Поверь в мечту - Дебра Дайер

– Но не слишком близко, – нахмурился Спенс.

– Боишься, что она не устоит перед моей смазливой мордашкой? – от души потешался Бен.

А Спенс с удивлением обнаружил, что именно этого и опасается, причем всерьез. Проклятие, он всегда считал ревность никчемным, бессмысленным чувством – и вот он уже мучается ею, как самый настоящий ревнивый муж.

– Просто не хочу, чтобы она заметила слежку, – сдержанно пояснил он.

– Не волнуйся, я позабочусь о ней.

Спенс знал Бена двадцать лет и без колебаний доверял ему свою жизнь. А теперь он не готов доверить ему свою жену. Надо найти выход из этого безумия, пока он окончательно не сошел с ума.

Глава 17

Шесть сундуков заняли почти все свободное пространство в комнате Тори. Из одного она только что извлекла свою куклу и теперь любовно расправляла ее золотые волосы. Она опасалась, что Спенс захочет, чтобы она делила с ним комнату и постель. Но оказывается, она зря волновалась. Он не желал видеть ее в своей постели… пока она не отбросит остатки гордости и не признается в своем желании… Это так рискованно – опять забыться в его объятиях. Того и гляди она влюбится – и тогда ей конец.

– Что мне с этим делать, мисс? – донесся до нее голос Милли.

Тори бросила взгляд в сторону горничной. Та держала на вытянутых руках платье – ярды белого шелка, нежнейшие кружева, расшитые жемчугом.

– Кто… откуда это здесь?

– Наверное, Элла уложила. – Милли с тревогой смотрела на хозяйку.

Тори пробралась между сундуками и как во сне протянула руки к платью. Ладонь коснулась гладкого прохладного шелка.

– Я и забыла, какое оно красивое!

– А как оно шло вам, мисс. – Голубые глаза Милли влажно заблестели. Она с жалостью смотрела на хозяйку. – Моя бы воля – пристрелила бы этого мистера Ратледжа.

Чарлз. Тори гладила платье и вспоминала. Она видела себя девушкой, которой только что исполнился двадцать один год. Она стоит в этом самом платье, теплое июньское солнце согревает ее щеки, а дрожащие руки комкают письмо. Письмо от жениха. Она вновь и вновь возвращалась к подробностям того дня, но, к собственному удивлению, не испытывала боли. Все кончилось. Теперь ей казалось, что это была не она – это кто-то другой читал те строки и умирал, понимая, что жизнь кончилась.

– Ну как дела?

Голос Спенса вернул Тори к действительности. Она обернулась – он стоял, прислонившись к косяку. Сердце се бешено заколотилось. Как он красив. Темно-коричневый пиджак распахнут, под ним – жилет в тонкую золотую полоску. Идеальный джентльмен.

Он перевел взгляд с ее лица на платье, которое все еще держала Милли. Тори поспешно выпустила рукав.

– Отнеси это в магазин подержанных вещей, Милли. Может, какая-нибудь девушка будет в нем счастлива.

– Отнести? – Служанка смотрела на нее круглыми от удивления глазами.

– Да. – Тори почувствовала неожиданное облегчение. Она избавилась еще от одного призрака. Оказывается, тяжело жить прошлым.

Изумление на лице Милли сменилось широчайшей улыбкой.

– Да, мисс. Я отнесу его немедленно. – Она кинулась из комнаты. Белый шелк струился вокруг нее, кудряшки на голове взволнованно подпрыгивали.

Тори оказалась наедине с мужем и не знала, что сказать. Вернее, сказать можно было многое: что им не следует продолжать так жить, что надо как-то договориться… Она посадила куклу на столик у кровати и зачем-то взяла голубое шелковое платье.

Шаги заглушал толстый ковер, но она чувствовала его приближение. Ноздри ее расширились, словно у кобылы, которая чует запах жеребца. Тори бросила взгляд через плечо. Спенс остановился у кровати, прислонившись к одному из витых столбиков, поддерживающих полог.

– Как тебя встретили дома?

– А как ты думаешь? – Ответ прозвучал сердито, петому что Тори задел его насмешливый тон.

– Почти уверен, что Куинтон был счастлив. – Он под мигнул. – Что касается Лилиан, то ей ты все равно не угодишь. Наверняка она считает, что не родился еще мужчина, достойный жениться на ее дочери.

– Неужели это так весело – издеваться надо мной? – Сдерживая слезы, Тори отвернулась к окну.

– Я и не думал!

Голос его прозвучал вполне искренне. Тори повернулась к нему. На лице мужа не было и тени улыбки или насмешки. Наоборот, она увидела нежность и что-то еще, и щеки ее запылали от прихлынувшей крови.

– Знаешь, моя мать тоже не была бы в восторге, если бы сестра сбежала с малознакомым мужчиной.

Тори смотрела, как ветер раздувает белое кружево занавесок. Гардины из плотного дамасского шелка не пропускали в комнату жаркое солнце. Постепенно она смогла взять себя в руки и сказала:

– Я никогда не знаю, серьезно ты говоришь или смеешься надо мной.

– Мы еще многого не знаем друг о друге.

Глубокий бархатный голос вливался ей в душу. И тот бездонный колодец желания, который она старалась держать закрытым, вновь начал наполняться влагой. Она инстинктивно прижала руки к груди, чувствуя, как напрягаются соски. Низ живота заныл, а перед глазами замелькали картины: теплый песок и сильные руки, и губы его ласкают ее. Она прижимается к загорелому телу… Тори тряхнула головой и произнесла будничным тоном:

– Я попросила мою служанку приехать сюда со мной. Надеюсь, ты не будешь возражать?

– Наоборот, это избавляет нас от необходимости нанимать нового человека.

Он сказал «нас», словно они единое целое, настоящая семья… Тори вздохнула.

– Тебе нравится комната? – Да, она чудесная.

Только здесь нет Спенса Кинкейда. А если она все-таки хочет родить ребенка, то ей придется подчиниться желаниям этого человека. Тори улыбнулась – подчиниться? Забавный выбор слов, если учесть, что иногда ей хочется наброситься на него, сорвать одежду и… можно так сказать: «овладеть мужчиной»?

Тори закусила губу и уставилась на постель, покрытую белой кружевной накидкой. А песок на пляже тоже был почти белый… Она подняла взгляд на Кинкейда и подумала: интересно, разглядит ли он вожделение в ее глазах? Их глаза встретились, и он сделал к ней шаг, но вдруг остановился, как будто перед ним выросла каменная стена. Тори задержала дыхание. Еще несколько дюймов, и их тела соприкоснутся. Но Кинкейд отступил назад.

– Когда будешь готова к обеду, дай знать Джасперу. Он принесет меню. – С этими словами Спенс повернулся и пошел к двери.

– Ты уходишь?

– Да. – Он помедлил у порога и неохотно добавил: – У нас с Беном есть кое-какие дела.

– Понятно. – Она даже не пыталась скрыть разочарование.

Спенс хмуро оглядел ее:

– Я думал, ты не будешь возражать, раз уж мое общество все равно тебе неприятно.

– Я и не буду, – холодно ответила Тори.