Я учился жить... (СИ) - "Marbius"

- Загляните в среду, - предложил Оскар.

Генка снова кивнул, опуская глаза.

- Локи! – угрожающе позвал Оскар, вставая.

- Тебя подвезти? – безнадежно, но упрямо спросил Генка. Оскар, намерившийся выйти в студию, посмотрел на него и приподнял брови.

- Не стоит, - терпеливо сказал он, словно несмышленышу.

Генка выдохнул и усмехнулся. Подхватив рубашку, он натянул ее и выглянул в студию, застегивая. Оскар сидел на полу и вычитывал Локи, который то прижимался к полу, то тянулся к нему с коварными намерениями и умильно поблескивавшими бусинками глаз, пытаясь выклянчить прощение за очередную каверзу. Генка подошел к Оскару, опустился на корточки. Посмотрев на него, на Локи, который подался к нему, он повернул лицо Оскара к себе за подбородок и коротко поцеловал.

- До среды, - тихо сказал Генка, вглядываясь в его глаза. Затем встал и пошел к выходу.

========== Часть 15 ==========

Генка пытался уговорить себя не ехать в студию. Целых две минуты, он почти засекал. Но желание увидеть себя в роли жертвы, а не хищника – к последнему он подпривык, желание продолжить догонялки, увидеть Локи, увидеть Оскара, увидеть искру интереса и азарта в его глазах пересилило здравый смысл. А здравый смысл вопил, что он настаивает на том, чтобы остаться Генке перед дверью и не пытаться ломиться в нее, а лучше повернуться спиной и делать ноги, пока глаза видят. Потому что ничего хорошего из попытки выстроить отношения с малахольным созидателем выйти не может по определению. В такой мысли здравого смысла – или его подобия было более чем достаточно, и Генка решил обдумать ее на досуге, а лучше обсудить с более опытными в делах сердечных товарищами – тем же Кедриным, например, а пока студия ждет. И оборвав полет самоедства на этой звенящей ноте, Генка поправил ворот рубашки, ремень, скосил глаза в зеркало, подмигнул себе, такому неотразимцу, и походкой сытого гепарда направился туда, куда неудержимо манила его перспектива светлого будущего.

Здание, в котором располагалась студия, было странно и непривычно пустым. Казалось, что после взрыва нейтронной бомбы если и можно рассчитывать на биомассу, то только неодушевленную. Свет горел, но тусклый, откуда-то доносилось что-то похожее на музыку. Ни голосов людей, ни звука шагов любой степени отчетливости – ничего. Генка задумался, пропустил ли он что-то типа локального апокалиптеца, банкротства, рейдерского захвата, просто каникул фирмы, но ничего такого его услужливая память припомнить не могла. Он осторожными шагами, почти крадучись, направился к лестнице, и на его счастье пред ним предстал объект его вожделения. Оскар неторопливо спускался прямо Генке в объятья, умудряясь держать в руке Локи, планшет, а во второй телефон, набирая на нем сообщение. Генка зачарованно понаблюдал за тем, как Оскар легко и медленно спускается по ступенькам, словно стекает, и сделал шаг наверх. Оскар поднял глаза, замер, инстинктивно отправил сообщение и спрятал телефон.

- Тебе помочь? – тихо, почти на выдохе, произнес Генка, поднявшись на одну ступеньку и замирая.

Оскар склонил голову и посмотрел на Локи, оживившегося у него на сгибе локтя: он узнал Генку и задорно кивал головой, жаждая поздороваться поближе. Генка поднялся еще на ступеньку и протянул руку, и Локи начал активно втягивать воздух, обнюхивая и приветствуя. Оскар спустился на ступеньку и повернул корпус так, чтобы Генке можно было перехватить Локи; Генка осторожно взял хорька, не отводя глаз от Оскара, задумчиво и снисходительно смотревшего на любопытствовавшего Локи. Генка прижал хорька к себе и почесал ему шейку, глядя на Оскара бархатными карими глазами, и всполошенные огоньки, вспыхивавшие в них, растворялись в безмятежном взгляде Оскара, смотревшего на него, склонив голову к плечу. Он протянул руку и погладил Локи, успокаивая.

- Ну, проныра, попался? – мягко, с ироничными обертонами, произнес он, когда Локи попытался обнюхать Генку, забраться к нему на плечо и дотянуться до носа. Генка улыбнулся, и Оскар ответил ему ехидной, добродушной ухмылкой. Оскар постоял, помедлил и сказал: - Мы можем вернуться, если ты хочешь посмотреть твои фотографии. Я оставил их в студии.

