О смерти и умирании - Элизабет Кюблер-Росс

ВРАЧ: Таким образом, всем немного легче. Г-жа К., вы не могли бы нам рассказать еще о себе? Вы сказали, что сейчас вы чувствуете себя хуже, чем когда-либо, что вы сильно сбавили в весе. Когда вы лежите в постели, в одиночестве, о чем вы думаете и что вам больше всего помогает?

ПАЦИЕНТКА: Видите ли, мы с мужем из таких семей и так воспитаны, что оба знаем: если мы вступаем в брак и создаем семью, то нам должна помогать внешняя сила, помимо наших рук. Он был лидером бойскаутов. У его родителей были конфликты, и они в конце концов разошлись. Это бьм второй брак у моего отца, у него было трое детей. Он был женат на совсем молоденькой официантке, брак оказался совершенно неудачным, на них жалко было смотреть; кому они только не раздавали своих детей. Но когда он женился на моей матери, дети не пришли к нему жить. Отец был очень темпераментный человек, вечно взвинченный и раздраженный. Я теперь часто вспоминаю и удивляюсь, как я это выдерживала. И еще когда мы там жили, я познакомилась в церкви с моим мужем. Мы поженились. И мы знали: для того, чтобы наш брак был удачным, нам необходима сторонняя сила. Мы всегда это чувствовали. Мы всегда были активистами в церкви; я стала учительницей в воскресной школе, когда мне было только шестнадцать. В богадельне нужна была няня, и я с удовольствием пошла туда. Я работала учительницей до тех пор, пока не родился второй сын. Я работала с радостью, я часто молилась в церкви и рассказывала, как много значит для меня церковь, что значит для меня мой Бог. Поэтому я знаю, что, если что-то случится, нельзя так просто выбросить все это за борт. И я не теряю веры, я знаю: что должно случиться, то случится.

ВРАЧ: Это и теперь вам помогает?

ПАЦИЕНТКА: Да. И когда мы с мужем говорим об этих вещах, то чувствуем, что мы их понимаем одинаково. Я говорила священнику, отцу К., что мы никогда не устанем беседовать об этом с другими людьми. Я говорила ему также, что наша любовь после двадцати девяти лет брака так же сильна, как и в день свадьбы. Это еще одна моя величайшая ценность. У нас были и трудные дни, но мы сумели выстоять. Он замечательный человек, просто удивительный!

ВРАЧ: Вы мужественно и умело справляетесь с проблемами. Наверное, самая трудная из них — ваш сын?

ПАЦИЕНТКА: Мы делаем все, что можем. Я не считаю, что это только случай для родителя проявить свои способности. Обстоятельства складываются таким образом, что действительно неизвестно, что нужно делать. Сначала кажется, что это упрямство, но на самом деле никто не знает, как быть.

ВРАЧ: Сколько ему было лет, когда вы заметили, что у него не все в порядке?

ПАЦИЕНТКА: Понимаете, это мне казалось обычным делом. Ребенок не может ездить на трехколесном велосипеде, не может делать то, что другие дети делают. Мать такие вещи не хочет воспринимать, она первым делом находит им другое объяснение.

ВРАЧ: Сколько же прошло времени, прежде чем вы все поняли?

ПАЦИЕНТКА: Я и сегодня не все понимаю, но кое-что начала понимать, когда он пошел в школу, в подготовительную группу. У него возникли проблемы с учительницей. Он часто засовывал что-нибудь в рот, чтобы привлечь внимание. Начались записки от учительницы, и тогда я поняла, что мальчик не в порядке.

ВРАЧ: Вы воспринимали эти факты постепенно, точно так же, как диагноз лейкемии. Скажите, кто здесь в больнице больше всех помогает вам в ваших повседневных трудностях?

ПАЦИЕНТКА: Каждый раз, когда сестра иди няня выражает веру и надежду, это большое облегчение. Я вам уже говорила, когда вчера я спустилась вниз на облучение, я чувствовала себя каким-то номером, понимаете, и там никого не было, кто бы позаботился обо мне, особенно когда я пришла во второй раз. Был конец дня, и они возмутились что им прислали пациента так поздно. Они все там возмущались. Я знала, что она привезет меня туда в этом кресле а сама исчезнет, и я буду сидеть, пока кто-нибудь не выйдет. Но одна девушка там сказала ей, что так делать нельзя что она должна зайти и предупредить, что привезла больную, и пусть кто-то выйдет. Я думаю, она была раздражена тем что нужно так поздно возиться с пациентом. Они уже закрывали двери, техники собрались идти домой, словом, конец дня. В такой ситуации доброе отношение со стороны сестер очень много значит.

ВРАЧ: Что вы думаете о людях неверующих?

ПАЦИЕНТКА: Проходила я и через это. я проходила через это со здешними пациентами. Был тут один господин он попал сюда в последний раз. Когда он узнал, какая у меня болезнь, он воскликнул: «Я ничего не понимаю; нет правды в этом мире! Почему у вас лейкемия, ведь вы никогда не курили, не пили, ничего такого не делали. Вот я, уже старик сколько я всего такого творил, чего не следовало...» Но разве это что-то меняет? Никто нам никогда не обещал жизнь без проблем. Сам Господь наш вытерпел ужасные страдания, поэтому Он и есть наш учитель, и я стараюсь следовать Ему.

