Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Семенов Юлиан Семенович

Директива маоистского стратега ориентировала всех китайцев, живущих за рубежом; ныне сменившие Цяо Гуань-хуа повторяют тем не менее его слова: «Король умер, да здравствует король!»

(А поле для «ультралевой деятельности» громадно, ибо система капитализма тяжело больна. Марихуане, ее вторжению в США, пытаются противопоставить медицину: ныне за океаном детские психиатры стали самой растущей частью специалистов — потребность в них огромна. Недавно «Национальный союз встревоженных родителей» сообщил, что самый высокий рост числа беременностей отмечен среди белых девочек моложе 15-летнего возраста. «Институт планирования семьи имени Алена Гутмехера» установил, что в Вашингтоне проституцией начинают заниматься с 12–13 лет. В школах крупных городов повсеместно курят марихуану. Ремонт в результате вандализма в классах, — утверждает Джордж Джонс в журнале «ЮС ньюс энд Уорлд рипорт», — обходится налогоплательщикам в 600 000 000 долларов. На учителей ежегодно совершается 70 000 нападений.

Директор «Детского центра» госпиталя Меклин, штат Масачузетс, Питер Залцман сказал недавно:

— Депрессия — это заболевание, которое психиатрия еще десять лет назад не распознавала в детях. Сейчас она выявляется в качестве симптомов: самоубийства, сверхактивность, ипохондрия, преступность.

То же — среди студенчества. Джордж Джонс приводит слова одного из докторов: «В отличие от самоубийств среди пожилых людей, которые вызваны разочарованием в жизни и приближением смерти, самоубийства среди молодых вызваны желанием не дать жизни развернуться. Это депрессия в ее крайнем выражении».

Расчетливый политический план маоистов — помочь поколению раскачаться с помощью повсеместной продажи наркотиков — судя по всему, осуществляется небезуспешно.)

Далее, по утверждению Цяо Гуань-хуа, выступавшего в роли «планировщика экспортной революции», «хуацяо», живущие в США, сольются с «революцией в стране, где они живут, или же станут ее руководителями».

Какое же это злодейство — превращать научную доктрину революции в «героино-маотроцкистский» рецепт «счастья на вывоз», в экспортной упаковке — без указания цены!

Я вспомнил обо всем этом оттого, что возле красивейшего кафедрала Энна остановился огромный туристский автобус. Вылезли дедушки и бабушки — американские путешественники. Защелкали фотокамеры. Среди туристов было три китайца: два старика и молодой парень. Один из стариков, не щелкавший в отличие от других камерой, был в больших башмаках, похожих на ортопедические. Он и в Сицилии ходил по земле Китая.

Туристы отправились осматривать кафедрал, прилаживая к камерам блицы, а этот старик зашел в бар, положил на стойку несколько монет, попросил обменять их на жетоны для телефона-автомата и пошел вниз к туалетам, где обычно установлены аппараты…

10

…Восемь тысяч человек в коричневых гитлеровских униформах — сапоги, галифе, портупея — «служба безопасности», и восемнадцать тысяч человек, составляющих службу охраны порядка (они с гордостью говорят о себе: «Мы — испанские СС, охранные отряды нашей родной партии „фуэрса нуэва“»), образовали каре-соты, в которых на громадной площади Ориенте в Мадриде собралось более 250 000 человек. Возле трибуны, на которой стоял Блас Пиньяр, фюрер испанского фашизма, толпились, замерев в гитлеровском салюте, представители итальянских неофашистских организаций, прилетевшие на официальное торжество — 20 ноября, день испанского фашизма, день былого триумфа Франко. Рядом с ними — делегация чилийской «Патриа и либертад». (Я помнил их по встречам в Сантьяго во времена Альенде. «Какие мы наци? — воспитанно улыбаясь, говорили они мне. — Мы же носим белые рубашки и выступаем за компетентность, — ничего более». Они надели коричневые куртки в ночь пиночетовского переворота и расстреляли всех тех компетентнейших руководителей демократического эксперимента, которые были известны миру своим антифашизмом.) Замерли в гитлеровском салюте представители германских неонацистских партий, бельгийские фашисты, гитлеровцы из Уругвая, Парагвая, Гватемалы. Тянул руку Альберто Ройуэла, на которого власти объявили розыск, — участник убийства левых активистов, он сейчас был без парика и грима, а вокруг него стеною стояли семь телохранителей из испанского «гитлерюгенд» — «Фуэрса ховен».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фюрер Пиньяр приветствовал гостей на немецком, французском, итальянском и английском языках.

