Как санкции ударят по России - Владислав Иноземцев

Устойчивость режима велика сегодня даже в условиях продолжающегося экономического и политического ослабления России, которое власти успешно скрывают, но которое оттого не становится менее драматическим. Мы уже говорили о росте сырьевой направленности экономики; добавим, что налоги на добычу и экспорт энергоносителей обеспечивают более 50 % доходов федерального бюджета, а таможенные сборы обеспечивают такую же долю доходов, что в США в начале 1870-х годов. При этом даже базовые отрасли экономики не развиваются (в 2012 году в России было добыто на 7,6 % меньше нефти, чем в РСФСР в 1987 году — хотя бывшие советские республики Казахстан и Азербайджан произвели в 3,4 и 3,3 раза больше нефти, чем в конце своей советской истории): в результате с 1990 по 2012 год доля России в мировой добыче нефти сократилась с 16,3 до 12,8 %, а в добыче газа — с 29,8 до 17,6 % (рассчитано по BP Statistical Review of World Energy 2013, London: British Petroleum Plc, June 2013: www.bp.com/en/global/corporate/about-bp/statistical-review-of-world-energy-2013.html, сайт посещен 14 сентября 2013 г.).

Россия утратила лидирующие позиции в космической и ядерной индустрии; ее высокотехнологичные отрасли и военно-промышленный комплекс в критической степени зависят от зарубежных комплектующих; в плачевном состоянии находятся судо— и авиастроительная отрасли; разрушается инфраструктура транспорта. B стране почти остановилось строительство железных дорог (сегодня их строят в год меньше, чем в среднем в первой половине 1860-х годов) и автомагистралей (современную трассу между Москвой и Петербургом строят уже 19 лет). И это — после десяти лет быстрого экономического роста, который после восстановления экономики от кризиса 2008–2009 годов сейчас составляет не более 1–1,5 % и не имеет шансов на ускорение ввиду неблагоприятного инвестиционного климата.

Экономические проблемы усугубляются внешнеполитическими и социальными. Россия сегодня находится между двумя гигантами — EC и КНР. Ее экономика в рыночных ценах составляет 12,2 % от экономики ЕС-28 и 24,6 % от экономики Китая (рассчитано по данным МВФ за 2012 год, размещенным на сайте www.en.wikipedia.org/wiki/List_of_countries_by_GDP (nominal), сайт посещен 19 мая 2013 г.); попытки В. Путина консолидировать постсоветское пространство для создания нового центра экономического притяжения (логика проекта изложена // Путин, Владимир. «Новый интеграционный проект для Евразии: будущее, которое рождается сегодня» // Известия, 2011, 4 октября) похоже, обречены на провал после того выбора в пользу ЕС, который сделала Украина; а Центральная Азия становится все более зависимой от Китая. Серьезными проблемами становятся иммиграция и рост доли мусульманского населения. K середине 2020-х годов русские, чья доля в общем населении сейчас достигает 77,7 %, составят 66–68 % жителей страны, доля мусульман возрастет с 6,5 до 10–12 % (см. по доле русских результаты переписи 2010 года (www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm), по доле исповедующих ислам статью Religion in Russia (www.en.wikipedia.org/wiki/Religion_in_Russia), сайты посещены 19 мая 2013 г.). Число выходцев из России, постоянно проживающих в странах ЕС, вырастет с нынешних 2,8–3,2 млн. (расчеты приведены в: Иноземцев Владислав. «Тихий исход энергичных и молодых сограждан» // Известия, 2010, 15 декабря, с. 6) до 5-6млн. человек, а доля мигрантов в первом поколении в самой России достигнет 15–17 млн. человек. Эти процессы усилят нервозность в обществе и снизят качество человеческого капитала, уже сегодня недостаточного для поддержания конкурентных позиций.

Между тем, учитывая приобретенный властью опыт управления страной, следует предположить, что банальное ухудшение экономической конъюнктуры и даже — в случае, если оно окажется реальным — падение уровня жизни не станут критическими факторами, способными подорвать позиции путинской элиты. Расходы нынешнего российского бюджета более чем на 25 % направляются на финансирование неэффективных инвестпроектов или приобретение товаров и услуг для государственных нужд по завышенным ценам (в 2011 году Д. Медведев оценил прямые потери лишь от коррупции при госзакупках в 1 трлн. руб., или в 8 % бюджетных трат (см.: Медведев, Дмитрий. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации от 30 ноября 2010 года: www.rg.ru/2010/11/30/poslanie-tekst.html, сайт посещен 14 сентября 2013 г.). Поэтому у правительства есть значительные резервы повышения бюджетной эффективности, которые будут задействованы в сложных ситуациях. Кроме того, по мере роста проблем власть будет эксплуатировать синдром «осажденной крепости», весьма сильный в сознании россиян. Открытость границ позволит недовольным уезжать и жить за рубежом — в том числе и на доход с капитала или имущества, которые люди сохранят в России. Представители оппозиции, которым удастся проникнуть во власть, будут либо запутываться в злоупотреблениях новыми возможностями (как это произошло с мэром Ярославля Е. Урлашовым, находящимся ныне под арестом за коррупцию), либо сотрудничать с вышестоящими эшелонами бюрократии. Попытки реформ «сверху» также маловероятны — особенно учитывая то неблагоприятное впечатление, которое предпринятая Д. Медведевым скоротечная «модернизация» оставила как в элитах, так и у большинства населения.

