Человек, который придумал Магию - Mujische

выздоровеешь, тем быстрее и работу себе на новом месте найдёшь. И невесту. А лечиться не будешь — так хромым и останешься.

— Все, иду на лавку. А отъезд? Не стали откладывать?

— Кроме меня уцелели ещё три мужика, считая деда Архара. Так как меня по голове огрели, то я остался. Дед же стар слишком для пешего перехода, да с раскуроченным лицом. В общем, двое мужиков пошли в соседнее селение за помощью. Завтра, думаю, вернутся. Собрать ведь надо ещё и телеги и тягловых. Коров особо не запряжешь. Они ж наши кормилицы. А бык слишком своенравный. Да и тот один. Телята когда-а ещё от его подрастут на смену.

В общем, иди отдыхай. А там видно будет. Мы свой скраб почти собрали. Благо телега есть. Но и надежда только на тягловых с соседнего селения.

Я шёл рядом с дядей и слушал его разговор, как-то незаметно перешедший в монолог. Слова-то какие вспоминаются. Али учёным мужем был в прошлые воплощения?

Сидеть на лавке и думать о своём получалось достаточно хорошо. Гробовщик — профессия заставляющая думать о чем угодно, кроме работы. Иначе с ума сойдешь. Знамо и я мог сидеть часами в мыслях своих. Но когда ж было такое чтоб аж полдня?

Солнцу было все равно на произошедшее ранее. Тучи где-то грохочут вдалеке, но хорошо, обойдут стороной. По грязи особо не попутешествуешь.

В больших городах, говорят, да и в том, который собираемся, есть каменные мостовые. Аж до дома старосты и чуть дальше.

Раз в десяток лет дороги обновляют. Где только камень в нашей местности берут? Кроме земли вокруг почти ничего.

Впрочем, откуда знать? Я ж кроме своих краёв ничего не видел.

Не заметил, как пролетело время и оказался на лавочке, с набитым ужином животом.

Тело просил отдыха, хоть и занимался сегодня ничегонеделанием. Видимо, на выздоровление тоже нужны силы. Хотел было заглянуть в статус, но мысли поплыли и я провалился в сон.

Ночью начало лихорадить.

Бросало то в жар, то в холод. Ближе к утру, пропитал п'отом все тряпки, что были на мне, включая даже шкуру, которой укрывался и на которой спал. Под утро стало лучше.

— Малик, вставай, все вещи уже собрали. Скотину мелкую загрузили в телеги, остальную так погоним. Поедешь с курами в одной. Слава богам, соседи выделили достаточно телег и лошадей, чтобы всю скотину увезти.

— Уже встаю.

— Как себя чувствуешь? Всю ночь елозил.

— Жар был. Сейчас уже хорошо все. Даже бодро себя чувствую.

А ещё, промолчал о том, что чувствовалась какая-то едва весомая сила, струящаяся вместе с кровью по телу. В ней была какая-то незримая, очень-очень пока слабая мощь, но и не влияла она пока на организм. Лишь своим движением обозначая, что она вообще есть. Как ключевая вода, наполняющая живот, когда на греется теплом твоего тела, и не ощущается больше. Булькает разве что. Но то вода. Магия струится по венам. М… М… Слово вертится на языке, но никак не могу вспомнить название.

— Всё? Все в мешок положил?

— Да.

— Грузимся. Всё таки соседская помощь как манна небесная. А то привыкли все сами да сами. Оплатим им добром, Малик, как сможем.

— Конечно, тётушка.

Точно, мана. Только не небесная, которая манна. А просто. Мана струится по телу. Хех. Струится. У меня поток соплёй из носа при простуде был сильнее. Время покажет, на что она еще годна. Может, благодаря ей маги колдуют?

Ужасный скрип телег, пускающий мурашки по коже. Никто не стал тратить время на смазывание осей жиром. Давно ими не пользовались. С прошлого сбора урожая, наверное.

Самая наглая курица по кличке, удостоившаяся личной клички, Глаша, запрыгнула на колени, да и уселась, как кошка. Видел несколько раз лесных котов. Очень скрытые и пугливые. Говорят, в городах держат таких, помогают от крыс. Ну, а нам что? Пускай попробуют крысы к свиньям забежать. Те играться, не станут. Сожрут вместе с потрохами и хвостом.

Хотелось бы завести кошку. Или собаку.

Но лучше жениться. А то, чую, то от желания нарожать с любимой детей опять витаю в своих фантазиях. Одернул себя. Ну не могу я ни о чем думать, как все делают. Мне нужен труд для ума.

Говорят, от соседских мужиков слышал, за монету малую, женщины в кабаках городов могут ублажить, но и замуж не проситься. Не понимаю я их. Ни мужиков, ни баб тех. Коли нарожают от каждого встречного, кто ж детей будет кормить и воспитывать? Одна баба за всеми не углядит. Вырастут дурни, которые кроме хозяйских дел разве что разбойничать научиться смогут. Но надо ли им учиться то? В своей деревне я последний грамотный был. Может и в других селениях учёба — тоже редкость. Хорошо бы, чтобы все читать и писать умели. Что-то мне подсказывает, только обученные грамоте могут большие города строить, империи возводить.

Мы повернули на развилке мимо дороги, ведущей в ближайший городок.

— Дядь, а куда мы едем?

— Знамо куда, в Околье. Там, конечно, бардак, но мы рядом селиться решили.

— А почему так далеко, есть же пара селений ближе?

— На ближнее зверьё какое-то напало. Голод там будет ближайший год. Много скотины погрызли. Волки, наверное. Коли медведи стаями не ходят. Хотя говорят, что тамошние волки аки медведи и были.

— А в Холмике что случилось?

— Лихоманка, как в Тишине.

— Непонятно только почему аж через селение перескочила. От человека к человеку же передаётся.

— Поэтому, и решили дальше ехать.

А вот я, кажется, догадался, каким образом так получилось. Разбойники ниоткуда не берутся — это ушедшие во все тяжкие жители соседних деревень и городов, что решили пожить за чужой счет. Такие плавно переходят с воровства на убийства ради наживы. Значит, и заразу они к нам занесли. Когда издали смотрели кто чем живет. И позарились на наш бедняцкий угол. И никто им не мог оказать достойного сопротивления. Так они думали.

А еще. Из-за них у нас померло столько народа. И мои родные в том числе. Ублюдки. Теперь их семьи будут страдать от большего голода, чем страдали мы. Их деревенька хоть и побольше нашей на тысячу человек была, но в таких и умирают чаще. Значит, потеря мужей и сыновей ударит по ним сильнее. Они ведь никуда такой гурьбой не дернутся уехать.

Дяде не стал говорить эти догадки. Не то, чтобы я хотел это скрыть. Наши деревенщины захотят мести. Скорее всего. Хотя какая с баб месть? Без них семей нет,