Поглощение 2 - Антон Панарин

Вечно совал нос в мои дела, вынюхивал что-то, убивал архонтов, принадлежащих великой Германии. Ты я смотрю не далеко ушел от него. Сдавайся, вся твоя армия уже уничтожена, а к городу со стороны гор уже приближается две тысячи проверенных бойцов, вам конец. — театрально констатировал фриц.

— Зигмунд, ты же в курсе что владельцы артефактов и так обречены, кто-то на быструю смерть, а кто-то на мучительную. Мне осталось меньше полутора лет. Так что пути назад нет, только вперёд. А у тебя есть то, что мне нужно, плюс ты обидел одну мою подругу, придется расплатиться по счетам — хищная улыбка опять вылезла на моём лице. Похоже этот мир меня изменил и не в лучшую сторону.

— Я полагаю ты говоришь о Еве. Бедная девочка, не самый лучший образец генной инженерии. Но она была лишь ступенькой к величию. — стальной глаз Гюнтера начал проворачиваться жужжа — о, смотрю у тебя несколько артефактов? Не думал, что будет так просто их заполучить.

— Могу то же самое сказать и о тебе. Запихнуть артефакт в железяку, идея неплохая, но как видишь провальная, убью тебя, Доусона, и всё. Считай я собрал все необходимые мне артефакты. — краги, прикончите уже Доусона, он меня достал, всех богомолов почти порубил.

— Слова не мальчика, но мужа! А что, если я предложу тебе бессмертие? Физическое разумеется. Как видишь мне перевалило за сотню лет, а я всё еще цвету и пахну.

— Да по синюшному цвету лица видно, что ты цветёшь, а если чем и пахнешь, то только формалином и дерьмом.

— Зря ты так, вон твой босс согласился, теперь сможет протянуть хоть сотню, хоть тысячу лет, несмотря на то что ты с ним сделал.

— Этот отброс жив?

— Ну а кто, по-твоему, пилотирует Голиафа? Судя по датчикам жизнеобеспечения, он до сих пор жив. Кроме того, он принял мою идеологию. Закончим здесь, а после вернемся на землю, где создадим четвёртый рейх покорив всю планету. А там как пойдёт, может найдём и новые миры для завоевания. Хе-хе-хе! — скрипучий голос разнесся по округе.

— Раз ты так хочешь, то я скоро тебя и отправлю в иной мир. Подожди буквально минутку, я с Доусоном разберусь.

— Да, конечно, я никуда не спешу. У меня впереди вечность.

Доусон рубился против крагов. Его меч не мог пробить их броню, но вот силы в его ударах было столько, что он отбрасывал каждой атакой пёселей на десяток метров назад ломая им кости. Сотня крагов уже валялась на асфальте, не имея физической возможности подняться. Лапы, изогнутые в неестественной плоскости, обломанные зубы, лежащие на земле. Десятка два умерли от черепномозговых травм.

Отдал команду крагам держаться позади меня, а сам преградил дорогу разбушевавшемуся Доусону.

— А! Ты тот сопляк? Помню тебя. Зачем пришел?

— Полагаю затем что бы навалять своему учителю, ну и за артефактом конечно. Если отдашь его мне, то так и быть отпущу живым.

— Ох-хо-хо! А ты дерзкий! Ну давай, покажи, что умеешь!

А показывать, собственно, особо было нечего. Лозы оплели его конечности и растянули в разные стороны. Я притянул лежащее на асфальте лезвие богомола и занес над головой человека предавшего моего отца.

Экзоскелет Доусона выпустил лезвия и рассёк мои лозы. Храмовник ударил мечом сбоку без замаха прямо мне в рёбра. Гхэ! Воздух со свистом вышел из лёгких и меня отбросило в сторону. Сука, как больно то?

Я встал на четвереньки чтобы подняться, но в ту же секунду получил сокрушительный удар в районе позвоночника. Покров держал удар. А хера толку? От запреградного урона кости и внутренние органы превращались в труху!

В правом верхнем углу появлялись одно за другим сообщения:

«Сломано три ребра, время восстановления 6 суток, 23 часа, 59 минут.»

«Сломано семь ребер, время восстановления 6 суток, 23 часа, 59 минут.»

«Множественные трещины в позвоночнике, в случае перелома вы будете парализованы ниже пояса. Время восстановления 3 суток, 23 часа, 59 минут.»

Мощный пинок отбросил меня в сторону пятящейся назад стаи. Передо мной встали только Бонни и Клайд, остальные псы уже были готовы свалить. Ничего не скажешь, верные ребята. Я с трудом поднялся на ноги, приказал моим верным псам обойти его со спины и атаковать ноги, но лишний раз стараться не рисковать.

Стоять было чертовски больно, я поднял себя в воздух телекинезом, попутно выращивая лозы, которые скоро станут моим ударным инструментом. Клайд кинулся со спины на Доусона, сервопривод с жужжанием выстрелил в сторону крага руку с клинком и едва не попал по морде.

Не упустив своего шанса, я сконцентрировался телекинезом на колене Храмовника и ударил сбоку. Подвижная часть погнулась, из-за чего Доусон начал косолапить, теряя равновесие. Зубы крагов мелькали всё ближе от его рук. Еще немного и мы сможем его распять как когда-то уже делали. А дальше пойдет одностороннее избиение.

— А хера ты лыбишься пацан? Пришью тебя и всё будет кончено.

Доусон отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Краги остались стоять рядом со мной в момент, когда я нанёс удар телекинезом ему в район пятки. Заваливаясь на спину Доусон, махнул в нашу сторону мечом выкрикнув: «Разрушитель миров!». Грудь Доусона взорвалась кровавым месивом. И!

И ничего не случилось. Доусон упал на асфальт выбив своей тушей искры. А у меня в правом углу всплыло новое уведомление «Щит мироздания — заблокировал смертельный удар, откат четырнадцать дней, 23 часа, 59 минут».

Я посмотрел на крагов, а они перевели взгляд на меня, не понимая что случилось. Позади послышался грохот осыпающихся зданий. Краги сделали неуверенный шаг вперёд и упали разрубленные горизонтально на две части.

Бонни! Клайд! Нет! Какого хера?! Мозг псов был еще жив, глаза метались из стороны в сторону, а зелёная кровь заливала асфальт. От такого удара регенерация не спасёт.

— Нет! Живите мои хорошие! Бонька, Клайд!

Доусон лежал на асфальте и не шевелился. Сука! Что делать? Вокруг куча трупов с регенератом! А хера от него толку? Я в прошлый раз Боньку ели вытащил с того света от пулевых ранений, а тут рассекло надвое!

Краги жалобно смотрели на меня, а в сознание ломились волны их эмоций. Они просили прощения, за то, что не смогли меня защитить, за то, что оказались такими бесполезными, а еще им было страшно умирать.

— Хорошие мои! Да вернее вас нет никого, простите... —