похватала вещи и рванула домой. Сегодня у нее не было занятий, и она решила хоть немного поспать. С трудом разбирая дорогу, Маша добралась до дома, сорвала джинсы и рухнула в кровать. Она спала, пока из телефона не посыпались вопли и крики — Вера орала, как потерпевшая:

— Где ты шляешься, мать твою?! Мать твою мать! Ма-ша!

Маша схватила трубку и постаралась придать голосу бодрость, но Вера ее тут же раскусила и велела до ее, Вериного, приезда умыться, выпить кофе и заговорить человеческим голосом — а не хриплым, гундосым басом.

Настроение у Маши было непраздничное — она была сонная, злая — потому что разбудили, и какая-то ватная. Кофе и душ, а потом еще раз кофе несколько примирили ее с жизнью, но, если честно, ехать уже никуда не хотелось. Хотелось валяться и смотреть что-нибудь жизнеутверждающее — например, «Питер FM».

Но Вера живо настроила ее на нужную волну: она влетела, разоралась, вытряхнула из гардероба вещи, собрала наряд — плотная, полупрозрачная черная рубашка с коротким рукавом, джинсы с низкими карманами спереди и стильные серебристые босоножки. Вера сама же ее и накрасила: черные тени для век, бледно-розовый блеск, легкие румяна… Маша нацепила любимые напульсники с шипами, все свои серебряные браслеты, массивные кольца с гранатами и кулон в виде скорпиона, усыпанный турмалинами, который ей подарила Вера.

— Главное — не расстегивай блузку так, чтобы было видно лифчик! — предупредила Вера. — Так все проститутки, насмотревшиеся «Секса в большом городе», ходят!

— Проститутки?.. — протянула Маша. — А сколько они берут?

— От пятисот баксов до штуки. Это, типа, интеллигентные проститутки — в носу не ковыряются, — пояснила Вера.

— О-о! Мне сейчас лишний косарь не помешает! — восхитилась Маша. — Я моей грымзе за Гринбаум должна еще полторы тысячи.

Наконец они отправились в клуб, где полным ходом шел день рождения какого-то радио. Все ходили красивые — некоторые отчаянные дамы понадевали вечерние платья, чего Маша не любила — вечерние платья, считала она, имеет смысл носить, если ты едешь на какой-нибудь значительный фестиваль, или тебя приглашают на официозное мероприятие, а на Дне радио, где все упьются в стельку и будут орать в микрофон «Белые розы», смешно обвешиваться драгоценностями и мехами. Машу вообще страшно веселили московские домохозяйки, у которых мужья зарабатывали бешеные деньги: они были готовы пойти на презентацию гвоздей — лишь бы надеть новое платье от «Кензо». Причем Машу, как журналиста, страшно веселило, как вся эта светская хроника влияет на неокрепшие умы. Ведь если присмотреться, то большинство событий в журналах — презентация новой модели такого-то автомобиля, презентация новой бритвы с шестьюдесятью лезвиями, презентация такого-то шампанского или же день рождения радиостанции, день рождения такого-то телеканала, день рождения интернет-сайта… Первая категория, с презентациями, относилась к рекламодателям — их всегда надо было подмазать восхищенным отзывом о вечеринке, а вторые были информационными партнерами — то есть теми, кто каждый месяц пускал в эфир рекламный ролик издания на бартерной основе. А домохозяйки, которые по совместительству были любимыми клиентками всяких там парфюмерных, ювелирных и прочих домов, с превеликим удовольствием демонстрировали наряды и украшения от этих же домов — с тайной надеждой, что их заметят не только другие домохозяйки, но и светские хроникеры.