Сколько живёт любовь? - Людмила Сурская

В новогоднюю ночь на 58 год, они были приглашены в Большой Кремлёвский дворец на грандиозную встречу Нового года. Хрущёв организовывал большущую по масштабам гулянку означающую в его понимании единение с народом. Юлия пошила новое платье, сделала причёску. Должна же она соответствовать своему привлекательному герою Рыцарю. Столы ломились от яств. Кого они только там не встретили. Ей было интересно: будет ли Седова? Ведь она в 49-ом пыталась рассказывать, что Костик бегал к ней на свидание. И ждал у памятника, даже, якобы, артист какой-то был тому свидетелем. Какая чепуха. С ней всё понятно- заело. Но вот тому кто передавал те сплетни не лишнее было подумать головой. Он в то время и минуты не смог на виду у всех простоять, как собралась бы толпа из поклонниц, зевак и фронтовиков. Популярен был безумно. Он же не дурак светиться так. Юлии было смешно все эти басни слушать. Валентина актриса до мозга костей. Любой случай подведёт под себя. Хотя… обещание своё о той просимой ей встрече сдержала. Никто ни гу-гу… Чудная женщина. Куда-то пропала вот. Возможно с ней что-то произошло, она изменилась? А народ сочинил из всего этого бреда сказку и рассказывает теша себя. История с памятником глупа и некрасива. Ну с чего ему потребовалась стареющая актриса, если он воздвиг стену между собой и ей семь лет назад. Воистину у языка нет глаз и ума. Разубеждать глупо и бесполезно. У сказок долгая и захватывающая жизнь. Словно желая ей угодить сплетничали: Сиронов в немилости у Хрущёва. Он бросил Седову или она его… И уже успел жениться. Юлия даже не улыбнулась, брак по расчёту ограничивается временем того самого расчёта. Взошёл по её спине, использовал, затаптывал звезду, чтоб не светила ярче его, а сейчас новая доза расчёта в игре. Обеспечил себе старость. Нашёл себе кумушку- сиделку попроще, чтоб ухаживала. Посчитал, Седова для этого не пригодна. Молодая актриса рассказывала, как возвращаясь из "Метрополя" Сиронов перед артистами гостями демонстрировал свою небесную любовь к Вале. Читал на весь подъезд о любви к ней стихи, кричал, что любит её до безумия. Те ахали: "Это такая любовь! Такая…" А буквально через месяц он женился на другой. Эту театральную ложь, в их отношениях Юлия видела давно. Слушая те восторженные рассказы подумала: "Обыгрывал, поди ж ты сукин сын, одну из написанных им сценок". Кто-то обронил, что Валентина спивается, Юлия не поверила — неужели актриса так слаба? Непохоже. Хотя при такой жизни… Её сына от Седова Сиронов определил в детдом. Вероятно, чтоб не маячил перед глазами. В кино не снимали, театр почти закрыл перед её носом двери. Все приписывали это водке. А Юлия думала, что Сиронов постарался, чтоб чувствовать себя Сироновым, а не мужем артистки Седовой. Или водка ход, игра — возможность уйти из-под опеки грозного и всевидящего ведомства. Отказ от сотрудничества. Её давно не снимают, не дают ролей в театре, значит, вариант запрета возможен. И давить её профессией могут двое- это то самое могучее ведомство и Сиронов. У одного цель — работа, а у второго, большая охота стереть память о ней. Ведь она лесенка, по которой он взбирался. Теперь он туз и его такой расклад раздражает. Юлии было немного грустно. Такая фактура оказался мелочным мужиком. Ей искренне было жаль Валю.

Рассматривая наряды женщин щебечущих возле Кости, подумала: "Кто его знает, как говорится, не зарекайся. Утверждать с мужчинами ничего нельзя. Возраст критический. Седина в бороду, бес в ребро… "воробушек" уже был, мог и на акулу рискнуть… Чем чёрт не шутит. Жизнь одна. Мог бы и Костя позариться, попробовать. Так что кто его знает, возможно бы и бегал, если б не был напуган вознёй возле личной жизни Жукова. А так он сидел на приколе, ему было точно не до Седовой и любых других ищущих приключение глазок". Она поискала её по залу, хотела подойти, поздороваться, но нет, звезда Валентины закатилась. Зато блистала Самойлова. Они смотрели с Костей фильм с ней в главной роли "Летят журавли" и им очень понравилось. Хрущёв поднял тост. Все двинулись потоком с рюмками к нему, а Рутковский остался стоять. Юлия тоже не двинулась с места. В перерыве угощения начался концерт с участием лучших артистов страны. Она смотрела и думала, какой он будет этот год для них, ведь всё не так просто складывается? Оказалось, как и предполагали, не совсем удачным. Ему припомнили, что отказался выступить против Сталина, и заступился за Жукова. Но Юлия поняла: главное не это. Мало ли их выступило против, но колотушка ударила лишь по его голове. Догадалась: он был не симпатичен лично Хрущёву. Почему, им обоим было понятно. Никита Сергеевич мирился с их пребыванием в Москве только под давлением Георгия. Другого пресса у них пока не было. Упиваясь нахальством и чувствуя безнаказанность смело подобрались к нему близко. Рутковского опять удаляют от Москвы, на этот раз отправляют на Кавказ. Больше не виляя, он сказал жене, в чём причина. Откуда ветер дует этой ссылки и чем грозит — ему рассказал Малиновский. Обещал сделать всё возможное для возвращения. Во время Сталинградской битвы, он был в подчинении у Рутковского и хорошо знал его. Хрущёв поставил своего министра обороны, надеясь спрятаться за ним, как за щитом и не получить сюрприз. Но Малиновский не Жуков, грудь не подставит и в омут дрязг не кинется. Он сопел в сопилочку сам за себя. Хрущёв ничего не понимал в окружающих его людях.