Генка пожал плечами. Он многого хотел, и фотографии были в этом списке даже не в первой дюжине.

- Это обязательно? – скорчил он жалобную гримасу. Оскар спустился еще на ступеньку и понимающе приподнял брови.

- Мне нужно купить корм Локи, - Оскар плавно передвинулся на полшага в сторону и проскользнул между Генкой и перилами. – И заехать в пару магазинов. Компанию составлять совершенно необязательно. Это скучно и утомительно.

Он спрятал телефон в кармане, планшет и с интересом начал следить за Генкой, у которого на лице отразились немного утрированные чисто мужские эмоции предвкушения шоппинга – Генка жалобно посмотрел на Оскара и печально вздохнул.

- Только если за этой экзекуцией последует компенсация, - алчно прищурил он глаза. Оскар учтиво склонил голову, поправил сумку и пошел к выходу. Локи попытался дотянуться до хозяина, издал возмущенный звук и устроился на сгибе локтя у Генки. Оскар оглянулся, лукаво посмотрел на него, внимательно на Генку и открыл дверь.

Генке понравилось ходить по магазинам с Оскаром: он точно знал, чего хотел, не обращал особого внимания на упорное желание консультантов продемонстрировать свою полезность, вежливо, но безапелляционно говорил «нет», и весь шоппинг занял в общей сложности не более полутора часов с дорогой и выбором игрушек Локи, который принимал в выборе активное участие, почти сравнявшись в энтузиазме с Генкой. Оскар закрыл багажник, посмотрел на Генку и вежливо и почти безразлично поинтересовался:

- Не хочешь чаю?

Генка положил руки на крышу машины и заинтересованно посмотрел на него.

- Только не из наперстков, - жалобно попросил он и умильно приподнял брови. Оскар тонко улыбнулся. Подавшись вперед, он прищурил глаза и томно прошептал:

- Ты зря так высоко поднимаешь брови. Лучше ограничиться внутренними углами и чуть склонить голову. Поучись у Локи.

Генка задержал дыхание, затем выдохнул воздух и усмехнулся.

- Уел, - признался он. – Так?

Он послушно склонил голову к плечу, приподнял уголки бровей и изобразил жалобный взгляд. Рука Оскара непроизвольно дернулась, словно в попытке нащупать камеру. Он хмыкнул и кивнул.

- Вполне. Далеко пойдешь.

- Да уж куда дальше, - буркнул Генка, усаживаясь в машину.

Оскар пристегнулся и оглянулся, убеждаясь, что Локи в машине в своей переноске, и посмотрел на Генку. Тот следил за ним. Но удивительным образом не хищным ястребиным взглядом, чего можно было бы от него ожидать, а внимательным, изучающим, небезразличным и ласкающим. Что этот парень тягается к нему, полный энтузиазма, как не каждая модель на работу, секретом для него не было. После неожиданной вспышки интереса к Стасу Ясинскому Генка и не вспоминал больше о нем, с куда большим азартом заигрывая с камерой и человеком, ею управлявшим. Оскар ощущал яростный интерес Генки, который тот и не скрывал особо, при этом представляя его как нечто почти незначительное и такое приятное. И все это время, которое Генка возникал на его пути, Оскар думал, надо ли оно ему, отвечать на его притязания. Это могло быть интересным. Это могло быть утомительным. И у Оскара были серьезные сомнения, что то, на что он решается с этим парнем, выйдет за рамки банальной интрижки. Надо ли ему это, Оскар был не уверен, скорее он был уверен в обратном. Прошлое у него было бурным, как и подобает «человеку творческой профессии»; Оскар, вспоминая постулаты этой идеологии, полупрезрительно усмехался, если настроение было хорошим, и морщился в отвращении, если настроение было плохим. После череды таких ни к чему не обязывавших знакомств и ряда еще менее обстоятельных, даже случайных, разовых он чувствовал себя куда более опустошенным, чем можно было подумать. Ни удовлетворения, ни вдохновения, ничего такие связи не приносили. Ему понадобилось время и поддержка знакомых, случайно оказавшихся значимыми, чтобы восстановить уважение к себе, которое Оскар медленно, но верно утрачивал. За курсом реабилитации последовал период созерцания, Локи, подаренный старым добрым другом, с которым и врагов не надо, и относительно успешное, уютное и скромное настоящее, и не было никаких причин задумываться, не в болоте ли он живет. Генка привлекал его своей удалью и раскрепощенностью, Генка настораживал его своей харизматичностью, он и отпугивал его своей ярко выраженной доминантностью.