Глазами пришельца (СИ) - Влизко Виктор Борисович

— Хорошо. Но я не передумаю.

Рад уже спускался с лестницы, когда его остановила Тамара Ивановна.

— Родион Родионович! — торжественно протянула местную газету. — Возьмите.

— Спасибо, — поблагодарил Рад и бодро поинтересовался: — На что обратить внимание?

— На рубрику «Творчество наших читателей», — подсказала сияющая учительница пения. — Мои стихи напечатали!

— Поздравляю, — Рад раскрыл газету. — Не знал, что вы у нас поэтесса.

— Да какое там! Так, с половинки на серединку, — откровенно призналась Тамара Ивановна. — Только наша газета и могла такое напечатать. А всё равно приятно. Даже гонорар обещали.

— Осталось сочинить музыку, и с этой песней на конкурсе художественной самодеятельности нам не будет равных.

— Вы читаете мои мысли, — рассмеялась Тамара Ивановна.

Спросить про размеры гонорара Рад не успел, так как на горизонте появилась учительница истории, и Тамара Ивановна поспешила к ней поделиться своей славой. Но сама идея заработать немного денег через газету отложилась в памяти. Вернулся к ней поздно вечером в своём кабинете. Достал толстую тетрадь в клеточку и ручку. Что бы такое написать? Что придумать? И вдруг понял, что ничего придумывать не надо. Надо просто описать свой мир. Здесь его правдивые рассказы сойдут за фантастические. И приступил к осуществлению своего замысла. Писал быстро. Воспоминания всплывали, опережая перо. Рад совершал путешествие по волнам своей памяти. Вот он маленький мальчик, среди таких же воспитанников горного монастыря. А вот, после окончания лингвистической школы, сопровождает археологические экспедиции в различные уголки Земли. Но самые захватывающие приключения произошли с ним на дне морском, среди руин древнего города, обнаруженного случайно из космоса после сильнейшего землетрясения.

Рад так увлёкся, что вздрогнул, когда раздался школьный звонок. В недоумении взглянул на часы и понял, что наступил новый трудовой день. Встрепенулся, но тут же успокоился, вспомнив, что сегодня суббота и у него нет занятий. И тогда потихоньку ушёл из школы. На улице подмигнул весеннему яркому солнцу, остановился на миг послушать, как невидимые в ветвях деревьев птахи затеяли звонкую перебранку. Полюбовался на первую зелёную травку. А потом направился к Горному озеру, где, удобно устроившись на кривой берёзе, продолжил писать мемуары. Лишь изредка прерывался, давая отдых глазам и руке. Смотрел, как медленно кружатся льдины, неохотно уступая слабому течению, как робко покрывает прогретые солнцем участки земли нежная зелень. Еще неделя такой тёплой погоды — и от зимы не останется и следа. Но тогда и не погуляешь. Грязь на время завоюет дороги.

Когда начало темнеть, Рад вернулся домой, чтобы утром вновь уйти к озеру и отдаться во власть воспоминаний. Он не знал, что своим поведением укрепил поползшие по посёлку слухи о его увольнении. Школьники и учителя, желающие узнать правду, не раз стучались в дверь кабинета. Но он был на замке. Впервые в этом учебном году в выходные дни пустовал спортзал. Светлана Алексеевна хмурилась, школьники недоумевали. А Рад усердно исписывал листки тетрадки, и не одной. Но вот поставил последнюю точку. Его герой прибыл на космическую станцию на окололунной орбите. Нет не для того, чтобы участвовать в эксперименте по перемещению между параллельными мирами. Об этом Рад благоразумно умолчал. Его герой собирался отправиться в археологическую экспедицию на Марс. Здесь Рад преследовал двойную цель. Во-первых, чтобы никто не догадался, что эта повесть автобиографическая. И во-вторых, если её начнут печатать, то всегда можно написать продолжение. Ведь в своё время прочитал немало отчётов об исследовании Красной планеты.

Возвращаясь домой, задержался возле небольшого двухэтажного здания районной газеты. Несмотря на выходной день, в кабинете редактора горел свет. И Рад решил не откладывать визит на завтра. Редактор Владимир Владимирович Волнуха сначала удивился, увидев учителя физкультуры, а когда узнал о его цели, аж присвистнул.

