Мы - истребители - Владимир Поселягин

Отдельно в небольшой корзинке — их делал один из бойцов охраны из местной лозы — лежало свежее печенье.

Бросив в кружку желтоватый сахар, что заставило подполковника поморщиться — он никак не мог понять, как можно пить сладкий чай с вареньем, ответил:

— Не нравится мне вся эта суета вокруг колонны. Немец, говорят, чуть ли не сам все начал рассказывать, даже побить сильно не успели… Гладко уж больно все, как на блюдечке. Не верю я в такие подарки.

— Думаешь, ложная колонна?

— Да кто ее знает?! Но использовать нужно весь полк, мало того, привлечь и часть майора Рощина. У него как раз «Илы», а они нам там ой как пригодятся. Ему ведь, кажется, пополнили штат?

— Пополнили… А как с самой операцией?

— Придется действовать по плану. Эти штабисты нам другого выхода не оставили. Будем пытаться изменить первоначальный план — еще взвоют, трусами обзовут. Нет, нужно работать именно по старой схеме, а вот при подлете и действовать по плану «Б».

— Есть наметки?

— Есть, как не быть, — вздохнул я, намазывая на печенье слой малинового варенья.

— Излагай!

Убрав в сторону печенье, вытащил из голенища сапога карту, расстелил ее на столе и карандашом стал наносить метки, объясняя суть.

— Хм, неплохо. Сам разработал?

— Шутите? Всем миром сидели. Привлечь Рощина вообще Покрышкин предложил. Прав он скорее всего, есть там зенитки. Для штурмовки «Илы» подойдут как нельзя лучше, все равно ничего другого у нас нет.

— А полк Гайсина?

— «Пешки», что ли? Ими бомбить, если только точно знаешь, где цель… но идея хорошая. Есть у нас что-нибудь крупное для налета?

— Внимание отвлечь хочешь?

— Угу.

Мы склонились над картой, прикидывая варианты. Понемногу новая схема стала четче и четче прорисовываться в блокноте Стрижа, пока не обрела законченный вид.

— У тебя ничего не слипнется?! — скорее с любопытством, чем возмущенно поинтересовался комполка, наблюдая, как я откусил печенье, стараясь не капать джемом, потом зачерпнул полную ложку варенья из вазочки и запил все сладким чаем.

— Не, у меня прокладка…

— Держись сзади как приклеенный. Помни, ты работаешь по дальнему радиусу, я по ближнему, — напутствовал ведомого, шагая к своему истребителю. Аптечка на груди немного мешала, но я не обращал внимания — уже привык к ней.

— Хорошо. Тандемом работаем?

— Да. Пара Евстигнеева на подхвате. Они верхним эшелоном идут.

— Понятно, а что наблюдатель? Докладывал уже? — останавливаясь у моей машины, поинтересовался Микоян.

— Угу. Немцы подняли в воздух два своих высотных разведчика, вот они и держат небо. Кириллов пытался занять позицию, но они его шугнули. По семь пулеметов в каждом — не шутка.

— Это да.

— У них в потолке разница почти четыреста метров. Стриж приказал ему подняться повыше и навалиться на них сверху. Нам чужие глаза не нужны.

— Справится?

— Петька-то? Хм, должен. У него же вроде числятся сбитые?

— Да, два записал. Но он по бомбардировщикам работал, помните, когда большая свалка была под Харьковом?

— Помню.

— Вот он отбившихся и отлавливал.

— Еще я помню, как ему за это влетело: бросил пост, и бой шел без наблюдения. Чуть под трибунал не попал, но… молодец, смелости и азарта ему не занимать. Дисциплину бы только привить…

— Товарищ майор! Ракета! — крикнул стоявший у крыла истребителя техник.

— По машинам!

— Ни пуха ни пера, товарищ майор, — привычно пожелал мой механик старший сержант Коровин.

— К черту!

Через десять минут, выстраиваясь в боевой порядок, наши четыре звена — два Ла-5 и два Та-3 — направились к месту проведения операции «Ромашка».

Оглядев строй, я полез выше, Евстигнеев соответственно тоже — он был в моем звене. Сам старлей по плану постоянно должен был держаться выше нас со Степкой, прикрывая сверху.

— Глаза, что у тебя? — Штаб полка стал вызывать Кириллова, мы же хранили радиомолчание.

— Одного подшиб, ушел на свою территорию, второй крутится, верткий, сволочь.

— Что с землей?

— Объекта наблюдаю в пункте три.

— Понял. Убери оттуда лишние глаза, понял?

— Понял, работаю.

