Боевой маг: Первый курс - Иван Донцов

— Есть другой путь. — она взяла меня за руку. — Целитель, стихийный маг, лекарь, ты ведь можешь выбирать.

Я опустил голову — этот разговор уже третий, меня все пытаются отговорить. Все кроме Кристы, она тоже записалась на факультет боевых магов. И иногда я думаю — а ведь и правда можно выбрать что-то попроще. Но сразу вспоминаю свою прошлую жизнь, в которой я уже выбрал что-то попроще. И как горько было умирать, осознавая, что за свою жизнь ты вообще ничего не попробовал и ничего не сделал.

— Я уже выбрал. — твёрдо сказал.

— А что с Лиской? — она посмотрела на меня внимательно.

— Мы друзья, и друзьями останемся.

— Так скажи ей, не томи девочку, она же мучается, она вообще последние дни «не своя». — мать сжала мою ладонь. — Поговори, объясни.

— Я боюсь…

— Да не тронет она тебя, о чём ты! — воскликнула мама. — Ну может немного совсем, переживёшь.

Я покачал головой, улыбнулся и ответил:

— Я боюсь, что сломаю её внутри, она ведь на самом то деле очень ранимая и нежная девушка.

— Прежде всего — она северянка, и уже потом всё остальное, и ты должен быть честен с ней. — покачала головой мать. — Завтра если ты сдашь экзамены, а я верю, что у тебя получится, у нас с тобой будет последний день, я возвращаюсь на Север.

Я грустно посмотрел на неё, улыбнулся. Мы с ней провели всю жизнь вместе, за редкими исключениями, когда она сама уходила в долгие походы за стену. Я любил свою единственную маму. А вспоминая прошлую жизнь, детдом, воспитателей, я понимал, как мне повезло. Нет, там тоже всё было нормально, но мама — это мама.

— Завтра будет энту(2). — сказал я её любимую фразу.

(2 — будущее до которого ещё нужно дожить — высокий слог)

Она снова улыбнулась, встала и молча ушла из моей комнаты.

За две недели я тут неплохо обжился. В единственном шкафу для вещей почти все полки были забиты книгами для подготовки к экзаменам. Тут же были три кресла и широкий большой диван, в углу стояла кровать, на полу постелен ковёр. Это не дешёвая гостиница, а пятиэтажное здание в центре города, недалеко от университета. За дверью был коридор и вход в местный аналог душа и туалет. С туалетом всё понятно, а вот душ меня, конечно, удивлял несказанно.

Это была кабинка, почти как те, которые я знал из прошлой жизни, только вот вода шла сверху из множества отверстий. Можно было регулировать напор и температуру, выбирать что ты хочешь — дождь, какой именно, с какой стороны. Да, можно было чтобы вода шла со всех сторон кроме двери. Мне это понравилось даже больше, чем душ, учитывая, что тут ещё можно было включать «мыльную» воду на несколько секунд. Это исключало использование неудобного порошка.

Я снимал комнату на вроде как свои деньги. Их у меня оказалось очень много. Тётка Агла за почти двадцать лет визитов перетаскала для нас с мамой в Империю кучу слитков келемита. И всё это она сдавала в местный банк. Так что я теперь имел целое состояние, и это если ещё не учитывать то, что складировано в нашем с мамой доме. А как она сказала — это тоже теперь только моё, ведь ей вернули старую фамилию. Оставалось непонятным на что всё это тратить. Дом у меня и так был, оружие лучшее что может быть — из келемита. Разве что в Империи келемит ценится потому, что его можно зачаровывать как хочешь, а у меня стандартный меч для носителей дара.

В комнату тихо вошли девушки и сели с двух сторон от меня, я улыбнулся обеим, спросил:

— И что-же дальше, Эви, пол дня осталось, есть что-то чего я не знаю?

Девушка закусаила нижнюю губу, виновато на меня посмотрела, потом с опаской на Кристу, сказала:

— Вообще то мы почти прошли программу первого курса, конечно в тонкости не углублялись, но по большей части…

— Так ты…Так ты… — Криста чуть не задохнулась от возмущения. — Так ты специально тут ошивалась, толкала его своим выменем, хотя знала, что он уже готов, но продолжала!

— Я бы всё равно рекомендовала тебе, Тош, посещать лекции, ты ещё многого не знаешь, но тебе уже будет гораздо легче. — закончила девушка, не обращая внимания на баронессу.

— Нет, ну свинокошка драная, ну… — бесилась Ашер.

— Я свинокошка, у меня значит вымя?! — в этот раз возмутилась Эви. — Да ты доска кентрийская, да тебя…

Слышал я про Кентрию — большое государство где-то на юге. Его последние лет сто раздирают войны внутри страны, постоянные набеги со стороны Нанбу и Истры. Местные женщины имеют странную особенность — у них очень маленькая грудь и они совершенно худые, почти как мужчины тут в Империи.

— Тихо! — крикнул я что есть силы и стукнул по столу уже второй раз за день.

Они замолчали и уставились на меня. Я же развернулся и пошёл к шкафу. Открыл нижнюю дверцу, достал то, что приготовил заранее, положил на стол. Они смотрели и не понимали, а я сказал:

— Спасибо за то, что помогали мне готовиться, я не знал как вас отблагодарить, и вот решил сделать вам небольшие подарки.

На столе стояли две достаточно большие статуэтки, изготовленные из Келемита. Одна изображала Мару ант Хил, основоположника направления теоретической магии. Человек, что когда-то на заре становления Империи решила структурировать все данные по заклинаниям и описать это в одном труде. Она придумала множество методов, которые позволили будущим поколениям облегчить создание новых заклинаний и изменение старых. Это была легенда среди магов и магов-теоретиков. Изображение я взял с картин в галерее недалеко от Красного Замка. И мастер точно воспроизвёл старую женщину в одеяниях учёного с посохом и спущенным капюшоном с головы.

Вторая статуэтка изображала Энти инт Ашер, основательницу рода Ашер и пра-пра-пра и много ещё «пра» бабушку Кристы. Она, кстати, была боевым магом в прошлом. И изображение я взял из архива куда меня проводила тётка Агла. Женщина в отличие от первой статуэтки, была изображена в молодом возрасте. Нетрудно было заметить некоторые сходства лиц Кристы и её предка.

— Тош, это же келемит. — Эви расширила глаза, смотрела ошарашено, прикоснулась к своей статуэтке. — Это же целое состояние…Я не могу…Я не смогу…

Я, кажется, понял о чём она, поэтому просто сказал, улыбнувшись:

— Это твоя вещь, ты можешь делать с ней что хочешь, не мог же я просто подарить тебе слиток?!

— Тош, я теперь