Рутковскому верили все. Верили в его искренность, порядочность. Рутковского любили все. Просто становились пленниками его характера, поведения, отношения к людям. Наверное, то Божий дар в плюсе пережитого в "крестах". К нему ни у кого никогда не было претензий. Но ни профессионализм, ни большевитская твёрдость, ни биография мученика сталинского террора, ни слава всеобщего любимца не защитила его от мести Хрущёва. Рутковский страшно переживал, но ничего не делал, чтоб защититься. Хрущёва он не уважал и держался от него подальше. Но особые надежды на тот период возлагал. Всё просто объяснялось. Рутковский, как далёкий от политики человек надеялся, что с приходом к власти Хрущёва, политической оттепели и присмиревшего НКВД, весь бабий компромат на него прикажет долго жить. Но ни тут — то было. Его в полную силу использовали, когда нужно было прижать его в каком-то вопросе или удалить от столицы. Враз вспомнили фронтовой "матрац", развезли аморальное дело. Припомнили, прочтя длинные анонимки о том, что неуважительного говорил и думал Рутковский о Хрущёве там, под Киевом, игнорировал советы члена ЦК. Самовольничал там-то и там-то. Юлии было понятно кто этот материал подготовил. Лишь в одно плечо плакался муж. Интим и постель развязывает язык, располагает к откровенности. У Рутковского об авторстве, кажется, разбега тоже не было, по-видимому, догадался сразу. Тут семь пядей во лбу не надо. Юлия подумала: одно из двух — либо она не знает о ней правды, либо женщина действовала — не достался ты мне, так пожалеешь и получишь на всю катушку. Как бы Юлия хотела знать его эту "правду", но он молчал и был не столько зол, как подавлен. Самобичевание съедало его. Зная, что людям свойственно раздувать выше всякой меры возможные "выводы" и "наказания", являющиеся последствием критической ситуации, учитывая его характер, естественно, она волновалась. "Заест себя, сделав из мухи слона. Не о жизни же и смерти идёт речь. Переживём". Юлия не раз вспоминала Нину. Жаль, что их дороги разошлись. Они после войны остались с мужем в Берлине, потом плутали по разрушенной стране, а в 54 — ом их перевели в Прибалтику. А Костю гнули, к "неуважению" военного периода приплюсовали "неуважение" польского периода — два поднятых навстречу самолёту Хрущёва истребителя. Вкратце напомнили о неморальном его поведении на фронте, нарушении социалистических норм семьи, дружбу с Жуковым и последним пунктом всунули якобы роман с Серовой. Мол, народ просто так болтать не будет. Хрущёв, есть Хрущёв. Не исключено, что те слухи по чьему-то приказу и распускались, чтоб навешать хоть что-то на строптивого маршала. В общем, нашли причины отправить с глаз долой. Отставка. Что делать со временем, всегда занятый Рутковский не знал. Утром, как всегда чуть свет вставал, делал зарядку, умывался, брился, пил чай и вспоминал, что ему некуда и незачем идти. Юлия в это непростое время всегда была рядом. Но Малиновский приложил все силы, чтоб вытащить из опалы Рутковского. Он на Хрущёва имел большое влияние, тот ему доверял. Их пути много раз сходились на военных дорогах. К чести своей Малиновский сумел настоять на своём, и переубедить Никиту Сергеевича насчёт Рутковского. Таким образом у того не оставалось сил противостоять Малиновскому. Изгнание было не долгим. Рутковский занял прежнюю должность. Вроде всё уладилось и успокоилось. Зажили нормально. Юлия купалась в счастье. У них родился второй внук. Костю распирало от гордости. Всё свободное время от работы, охоты и рыбалки, он проводил с детьми. Она попробовала поговорить с ним о возобновлении помощи девочке, дочки Галины. Ребёнок же не виноват. Но всегда спокойный и рассудительный Костик на этот раз встал на дыбы. К "воробушку" он сказал на пушечный выстрел не подойдёт и ни о какой помощи больше, чтоб никогда не шло речи. "Проехали и забыли", — с грохотом его ладонь опустилась на стол. Такого она не ожидала. Но раз забыли, то проехали… Юлии пришлось отступить.