Несмотря на обязательное при перелёте радиомолчание, нам просто необходимо было знать, что там сейчас творится. Поэтому-то наблюдателя вызывал полк. Мы же слушали переговоры, не обнаруживая себя. Не надо считать гитлеровцев идиотами: радиоперехват у них работал всегда отлично, да и опрос немецких пилотов, которым удалось выжить в воздушных схватках, давал много возможностей для анализа. А людей, умеющих работать головой, в Люфтваффе всегда хватало. Так что летели мы и слушали переговоры, по-прежнему общаясь между собой знаками.

Заметив первый ориентир, я покачал крыльями, привлекая к себе внимание, дальше мы стали снижаться, пока не полетели на бреющем. Бой на малых высотах, конечно, не для «Лавочкиных» — они немного туговаты становятся, средняя высота — вот их стихия, но выбирать не приходится.

— Ориентир пять, — прозвучал в эфире голос наблюдателя. — Глаз нет, работайте спокойно.

Это уже не нам. Свое дело разведчик сделал и сейчас висел над будущей засадой, наблюдая за перемещениями немцев.

Внезапно меня пробила дрожь, от которой затряслись руки, вспотели ладони и появилась слабость в ногах. Недоумевал я недолго, почти сразу сообразив, что это самый настоящий страх. Тот, который уже испытал однажды, когда в первый раз шел в атаку, прорываясь из окружения.

Тогда меня спасло то, что мы почти сразу вступили в рукопашный бой, но здесь нам лететь еще две минуты, заходя на колонну с тыла. Можно было бы расслабиться, порелаксировать, как говорили в мое время, однако мешало одно «но». Летели мы на бреющем, до иных верхушек остроконечных скал можно было рукой достать, так что мысль прикрыть глаза растаяла, даже не оформившись до конца, оставалось сцепив зубы потихоньку приходить в себя, надеясь успеть к началу боя.

Кинув быстрый взгляд на небо, только довольно улыбнулся: немец при уходе успел-таки засечь нас, не мог не заметить. Пока все шло по плану. Молодец Кириллов, сработал как надо.

Немного потянув штурвал на себя, я, чуть было не коснувшись пузом истребителя верхушки холма, перелетел ее и начал спускаться в долину, направив машину к двум скалам — не горы, но тоже довольно высокие. Именно между этими скалами и вилась дорога. По расчетам, мы должны были встретить колонну в ущелье. План неплох, даже очень неплох, однако после совещания между всеми командирами полка мы окончательно поняли, что это все-таки ловушка. Не помогло в первый раз, хотя тогда немцы довольно неплохо проредили наши ряды, решили попытаться еще.

Под брюхом истребителя проносилась дорога, на которой попадались небольшие колонны грузовиков и легковые машины, которые при нашем появлении в панике скатывались в кюветы.

Наблюдая разбегавшихся водителей и пассажиров, я только усмехался, они не наша работа.

Вытянув правую руку, посмотрел на нее. Все еще дрожит, однако слабость уже ушла. Живем.

Подправленный план был прост, можно сказать, даже очень прост, на этом и строился расчёт. Прежде всего, мы повторили прошлый опыт. То есть первыми послали подсадных, причём именно столько машин, сколько нужно, по мнению немцев, для успешного выполнения задания. На этот раз в роли приманки выступали ЧЕТЫРЕ звена, а не как с Архиповым, когда он встретился с лучшими гитлеровскими асами, воевавшими в Крыму одним звеном. Во-вторых, подсадным был и я тоже. В первый раз меня не пустили, тут же удержать не могли — уже понимали, что это может мне навредить. Придать неуверенности в себе. В-третьих, за нами шли ТРИ полка, два из которых чисто истребительные.

Как и предполагалось планом, Кириллов дал наблюдателю засечь приманку и отогнал его, так как на подходе были остальные. Немцы наверняка рассчитывали максимум на пару десятков советских самолетов, нас же окажется гораздо больше. Сила ломит силу. Да и пополненный до полного штата полк жаждал реванша. Жаль, не могла участвовать в бою часть Седого — ушла на переформирование и обучение в Центр. Они, как и мы, переходили на «Лавочкины».

Наша задача была проста: выяснить силы немцев, передать данные и при возможности уничтожить колонну.

Мельком глянув на наручные часы, дал газу, вырываясь вперед — сейчас я за разведчика, буду наводить «таиры» на обнаруженные цели.

Судя по времени — пора! Десять минут назад две эскадрильи «пешек», которые работали отдельно от нас, атаковали крупную железнодорожную станцию, третья эскадрилья шла во второй волне. Так что в эфире сейчас паника, наземные службы уже вызывают помощь. Те, что участвуют в ловушке, вряд ли дернутся, а вот те, что на подхвате — точно уйдут. Так что силы гансов мы ополовинили наверняка.

«Все-таки не скалы, горы», — подумал я, влетая в широкое ущелье.