Медовый капкан для «Джоконды» - Игорь Григорьевич Атаманенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я? Но каким образом?! – удивлению Ганнибала не было предела.
– Очень просто, Ганнибал, ты сотрудник охранного бюро «Легионер». Ты должен будешь осуществлять физическую охрану моей жены – утром, при входе в здание посольства Турции, а затем после вызова, при выходе. Разумеется, я компенсирую все твои затраты.
– Аристотель, прости за вопрос. Ты действительно капитан первого ранга и разведчик, как ты об этом сказал Агамемнону?
Аристотель предвидел такой вопрос и, улыбнувшись, сунул руку во внутренний карман пиджака. Готовясь остаться в Турции, он перед отъездом захватил с собой бессрочное удостоверение начальника отдела разведки Главного штаба ВМФ России, выданное ему еще генералом Козловым.
– Ну, убедился, что мы с тобой «хлебали из одной тарелки»? Я недаром употребил прошедшее время – ты ведь уже «отхлебался», не так ли?
– Странно! – произнес Аношин, пропустив мимо ушей ироничную реплику Аристотеля.
– А что здесь странного? Что при выезде за границу мне разрешили взять свое служебное удостоверение, ты это имел в виду?
– Ну да…
– А ты разве не знаешь, Ганнибал, что в нашей работе порой приходится менять традиционную тактику «на марше»? Мне в Париже предстоит провести вербовку одного бывшего гражданина ГДР, который был лояльно настроен к социалистическому строю вообще и к нам в частности. Раньше этого не успели сделать по чисто техническим причинам – ну не мне же тебе объяснять, как долго раскручиваются бюрократические маховики в нашей системе, – с упоением продолжал фантазировать «Константинов». – Кинулись, да поздно – СССР приказал долго жить, а немец из Лейпцига исчез! Долго его искали, наконец, установили, что живет он в Париже, работает в одной авиастроительной фирме, имеет допуск к секретным документам. Приняли решение вернуться к идее и привлечь его к негласному сотрудничеству с нами. А чтобы у немца не возникло сомнений, что вербовка – не провокация западных спецслужб, пришлось взять с собой удостоверение. Так что, молодой человек, буду вербовать немца под «своим флагом»! – Подытожил Аристотель и улыбнулся при мысли, что так ловко удалось повесить лапшу на уши сидящему напротив губошлепу.
Судя по заинтересованному взгляду Ганнибала и по тому, с какой жадностью он ловил каждое слово, Аристотель понял, что весь его импровизированный монолог был принят собеседником за чистую монету. А чтобы лишить его возможности развивать затронутую тему, грек поспешил задать вопрос:
– Да, кстати, а как тебе удалось обзавестись французским паспортом?
– Это длинная история…
– А мы разве куда-то спешим? – парировал Аристотель.
– По правде говоря, – Ганнибал от волнения потер переносицу, – мне бы не хотелось вспоминать того, что произошло четыре года назад…
– А вот тут ты, мой друг, отступаешь от вчера достигнутых в «Акрополе» договоренностей. От собственной заповеди.
– А именно? – недоуменно спросил мулат.
– Никогда не лгать мне, Ганнибал! Вчера я дважды уличил тебя во лжи, но инициатива прекратить разоблачения принадлежала тебе. Или же ты так заврался, дорогой мой, что путаешь правду с вымыслом, что не отличаешь начальника отдела разведки Главного штаба ВМФ России от своих подружек или своего хозяина, Агамемнона? По твоей просьбе я не стал до конца выставлять тебя лжецом перед своей женой и, должен тебя заверить, ничего не сказал своему брату. Да и впредь никому не скажу, о чем мы говорили. Это не только в твоих интересах, но и в моих тоже. Должен признаться: генерал Козлов – мой ближайший друг, поэтому я в общих чертах знаю о твоих перипетиях. Но для того, чтобы помочь тебе выпутаться из этой истории, чтобы не попасть как кур в ощип, я должен знать в с е подробности. Начинай!
Аристотель блефовал, как в покере. Имея на руках слабую комбинацию карт, он все-таки выиграл – Ганнибал рассказал все!
Глава вторая. Чужой среди своих, свой среди чужих
– Начиналось все, как это обычно бывает в любой спецслужбе, – довольно буднично, даже не пытаясь скрыть своего волнения, произнес Ганнибал. – Моего отца – Ганнибала Сесе Секо Куку ва за Банга, наследного принца императора Чанги, – разрабатывала в целях вербовки советская резидентура, действовавшая с позиций посольства СССР в Нджакате, столице империи. Одновременно за моим отцом неотступно следовали «охотники за головами» из Сикрет Интеллидженс Сервис. Словом, началось «перетягивание каната». С одной стороны моего отца обрабатывали «кукловоды» – агентуристы – из СИС, с другой – советские офицеры-вербовщики. Чаша весов склонялась в пользу советских разведчиков, что, разумеется, приводило в бешенство англичан. А тут еще моему отцу вздумалось съездить в Москву на Международный фестиваль молодежи и студентов, где он познакомился и влюбился в мою маму. Они провели пару ночей в посольской резиденции отца, после его отъезда переписывались, потом родился я. Узнав об этом, англичане предположили, что принц, то есть мой отец, угодил в «медовую ловушку», устроенную Комитетом госбезопасности, и с помощью моей мамы был завербован. Что совершенно не соответствовало действительности, потому что между ними вспыхнула настоящая любовь. Но кому это докажешь, да и кто в это поверит? Маму через некоторое время исключили из ВЛКСМ и уволили из райкома комсомола, где она работала секретарем по идеологии, с формулировкой «за связь с буржуазным элементом и утрату политической бдительности». А англичане, по-моему, решили так:
«Вы, русские, рано празднуете триумф – принц не достанется ни нам, ни вам!»
Моего отца убили, а дело представили так, будто он подавился костью во время ритуала поедания своего врага – человека из другого племени. Но я никогда не поверю, что мой отец баловался каннибализмом, хотя бы потому, что его воспитателями были гувернеры из Франции и Англии. Вот сын властелина Центральноафриканской империи, Антуан Бокасса, тот – да. Недели не мог прожить без того, чтобы не съесть одну из своих многочисленных подружек. Я с ним на этой почве и расстался. Но об этом как-нибудь потом!
– А откуда тебе известны подробности убийства твоего отца? – спокойно спросил Аристотель.
– Дело агентурной разработки, которое вели советские разведчики из чадской резидентуры, мне однажды дал полистать Казаченко. Он тогда был старшим опером и носил погоны подполковника. Из дела я узнал многое: и о жизни моего отца, и об обстоятельствах его гибели, и, наконец, имена лиц, причастных к его смерти…
– А зачем Казаченко дал тебе ознакомиться с делом?
– Не знаю… Может быть, хотел таким образом завоевать мою симпатию… Нет, не знаю…
– Ладно, оставим это на совести