ВРАЧ: Думаете ли вы о смерти?

ПАЦИЕНТКА: Думаю ли я об этом?

ВРАЧ: Да.

ПАЦИЕНТКА: Да, думаю. Я очень часто думаю о том, как буду умирать. Мне не хочется, чтобы все приходили и смотрели на меня, потому что я выгляжу безобразно. Зачем это нужно? Почему нельзя учредить простую мемориальную службу? Мне не нравятся похороны, понимаете? Может быть, это звучит странно, но у меня к этому настоящее отвращение — мое тело в этой коробке...

ВРАЧ: Я не очень вас понимаю.

ПАЦИЕНТКА: Я не люблю делать людей несчастливыми, особенно моих детей; два или три дня всей этой возни, вы понимаете... Я думала об этом, но что я могу сделать. Мой муж однажды пришел ко мне сюда и спрашивает: можем ли мы на самом деле размышлять на эту тему: отдать свои глаза, свое тело? Мы не решили этот вопрос ни в тот день, ни после, это одна из тех вещей, которые всегда откладываются.

ВРАЧ: Приходилось ли вам обсуждать это с кем-нибудь? Как готовить себя к этому часу, когда бы он ни пришел?

ПАЦИЕНТКА: Да, я говорила отцу К., я знаю, что многие люди очень нуждаются в том, чтобы кому-то довериться, поговорить со священником, они хотят от него услышать все ответы.

ВРАЧ: И он дает им ответы?

ПАЦИЕНТКА: Я думаю, что если вы понимаете христианское учение, то в моем возрасте вы будете достаточно зрелым человеком и будете знать, что нужно протянуть руку и взять это самому. Ведь вам предстоит провести много часов наедине с собой. Человек в болезни одинок, люди не могут быть с больным все время. Не будет при вас сидеть постоянно ни священник, ни ваш муж, никто. Вот мой муж такой человек, который будет сидеть со мной столько, сколько сможет.

ВРАЧ: Можно сказать, вам больше всего помогает, когда кто-то есть рядом с вами?

ПАЦИЕНТКА: Да, конечно. Но особенно некоторые люди.

ВРАЧ: Кто эти некоторые? Вы упомянули священника и вашего мужа.

ПАЦИЕНТКА: Да. Мне очень приятно, когда меня приходит навестить пастор из нашей церкви. А еще у меня была подруга, моего возраста, она очень славная христианка. Она потеряла зрение. Несколько месяцев она пролежала на спине. Она приняла это очень стойко. Она из тех людей, кто всегда что-то делают для других. Она ходит к лежачим больным, собирает одежду для бедных и тому подобное. Недавно она прислала мне чудесное письмо, она написала там 139-й псалом, это для меня была большая радость. Она пишет: «Я хочу, чтобы ты знала, что ты одна из самых близких мне людей». На такого человека только посмотришь — и уже становишься счастливее. Для счастья ведь нужно совсем немного.

Вообще-то я думаю, что все здесь очень добры. Но я часто устаю из-за того, что слышу, как многие страдают в палатах. Я все время думаю, ну почему они ничего не сделают, чтобы помочь тому человеку. Это тянется долго, я слышу, как они кричат, и мне страшно представить, что они совсем одиноки. Я не могу пойти к ним в палату и поговорить с ними, я только слышу их, понимаете? Меня такие вещи сильно расстраивают. Вначале, когда я сюда поступила, я не могла нормально спать, я все время думала об этом. Потом я сказала себе: так больше нельзя, сейчас ты должна спать. И что вы думаете, очень хорошо заснула. Но недавно ночью я слышала крики двух больных. Я надеюсь, что я никогда до такого не дойду. У меня была двоюродная сестра, старше меня, у нее оказался рак. Это была чудесная женщина. Горбунья с детства, она прекрасно с этим свыклась. Она пролежала в больнице много месяцев, но никогда не кричала. Последний раз я навестила ее за неделю до ее смерти. У нее было настоящее вдохновение: ее куда больше волновала моя к ней далекая поездка, чем ее собственные проблемы и боли.

ВРАЧ: Это женщина такого типа, какой хотели бы быть и вы, правда?

ПАЦИЕНТКА: Да. Она помогла мне. Я надеюсь, что и я смогу так держаться.

ВРАЧ: Я уверена, что сможете. Да вы и сейчас прекрасно держитесь.

ПАЦИЕНТКА: И еще одна вещь меня мучает: невозможно знать, когда произойдет переход в бессознательное состояние. И какая будет реакция. Ведь она бывает очень разной. Я считаю, это очень важно — доверять своему врачу, верить, что он будет оставаться с тобой до конца. Доктор Е. всегда очень занят, с ним не поговоришь. Если он не спрашивает, то невозможно рассказать ему о семейных проблемах или еще о чем-то, хотя я давно знаю, что это имеет отношение к моему здоровью. Это всем известно, проблемы имеют прямое отношение к физическому здоровью человека.