Коррида, женщины, любовь... - Дебра Томас

— Отлично выглядишь, — заметил он, внимательно оглядев ее фигурку. — Но в джинсах тоже было неплохо. От тебя приятно пахнет.

Поставив монитор, Стефани взяла предназначенный ей бокал мерло. Вкусно! Она не пила вина с тех пор, как уехала из Испании. Интересно, где Мигель нашел вино и бокалы? Не иначе Эйдрия приложила руку к этому свиданию!

— Спасибо за вино. — Встав рядом с ним у перил, Стефани взглянула на огни Бальбоа. От берега отходил паром, следующий дожидался своей очереди у причала. — Летом в заливе большое движение. Мне здесь больше нравится зимой.

Паром выгрузил доставленный транспорт. К переправе подъехали еще четыре машины. На воде мерцало отражение огней моторных лодок.

— Я причинила тебе много беспокойства, прости, — после паузы сказала она, обернувшись к Мигелю.

Разумеется, он пришел сюда не для того, чтобы поболтать о туризме на острове. Ветерок трепал ее волосы. Одна прядь приклеилась к ее накрашенным губам. Она подняла руку и отвела волосы назад.

Мигель покрутил свой бокал, потом с улыбкой посмотрел на Стефани. Его волосы тоже были взъерошены ветром. Сигаретный дым окутывал их голубоватой пеленой и уносился вдаль.

— Не надо извиняться, querida.

— Если бы не я, твой последний бой не был бы таким противоречивым. У тебя и так хватало неприятностей. Я не знаю, зачем ты привез меня в Испанию, но чувствую себя виноватой.

Его взгляд стал задумчивым.

— Если бы не ты, Аменаса проткнул бы меня рогом. У него была точно такая же отметина — розочка, которую я видел во сне. А в финале он мне подмигнул — клянусь! Я обернулся к трибунам, чтобы посвятить тебе этого быка, увидел на тебе огромную белую шляпу и понял, что спасен. — Мигель в последний раз затянулся сигаретой и затушил ее о перила. — Эль Пелигро всегда был противоречивым. Именно поэтому он и стал великим. — Он положил окурок в обнаруженную им на балконе пепельницу.

— Я думала, мы больше не увидимся. Ведь я оскорбила твое достоинство. Ты не звонил…

— Ты тоже не звонила, querida. — В его тоне не было осуждения.

Стефани опять посмотрела на воду.

— Мне казалось, что я поступила правильно, уехав и положив конец нашим отношениям. До встречи с тобой я вела обычную жизнь и была вполне довольна. Когда-нибудь я расскажу тебе про своих родителей… Но шли дни, я каждый вечер смотрела на снимки Рея и наконец поняла, что хочу изменить свою жизнь, что мне нужен ты — любой ценой! — Она сделала глубокий вдох, чтобы не заплакать у него на глазах. — Я хотела позвонить тебе сегодня вечером из дома — попросить прощения и сказать, что я сваляла дурака. И тут появляешься ты.

— Судьба тебе улыбается.

Мигель продолжал шутить, но она видела в его красивых глазах затаенную боль.

— Я обидела тебя, да?

— Querida, ты сильно уязвила мою гордость. — Он достал пачку сигарет, подержал ее в руке и убрал обратно в карман. — Все говорили, что ты меня бросила. Из-за тебя я попал в неловкое положение перед родными и друзьями. Надо признать, что я всего лишь испанский мачо с непомерно раздутым самолюбием!

— Почему же ты приехал?

Мигель улыбнулся. Глаза его сияли.

— Ты, наверное, думаешь, что у Доминго неромантичное сердце, но это он велел мне отставить бутылку с текилой и лететь в Америку.

Стефани взглянула на него с сомнением.

— Он сказал — я цитирую: «Матадор, я говорил, что она тебя погубит, но ты меня не слушал. А теперь ты сам губишь себя! Пока еще не поздно, найди эту женщину и докажи ей, что ты настоящий мужчина».

Стефани засмеялась:

— Благослови его Господь!

— Но я боялся, что ты опять мне откажешь, поэтому названивал твоему брату и выпытывал у него сведения о тебе. Я хотел знать, что ты так же несчастна, как и я. — Мигель усмехнулся. — Скажи спасибо Доминго… и Ричарду: он терпел мои ежедневные звонки и, вместо того чтобы обсуждать дела, рассказывал о сестре.

— Представляю, какое будет лицо у Доминго, когда я скажу ему спасибо!

Стефани понимала, что Мигелю непросто говорить такие вещи. В его стране мужчины не бегают за женщинами, которые их унизили.

— Querida, я хочу, чтобы ты знала. — Он допил свой бокал, подошел к столу и налил себе еще вина. — Эль Пелигро — не подлец.

Она покачала головой:

— Не надо больше ничего объяснять.

— Пожалуйста, выслушай, — произнес он мягко, но настойчиво. — Между нами больше не должно быть никаких недоразумений. Я знал, что Пакоте шантажировал Франкосиса. Пакоте на всех собирает компромат. Я знал, что Франкосис любит Палому: в Мадриде есть люди, которые держат Эль Пелигро в курсе всех городских новостей. Но я не собирался использовать эту информацию, потому что не хотел никого обижать. Я уговорил Доминго не объявлять о моей помолвке с Паломой, пригрозив, что иначе лишу его заработка.

— Мне очень жаль, Мигель, что я не подходила к телефону, когда ты звонил. Но я была совершенно растеряна. И потом, мое самолюбие тоже было задето. Я думала, что после того скандала в ночном клубе ты изменил мне с Паломой или с этой стервой Дженной Старр.

— Стервой? — Он с усмешкой почесал нос.

Стефани невольно покраснела.

— Она так и липла к тебе, а ты ей позволял. Ладно, забудь!

Но когда Стефани вспоминала руку Мигеля, скользящую по бедрам кинозвезды, ее сердце болезненно ныло.

— Я же сказал, что люблю тебя, и никакие силы не разрушат мою любовь. Если бы ты мне поверила, то не волновалась бы из-за Дженны Старр или каждой пары трусиков, которые летят ко мне на арену или приходят по почте.

— Почему ты не объяснил мне этого до отъезда в Испанию?

— Я думал: если ты меня любишь, то будешь поступать, как я хочу. Так рассуждают все испанские мужчины.

— Когда мы сидели ночью перед моим камином, я сказала тебе, что я журналистка. Эта информация была нужна мне для статьи… и для душевного равновесия.

— А я просил тебя быть просто женщиной, но ты меня не послушала. Я хотел, чтобы ты поехала в Испанию в качестве моей возлюбленной, и только. А потом я сделал бы тебя своей женой.

Его взгляд был полон тоски.

— А кто я сейчас, Мигель? Женщина, которая должна тебе подчиняться? — В ее вопросе прозвучали нотки досады.

— Нет. Такая женщина мне не нужна. Мне нужна ты. — Он коснулся ее щеки, очертил пальцем контур ее лица и приподнял подбородок. — Любовь моя! Dios mio, как же я тебя люблю!

Стефани прильнула к Мигелю и долго стояла в его объятиях, вбирая в себя тепло, по которому томилась столько недель. Она нежно гладила его шрам, брови, веки, густые жесткие волосы.

— Ох, Мигель! Я думала, что, уехав, сделаю тебе лучше и когда-нибудь ты поблагодаришь меня за такой разумный поступок. Я думала, ты будешь и дальше драться с быками, а я не смогу быть женой матадора — жить в гостиницах, каждое воскресенье с тревогой ждать твоего возвращения и мириться с тем, что женщины забрасывают тебя не только розами.