— Вообще-то, у нас не роман-газета. Но вы оставьте своё сочинение. Обязательно прочитаю. Зайдите через неделю, не раньше, — и пояснил. — Дел много, а помощников раз два и обчёлся. Всё практически на мне.

Довольный, что так быстро удалось отдать рукопись, Рад распрощался и пошёл домой.

— Тебя, Родион, весь день сегодня ищут, — сообщила Полина Фёдоровна, как только квартирант переступил порог.

— А что случилось? — встревожился Рад.

— Да ничего, — успокоила хозяйка. — Все почему-то решили, что ты увольняешься. Покидаешь наш посёлок.

— И кто это решил? — полюбопытствовал Рад.

— В основном, ребята приходили. И невеста твоя, Оленька, несколько раз прибегала, — улыбнулась Полина Фёдоровна, но, увидев, что Рад нахмурился, добавила. — Шучу я.

— А насчёт увольнения правда или нет? — поинтересовался Афанасий Николаевич, который ради разрешения этого вопроса, оставил газету и телевизор.

— Правда, — признался Рад. — Но не сейчас, а в августе.

— И что делать будешь? — спросил хозяин.

— В город уеду.

— Жаль, — вздохнула Полина Фёдоровна. — Здесь ведь неплохо. И места красивые, и воздух целебный. И, как я понимаю, ребята тебя полюбили.

— Не отговаривай, — вновь подал голос Афанасий Николаевич из зала, куда вернулся к любимому телевизору. — Надежду что-то, наоборот, агитируешь в городе остаться.

— Да кто же её агитирует, Афанасий? — всплеснула руками Полина Фёдоровна. — Она сама так решила, а я и слова не сказала.

— А кто её отговаривал со свадьбой подождать? Василий — такой парень — мучается.

— Интересно, от чего это он мучается? — упёрла руки в бока Полина Фёдоровна. — Вы с ним уже столько водки выпили, что можно было три свадьбы сыграть! Да и не пара он Наденьке! По нему видно — будущий пьяница! Уже сейчас рука постоянно к рюмке тянется.

— Ты же меня в ежовых рукавицах держишь, — пошёл на попятную Афанасий Николаевич. — А у Нади характер ещё хуже.

— И чем это тебе мой характер не нравится?

— Нравится, — махнул рукой Афанасий Николаевич. — Характер у тебя ласковый. Слова никогда против не скажешь…

Рад уже привык к безобидным перепалкам между хозяевами и, уединившись в комнате, прилёг на кровать в ожидании ужина, раздумывая, кто мог пустить слух о его увольнении? Не сама же Светлана Алексеевна! Незаметно заснул. Спал чутко и поэтому сразу проснулся, когда Полина Фёдоровна позвала его по имени-отчеству.

— Да! — ответил, принимая сидячее положение.

— Проходи, поговори с учителем, — сказала Полина Фёдоровна, обращаясь к гостье.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, Оленька, — Рад выдвинул из-за стола стул и поставил на середину комнаты. — Садись. Рассказывай.

— Что рассказывать? — смутилась Оля, одной рукой неуверенно теребя верхнюю пуговицу нового бордового полупальто, которое не скрывало стройные ноги в капроновых колготках, а другой — снимая головной убор. Освобождённые волосы рассыпались по плечам.

— Раз пришла, значит, есть что рассказать, — ободряюще улыбнулся Рад. — Я спросить хотела… вы правда из школы уходите? — Оля присела на стул и прикрыла коленки красной вязаной шапочкой.

— Здесь, в самом деле, нет тайн, — рассмеялся Рад, вновь усаживаясь на кровать.

— Значит, уходите, — Оля опустила голову. — Из-за меня?

— Ты тут ни при чём! — удивился Рад.

— Я всё знаю, — отвела взгляд в сторону Оля. — Меня Светлана допрашивала. И ребята всё знают. Они готовят революцию.

— Что готовят?

— Митинг протеста. И нас поддержат родители. Мы не позволим, чтобы вас увольняли из-за каких-то сплетен.

— А каких сплетен? — Раду стало интересно, что о нём говорят за глаза.

— Ну, — Оля нерешительно посмотрела на учителя. — Будто вы меня домогались. Но ведь это неправда!

— Вот оно что! — Рад обратил внимание, что в квартире стоит непривычная тишина, даже звук от телевизора не был слышен. И тогда громко добавил: — А некоторые несознательные граждане, даже называют тебя моей невестой!