Ханкерман. История татарского царства - Юрий Манов

сухая трава, обожгла кору. Некоторые сучья обгорели и теперь торчали, словно загнутые крючья, готовые уцепить любого пришельца.

Ибрагим в ужасе замер на месте, и испугало его не само дерево. Вокруг поляны, на которой стоял дуб, были вбиты колья с насаженными на них черепами. Черепа лошадей и коров, кабанов, медведей и волков и даже… людей. Поежился Ибрагим, понял, что ступил на запретную землю – на святилище местной мордвы, которая упорно не хочет познать мудрость Аллаха, а молится своим идолам и лесным духам.

Хотел было уйти, убежать Ибрагим, да остановился. Что он за улан, если лесных духов боится? Снова заметил ворона, что как раз выбрался из дупла огромного дерева и уселся на ветку. Знать, там и спрятал свою добычу? Э, а ведь не зря выбрал ворон этот дуб. Вон, у тропинки на краю поляны туша чья-то лежит. Кабан? Подношение лесным духам? Угощение ворону? И еще вспомнил Ибрагим, что у дикой мордвы к священным местам может подходить только шаман. Для остальных – запретное место! Ни один мещеряк к этому дереву по доброй воле не подойдет!

Возвращаясь на кладбище, Ибрагим тщательно считал шаги. Он уже знал, куда перепрячет свое золото. Пусть хранит его Аллах и… лесные духи.

И место под могилу себе выбрал самое дальнее от мавзолея ханов, к лесу – ближнее.

1491 год. Смерть Одноглазого

Беда пришла в стойбище над Окой-рекой: умирает старый улан Ибрагим Беркузле. Оттого тихо в стойбище, скорбно, даже собаки брехать перестали.

Третьего дня хотел Ибрагим в Касим-град ехать по делам, собрался уж в седло сесть, но потемнело в глазах, он и рухнул наземь. Совсем плохого его принесли сабанчи в юрту. Теперь помирает старый улан, лежит, никого не узнает, только бредит временами.

Быстро разнеслась скорбная весть по юртам, собираются в стойбище друзья старого улана, кланяются его верной жене Фатиме, ищут слова утешения, да разве найдешь?

Тут же отправили гонца в степь за его старшим сыном Мустафой, что с салтаном Сатылганом отправился в поход на Казань. Двух лучших коней с собой дали, велели скакать днем и ночью. Послали в Ханкерман за муллой: ясно, что скоро придется читать отходную молитву.

Лежит в юрте старый Ибрагим, помирает, не слышит мудрых молитв муллы. Вся жизнь перед глазами проходит: отцовский степной юрт, женитьба, смерть рода от мора. Как же давно все это было… И новая жизнь на окских берегах, и долгие походы, и лихие набеги, и славные победы! Лежит улан, смотрит на войлочный потолок юрты, а в ушах боевой клич «хура-рар», топот копыт да крики гибнущих людей.

Спокоен старый казак, готов предстать перед Аллахом, ибо строго соблюдал все его заповеди: молился пять раз в день, помогал бедным по возможности, берег свой род. Трое сыновей у него и три дочки. Двух старших дочерей выдал замуж за достойных людей из уважаемых юртов. Хороший калым взял. Двух сыновей женил, хороший калым дал. Своих жен любил. Всего две жены у него: Фатима, которую из новгородского похода привез и прилежной мусульманкой сделал, и юная Ленара – дочь Махмуда, брата Иссы. Подарила она ему на старость отраду – дочку глазастенькую и сына, названного в честь деда Махмудом. Настоящий казак растет, ему всего шесть лет, а уже богатырь!..

Захир, средний сын, постоянно рядом с Ибрагимом. Захира в поход не позвали, остался старшим в юрте. Надежный и честный казак вырос.

Но где же Мустафа – старший сын? Где же любимый наследник?

Меркнет свет в единственном глазу казака, и снова он один в безлюдной степи у костра, а рядом лишь черный ворон.

– Пора? – спрашивает казак.

– Рано, – успокаивает ворон Хасан. – Увидишь еще своего сына.

Разговаривает с вороном Ибрагим и не слышит, как подъезжает в стойбище Махмуд – младший брат покойного улана Иссы. Благодарен Махмуд Ибрагиму, семь лет назад честность Беркузле спасла род Иссы от мести. Что ж, Махмуду теперь заботиться о семье Ибрагима. Возьмет он в жены и Фатиму, поседевшую, но сохранившую красоту, и Ленару, что расцвела, как роза. И детей его любить, как своих, будет. Спокоен за свой род Ибрагим: Махмуд – достойный человек, на него можно положиться.

Но где же старший сын Мустафа?

Не обманул ворон, увидел Ибрагим старшего сына. На закате прискакал Мустафа из степи, двух коней по пути загнал. Спрыгнул с седла, поводья бросил и сразу в юрту к отцу. Встал на колени перед ложем, взял отца за руку.

И сделал Аллах Ибрагиму Беркузле большой подарок – вернул перед смертью разум. Узнал сына Одноглазый, слабеющей рукой сорвал с шеи монету с профилем греческого деспота и протянул сыну. Недавно Ибрагим кое-что нацарапал на ее обратной стороне. Крестики, черточки, стрелочки. Не глупец Мустафа, должен разобраться, где спрятал свой клад удачливый улан Ибрагим. Потом на жену Фатиму глянул единственным глазом. Хотел сказать, что радостью озарила она всю его жизнь, хоть и бурчала порой и пилила без причины. Но не слушается язык старого улана, темнеет в единственном глазу.

– Пора, – прохрипел ворон, кружась над большой войлочной юртой.

Глава 7. Шах-Али и его след в истории

Путь этого человека вполне достоин отдельной книги. Его судьба – чреда удивительных взлетов и падений. Урожденный чингизид, он всю жизнь мечтал о троне великого хана, но, достигнув его, трижды терял и в итоге сам отрекся от трона. В нем странным образом сочетались уродливая внешность и тонкий ум. Он командовал конницей, но плохо держался в седле. У него были красавицы жены, но ни одна не подарила ему законного наследника. Он повидал царские палаты и тюремные застенки. Он считался царем, но фактически не управлял своим государством. Потомок степняков, он вдруг проявил незаурядный талант строителя. Мнительный с ближним окружением, он был беспощаден и жесток к врагам. Его проклял последний Ливонский магистр, а царь Иван Грозный сажал подле себя. И в Касимове он похоронен с почетом, его мавзолей был местом поклонения. Так кто же он, касимовский царевич и хан казанский Шах-Али?

Первая попытка

В 1516 году касимовский царевич Шейх-Аулуяр умер, не оставив заметного следа в истории. Возможно, погиб в результате крымского набега или умер от ран. Зато оставил наследников, и старшему из них Шах-Али было суждено прожить