B рамках этого «пессимистического» сценария можно дать следующий обобщенный прогноз состояния России в 2030 году. Экономика будет расти в среднем на 2–3 % в год на первой половины этого периода, оставаясь при этом столь же «сырьевой», как и сегодня. После 2017–2019 годов вероятно начало долгосрочного снижения цен на нефть и газ и возникновения ситуации, в которой доходы населения будут расти в основном за счет наращивания государственного долга и более «социально» ориентированного бюджета. Инвестиции в инфраструктуру и обеспечение военной безопасности окажутся иллюзорными; в результате de facto Россия утратит к 2030 году статус серьезной военной державы (уже сегодня положение в этой сфере намного хуже, чем оно кажется западным наблюдателям). России не удастся реализовать никакие значимые интеграционные усилия в Евразии; в результате в середине 2020-х годов Украина, Беларусь и Молдова станут членами ЕС, а большинство государств Центральной Азии — вассалами Китая. В. Путин будет переизбран главой государства в 2018 году и после шести лет довольно сложного президенства в 2024 году передаст власть преемнику, который начнет осторожные реформы, однако общее состояние экономики и уровень недовольства складывающейся ситуацией приведут к неконтролируемым политическим процессам. B итоге «путинский» режим рухнет, не пережив своего основателя — а к 2030 году Россия подойдет страной, только начинающей поиск нового пути. Сложности этого времени будут усугублены огромным оттоком капиталов за рубеж, сопровождающим упадок режима; новой волной передела собственности и массовой эмиграцией, в очередной раз оставляющей новую Россию без прогрессивной и ответственной национальной элиты.

Этот сценарий можно относительно условно описать понятием implosion: режим разрушится под тяжестью внутренних проблем и по причине банального нежелания обеспечивать развитие страны. Единственным позитивным следствием такого хода развития событий мы считаем неизбежность последующей активной модернизации страны: ее облегчат, во-первых, понимание бесперспективности очередной версии авторитаризма и спрос на ответственную власть; во-вторых, невозможность сохранения сырьевой специализации в условиях снижения цен на углеводородное сырье; в-третьих, разочарование в «евразийских» ценностях и излишней ориентации на Китай; и, в-четвертых, приближение EC к российским границам и «фактор Украины», вступление которой в Союз может стать решающим в проевропейском выборе России. Мы отнюдь не считаем «пессимистический» сценарий катастрофическим — мы убеждены, с одной стороны, что население, ныне в массе своей поддерживающее В. Путина, должно сполна вкусить плоды режима, чтобы впоследствии снова не очароваться «сильной рукой», и, с другой стороны, что усиление Китая и EC на российских границах практически исключает сценарий распада страны, который выглядит единственной подлинно опасной перспективой.

«Оптимистической» версией можно считать сценарий, предполагающий демонтаж режима сразу после 2018 года — т. е. до того, как российская экономика исчерпает возможности развития, а геополитическая ситуация необратимо изменится в нежелательном для страны направлении. Предпосылки для этого есть — хотя нам они кажутся менее основательными, чем условия для «пессимистического» сценария.

B данном случае факторами перемен станут объективные и субъективные моменты. К первым мы бы отнесли ухудшение экономической конъюнктуры и нарастание диспропорций внутри страны, ко вторым — усталость от несменяемости власти.

Сегодня правительство не способно обеспечивать экономический рост без повышения сырьевых доходов — во второй половине 2013 года промышленность начала сокращать выпуск продукции, доходы населения стагнируют. Стоит обратить внимание на то, что внутри-и внешнеполитическая стратегии власти прямо противоречат задачам стимулирования роста. Внутри страны продолжается повышение налогов для нужд финансирования госпрограмм, которые почти никак не сказываются на развитии экономики (на саммит АТЭС в 2012 году, Олимпиаду в Сочи в 2014 году и чемпионат мира по футболу в 2018 году уйдет более €100 млрд. бюджетных средств); на внешней арене В. Путин стремится снизить накал противоречий вокруг «горячих точек» типа той же Сирии — вопреки тому, что война и дестабилизация на Ближнем Востоке были бы крайне выгодны России, так как обернулись бы резким ростом нефтяных цен. Но в обоих случаях приверженность «государству» вынуждает российское руководство сделать ошибочный выбор. B условиях стабилизации нефтяных цен власти потребуется снижать расходы (разговоры о чем уже начались) — а это вызовет лавинообразный спад инвестиций, сокращение спроса и активизацию оттока капиталов. B результате Россия начнет проводить активную политику заимствований, доведя уровень государственного долга до 40–50 % ВВП к 2018 году — что сегодня кажется предельно возможной для ее экономики величиной. Государственные компании будут направлять все имеющиеся у них ресурсы на обслуживание интересов власти; фондовый рынок будет уверенно снижаться; обострятся отношения между Кремлем и крупными предпринимательскими группами — вплоть до «мягкой национализации» части их активов. Иначе говоря, тупик в экономике породит серьезные напряженности во властных элитах — вплоть до того, что возникнут явные сомнения в способности В. Путина руководить страной.