Прогрохотало по площади:

— Хайль!!! Зиг хайль!

…Это я видел в ноябре прошлого года. Франко уже умер. Однако над площадью высились транспаранты: «Франко презенте!» — «Франко с нами!» Это очень страшно — живой фашизм.

Мне говорили:

— Это не серьезно, пусть себе, в конце концов, правила демократической игры предполагают свободу для самовыражения.

Я отвечал:

— Если понятием «демократия» не жонглировать, но относиться к нему серьезно, тогда Пиньяра надо арестовать, а его банду разоружить, они же все носят пистолеты и дубинки.

Мне возражали:

— Демократия предполагает свободу слова и мысли.

Я отвечал:

— Не для того мы отдали двадцать миллионов жизней в борьбе против гитлеризма, чтобы младо-гитлеровцы маршировали по улицам. Это — глумление над памятью мира. И если вы называете право кричать «хайль» проявлением истинной демократии, то я считаю это предательством, хуже того, пособничеством фашизму.

…СС оберштурмбаннфюрер Мигель Эскерра сидит под портретом Гитлера. На лацкане — рыцарский крест, врученный ему Гитлером: «Вы, герой „Голубой дивизии“, стали знаменем испанской нации в нашей совместной борьбе против большевизма».

У СС оберштурмбаннфюрера вполне интеллигентное лицо, добрые глаза, в высшей мере «милая» манера разговора:

— Я плюю на демократию с рассвета и до заката. Мы, истинные национал-социалисты, солдаты Гитлера, еще вернемся к могуществу, поверьте мне, сеньор. Наши ряды в Европе растут. Даже здесь, в Испании, которой ныне правят предатели, наши люди стали во главе «Фуэрсы нуэвы», а вокруг этой партии уже сейчас сплотился миллион, а ведь когда начинал Франко, за ним было три корпуса, сотня тысяч, не более того… Как я отношусь к террору? Что ж, террор есть форма политической борьбы — в нынешней схватке коммунизма и национал-социализма смешно отвергать такого рода инструмент… Как бы сейчас ни подвергали гонениям фюрера «Воинства короля Христова», моего боевого друга по борьбе против красных Мариано Санчеса Ковису, я убежден, что он еще докажет свое: на силу надо отвечать силой, на удар — ударом. Мне пришлось мыкаться по миру после нашей неудачи в сорок пятом (он так и сказал — «наша неудача в сорок пятом»!). Я был одним из руководителей генштаба «Антикоммунистического легиона зоны Карибского бассейна», но Трухильо оказался дерьмом и трусом, а наши американские финансисты — чистоплюями. Я дрался против красных в составе вооруженных сил Парагвая, Гаити, Чили…

Партайгеноссе Мигель Эскерра выслушивает вопросы в высшей мере внимательно, отвечает со всей искренностью, лицо его освещает кроткая и ясная улыбка:

— Вы спрашиваете о человеческом идеале? Солдат — нет для меня выше идеала. Искусство? Вы имеете в виду кино? Нет, я не люблю кино, потому что презираю порнографию, сейчас показывают порнографию или коммунистическую пропаганду. Я, однако, смотрю все фильмы на военную тему. Книги? Нет, я читаю только те книги, которые пахнут порохом. Живопись? Не знаю, не знаю. Герой? Адольф Гитлер. Кого я ненавижу? Красных, понятно! Презираю? Евреев. Если мне надо оскорбить врага, я просто называю его евреем.

…Район Мадрида, который называется «Саламанка». Район фешенебельный, самый, пожалуй, дорогой. Кафе «Калифорния» — штаб-квартира «воинов короля Христова», фюрер которых Кависа так дружен с оберштурмбаннфюрером Мигелем Эскерра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Воины» — молоды, лет двадцать, ухожены, сынки.

— С кем мы сотрудничаем? С ГБИ, — усмехаются они, — с «гарильерос баррачос инконтроладос», так мы называем простачков из «Фуэрса ховен» — «пьяные неконтролируемые партизаны». Плата? Нет, мы — идейные борцы. Некоторым из ГБИ платят, тысяч тридцать песет за акцию.