Императорская Академия - Василий Анатольевич Криптонов

стукнул. Тишина в ответ. Зато открылась дверь напротив, и выглянул Андрей Батюшкин.

— Анатоль, должно быть, ещё не вернулся в корпус, — сказал он. — Могу я быть чем-нибудь тебе полезен?

— Хм... — сказал я, окинув Андрея задумчивым взглядом.

Глава 20. Дуэль

Ровно в половине десятого я выбрался из окна своей комнаты так же, как прошлой ночью, когда отправился следить за Кристиной. С Андреем, как условились, встретился в саду, на том самом месте, где началась Игра.

— Всё в силе, — тихо сказал Андрей, идя рядом со мной.

— Оружие?

— Достали.

Я только головой покачал. Ну, был у дурачка Юсупова шанс, он его профукал. Теперь сам виноват. Ладно...

— Костя, у тебя есть какой-то план? — спросил Андрей.

— Какой может быть план на дуэли? — удивился я.

— Не знаю. Но ты выглядишь слишком уверенным. А тебе ведь, если не ошибаюсь, не приходилось стреляться до сего дня.

— Ну, всё когда-то бывает в первый раз.

— Тогда позволь пожать тебе руку. Такое презрение к смерти не может не вызывать моего глубочайшего уважения.

Я посмотрел на него, ожидая увидеть ироничную улыбку, но Андрей говорил совершенно серьёзно. Н-да. Нескоро я привыкну к здешнему менталитету.

После рукопожатия мы продолжили путь и вскоре добрались до руин Башни-руины... Да уж, забавно получилось. Вряд ли архитектор предполагал, что его творение будет доработано столь натуральным образом.

Там, в тени дерева, нас дожидались трое. Для Андрея они были тёмными фигурами, я же отлично различил в темноте и надменную рожу Юсупова, и его секунданта — Болеслава. Последний, очевидно, проник на территорию парка незаконно, так как в курсантах Академии не числился.

Кем был третий — я не мог сказать. Одно точно — это был не наш сверстник. Ему было лет двадцать, если не больше, и физиономия у этого парня была откровенно скучающая.

— Почему их трое? — удивился Андрей.

— С трёх стволов расстреляют, — пошутил я, но Андрей почему-то шутку не оценил.

Хотя и правда — не смешно. Уж с тремя-то стрелками я, с моими способностями, и не приходя в сознание разберусь.

— Заставляете вас ждать, господин Барятинский, — сказал Юсупов, показав карманные часы.

В этот момент куранты на павильоне «Адмиралтейство» начали бить десять.

— Ваш род не может себе позволить точные часы? — поинтересовался я. — Скажите, какой производитель вам нравится, и я пришлю, в знак своего уважения.

— Вы слышали?! — замотал головой Юсупов, обращаясь к своим спутникам. — Он снова меня оскорбляет!

— Ну, не знаю, — пробасил старший товарищ. — Говорит, вроде, об уважении.

Юсупов окинул его гневным взглядом:

— Вы на чьей, собственно, стороне, господин Вронский?

— Вы нас не представите, господин Юсупов? — вмешался Андрей. — Что, собственно, происходит? Это дуэль или дружеская встреча?

— Дуэль, дуэль, — улыбаясь, заговорил Болеслав. — Прошу прощения, сейчас я внесу ясность и понимание. Меня зовут Болеслав Илларионович Юсупов, и я — секундант Георгия Венедиктовича Юсупова. А третий господин, которого вы можете видеть вместе с нами, — это Пётр Филиппович Вронский, совершеннолетний представитель господина Юсупова.

— И что это значит? — недоуменно спросил я.

Ко мне повернулся Андрей и, опередив сияющего, как золотая монета, Болеслава, пояснил:

— Согласно дуэльному кодексу, любой несовершеннолетний участник дуэли имеет право выставить вместо себя своего совершеннолетнего представителя.

— Именно так, господин Барятинский, — подтвердил Болеслав. — Фактически, вы будете драться с господином Вронским, но это ровным счётом ничего не меняет. Как бы ни закончилась дуэль — все разногласия с господином Юсуповым будут улажены.

— Струсил? — перевёл я взгляд на Юсупова.

Тот побледнел:

— Ещё одно! Третье оскорбление!

— Жорж не струсил, — подал голос Вронский. — Просто мы с ним давние друзья, и он знает, что у меня за спиной уже девять победоносных дуэлей. С его стороны было крайне мило подарить мне возможность провести десятую. Юбилейную. Я каждый день упражнялся в стрельбе из пистолета дома... — Вронский мечтательно закатил глаза.

Видимо, это должно было меня напугать и вывести из равновесия. Забавно.

— Пятый курс, говорите? — спросил я.

— Именно, — улыбнулся Вронский.

— То есть, вот уже четыре года вы проживаете здесь, на территории Академии. Соответственно, все эти четыре года регулярных тренировок в стрельбе у вас нет. Что ж, желаю удачи.

Лицо Вронского резко изменилось. Болеслав поспешил перехватить инициативу:

— Итак, господа, теперь, когда мы все познакомились, перейдём к делу. Я предлагаю вам разойтись миром. Ведь если дойдёт до дуэли — может случиться чья-то смерть, а мы не дикари, мы цивилизованные люди. Разве мы хотим убийств, господин Юсупов?

Жорж дёрнул плечом:

— Я досыта наслушался оскорблений! Но если господин Барятинский соизволит принести надлежащим образом извинения — готов их принять.

Андрей повернулся ко мне.

— Господин Барятинский, — сказал он. — Я также предлагаю вам мирно покончить это дело.

Вообще, будь всё дело только в моих оскорблениях — я бы извинился, мне не сложно. Убивать человека только за то, что он надменный обидчивый болван — глупость. Но позапрошлой ночью, на этом самом месте, меня самого пытались убить.

— Готов принести извинения, — сказал я, — если господин Юсупов расскажет, кто превратил башню в голема.

— Да ты головой ударился! — мгновенно выпав из образа, заорал Юсупов. — Опять начинаешь? Какой ещё голем?!

Я пожал плечами:

— Полагаю, мы все всё услышали. Относительно принесения извинений ясно. Предлагаю перейти к делу. — Я сунул руку в карман и достал то, что купил в городе по дороге в Академию; все уставились на блеснувший в свете фонаря медицинский скальпель. Я положил его на ближайший обломок камня. Пояснил: — Я выбрал пистолеты, чтобы не светить магией, иначе нас быстро засекут наставники. Когда всё закончится, здесь будет труп, возможно, два. А проблемы никому из нас не нужны. От пистолетов необходимо избавиться — это я оставляю на усмотрение вызвавшей стороны. Пули из трупов необходимо будет извлечь и сделать это быстро. Господа секунданты, Георгий Венедиктович — у вас пока есть время решить, кто это сделает, если по какой-то необъяснимой причине трупом стану я. Господин Вронский! Из вашего трупа я вытащу пулю лично. Почту за честь, вы — смелый человек. Позволю себе дать вам совет: стрелять лучше в голову. Я предполагаю