Клинок выковывается - Дмитрий Распопов

В голове у меня вспыхнула искра озарения.

– Хочу, чтобы вы сшили мне такой же, только из ткани, – произнес я, рассматривая доспех, нравившийся мне все больше и больше.

Хозяин удивленно расширил глаза.

– Но, господин барон, это ведь доспехи простого солдата, да еще и столетней давности!

– Тем интересней. Но, может быть, вы хотите сказать, что сшить подобное из ткани вам не под силу?

Портной отрицательно помотал головой.

– Нет, конечно, если я отложу все заказы, то до вечера успею его сделать, правда, на примерки времени не будет.

– Костюм мне нужен к пяти часам. И я понимаю, что срочные заказы оплачиваются по отдельной таксе.

Портной подошел к портрету и словно заново на него взглянул, затем, кивая в такт каким-то своим мыслям, повернулся ко мне, его глаза горели.

– А знаете, господин барон, если вы после бала отдадите костюм мне, я не стану брать с вас дополнительные деньги, а возьму лишь как за обычный пошив.

– Почему же? – удивился я его внезапному порыву.

– Сшить такой костюм само по себе будет для меня удовольствием. – Он слегка поклонился, а затем его взгляд снова устремился к портрету. – Вы не поверите, но когда-то давно, в детстве, я мечтал померить нечто подобное.

«А почему бы и нет? – подумал я. – Я ведь больше не собираюсь посещать маскарады, а человеку доставлю радость».

– Договорились, мастер, – я улыбнулся портному, который этого даже не заметил, все его мысли были где-то далеко, в глубине лет.

– Праздничное оружие будем покупать? – поинтересовался Загиял, который молчал все время, пока мы были в магазине.

– Смысл? – я пожал плечами. – Мое оружие – копье, таскаться с ним нет возможности, а для костюма и обычного кинжала хватит, заберу у Рона на время.

Шаман хмыкнул, и мы отправились сначала к цирюльнику, а потом домой.

Нанятый экипаж ждал меня у ворот, поэтому ровно в пять я прибыл к портному. Сначала я даже не узнал его, передо мной стоял совершенно другой человек, не тот, которого я видел утром. Подводя меня к задрапированному тканью манекену, он просто светился от счастья.

– Господин барон, простите меня за дерзость, но можно высказать одну просьбу? – Он умоляюще сложил руки и низко мне поклонился.

– Какую? – Я улыбнулся, приятно было видеть его в таком настроении.

– Разрешите мне самому переодеть вас в этот костюм, но до того завязать вам глаза? – умоляющий взгляд портного был просто невыносим.

– Только потому, что меня самого гложет любопытство, – согласился я, приведя мастера в настоящий восторг.

Раздались его грозные крики, и вокруг меня засуетились подмастерья, вынырнувшие из подсобки. Мне быстро завязали глаза и раздели, я молча выполнял все просьбы мастера поднять руку или согнуть ногу. Одевание заняло больше десяти минут. Когда прилаживавшие какие-то детали портняжки исчезли, я ощутил, что меня кто-то взял за локоть.

– Пройдемте к зеркалу, господин барон, – в голосе портного звучало непонятное мне чувство.

Мучимый любопытством, я проследовал за ним.

– Открывайте глаза постепенно, чтобы они привыкли к свету, – мягко сказал он, снимая с меня повязку.

Я послушно все выполнил.

Открыв глаза через минуту, я посмотрел в ярко начищенный серебряный лист размером в половину моего роста и удивленно замер. Затем я бросил взгляд на портрет и повернулся к сияющему мастеру.

– Выше всяких похвал, просто шедевр! – с искренним восхищением сказал я, изумленно рассматривая свое отражение.

Было просто невероятно, что мастер сумел повторить все детали доспеха, причем имея дело не с жесткой кожей, а с легкой тканью. Все сидело идеально и с точностью до пуговицы повторяло доспех мужчины на портрете.

К мастеру подошел один из подмастерьев и протянул ему сверток. Портной быстро его развернул и подал мне длинный, широкий плащ.

– Чтобы не увидели раньше времени, – с веселой улыбкой заметил он. – Плащ – наш вам подарок.

– Сколько я вам должен за работу? – поинтересовался я, заворачиваясь в плащ и готовясь расстаться с большой суммой.

– Тридцать кесариев, – портной просто назвал сумму.

«И это без надбавки за скорость, – мысленно покачал головой я, – хотя чего следовало ожидать при таком сложном заказе?»

Я вытащил мешочек с деньгами и, отсчитав тридцать золотых, вручил портному, с поклоном их принявшему. Уже выходя из мастерской, я обернулся и сказал:

– Костюм вам завтра занесут.

– Буду ждать, – портной поклонился мне еще ниже.

Агнесса, как и я, была укутана в плащ и загадочно улыбалась. Когда я попытался как бы ненароком его распахнуть, она легонько шлепнула мне по руке маленьким веером, выполнявшим также роль маски, и укоризненно произнесла:

– Барон, прошу вас!

– Хорошо, баронесса, – я легко ей улыбнулся.

Несмотря на возраст и некоторую полноту, хозяйка выглядела отлично, по крайней мере на мой взгляд.

– Даже не знаю, как смогу отблагодарить вас за такой подарок, – уже в экипаже прошептала мне на ухо Агнесса. – Можете меня просить о чем хотите, господин барон.

– Давайте сначала проживем этот вечер, – тихо ответил я. Чем ближе мы подъезжали к дому графини, тем больше меня трясло, как перед боем. «Все же немного побаиваешься того, что предстоит сделать, а, Макс?» – попенял я себе.

Отличить дом, к которому мы направлялись, от других не составляло труда – хотя центральная улица, ведущая к нему, и была залита огнями установленных чуть ли не через каждый метр по обеим сторонам светильников, да еще и ярко освещенные дома соседей-аристократов добавляли блеска – но дом графини был просто одной сплошной люстрой. Где только было возможно – от шестов во дворе до окон в доме – сияли огни, и особняк графини сверкал среди остальных строений яркой жемчужиной.

Вместо лакеев у меня был один Рон, который, соскочив с коня, быстро помог Агнессе выйти из экипажа и протянул руку мне. Как настоящий дворянин, я его проигнорировал и, легко спрыгнув, взял даму под руку. Мы стояли перед парадной лестницей, украшенной колоннами, подпиравшими заодно обширный козырек, который нависал над подъезжающими экипажами. Едва мы сделали шаг, как к нам бросились двое слуг в черно-серебряных ливреях и важный мужчина, разодетый, как павлин.

Мужчина низко поклонился и внимательно на нас посмотрел. Видимо, он знал в лицо всех гостей, а нас, по понятным причинам, видел впервые. Наступила неловкая пауза, из которой он быстро выкрутился.

– Прошу прощенья, господа, – камердинер низко поклонился, всем своим видом выражая почтение, – можно увидеть ваше приглашение? Графиня трепетно относится к приглашенным гостям, поэтому приходится обращаться к уважаемым господам с такой несерьезной просьбой.