Хорошо забытое старое. - Олеся Осинская

— Я оставлю ключи. Можешь собраться, не торопясь.

— Ну уж нет! Не напрягайся, я сама уйду. — Ольга быстро догнала Колина, одной рукой с силой развернула к себе, а второй с яростью залепила пощечину. — Вот тебе! На память!

Скрывая слезы, поспешно подобрала вещи, на ходу одеваясь, и не говоря ни слова, вылетела за дверь.

— Подожди! Ты забыла… свой браслет, — прокричал в пустоту Колин, вытаскивая закатившееся под его рубашку украшение. Затем взгляд наткнулся на лежащий на кровати блокнот — с бордовой обложкой и желтоватыми, искусственно состаренными страницами. Последний подарок Ольги.

Глава 5

1 августа 2х34 по земному календарю. ЗЕМЛЯ.

— Черт бы тебя побрал, Старик, ты оказался прав. Лучше смеется тот, кто смеется последним. Последним посмеялся ты… — Колин открыл верхний ящик стола, положил туда браслет, понимая, что Ольга за ним не вернется. Затем залез в бар, достал бутылку виски и хорошенько отхлебнул из горла. — Как ты говорил? Убивший дракона сам становится драконом? И тут ты прав! Теперь, значит, моя очередь?.. Черт бы тебя побрал!

В сердцах он бросил виски в стену, желая, чтобы хрупкое стекло разлетелось миллионом крошечных осколков. Но бутылка упруго отскочила от стены, виски полилось на пол, а по комнате поплыл тяжелый алкогольный дух… Колин подобрал бутылку, снова выпил. Вернулся к кровати, потянул к себе смятую, чуть влажную простыню, которой укрывалась Ольга, и зарылся в нее лицом, с болезненным замиранием сердца пытаясь уловить запах девушки. Помятая подушка еще хранила слабое очертание ее головы. Колин со стоном повалился на кровать…

— Почему? Почему ты прислал письмо сегодня? Почему не вчера? Хрен с ними, с моими чувствами. Зачем оскорблять Ольгу? Ради маленькой искорки воспоминаний на время долгих пустых лет? Ты ведь знал… ты все знал…

В голове снова тренькнуло сообщение домашнего искина.

— Курьер? Снова?

Колин медленно вышел на причал, беззвучно принял еще одно письмо, понимая, что если откроет рот, обязательно нагрубит ни в чем не повинному курьеру. Медленно вдохнул и выдохнул, подавляя стремление выбросить письмо, не читая. Затем все же открыл.

"Еще раз здравствуй. Думаю, первое письмо уже давно разорвано в клочья и улетело в колодец. Поэтому я решил оставить еще одно.

Что бы ты про меня не думал, не такая уж я бесчувственная скотина. Ты ведь уже понял, что знать свое будущее, даже частично — это настоящее проклятие. Что, если в этом будущем тебе есть что терять? Один неверный шаг, и ты уже не знаешь, наступит ли оно. И ты становишься заложником судьбы, не имея права поступать по-своему. Я мог потерять любимую женщину и ребенка, пусть еще и не рожденного — тут ты как никто должен меня понять. И я готов был на все, чтобы не допустить этого. Все последние годы я жил в постоянном страхе. Я боялся сделать что-нибудь неверно. Что-то такое, что могло бы разрушить этот хрупкий шанс стать, наконец, счастливым. К сожалению, теперь ты оказался на моем месте.

Не рви это письмо — оно сильно поможет тебе в будущем…"

Колин молча перебирал страницу за страницей, исписанной мелким аккуратным почерком. Наконец, зажал листы в кулаке, испытывая сильнейшее желание забросить подальше и их. Но не решился. Старик прав — теперь заложником судьбы стал он. Вернулся в квартиру. В глаза снова бросился блокнот с ручкой — подарок Ольги. Как там она говорила — раньше такие использовали для организации дел? До того, как появились информеры? Колин аккуратно расправил лиски письма, сложил пополам и засунул между страницами блокнота. Затем открыл первую страницу.

"1 августа. Получил письмо. Потерял Ольгу" — аккуратно, насколько позволял выпитый алкоголь, записал он.

… старый, уже заметно потрепанный блокнот с его именем. Бордовая обложка, пожелтевшие листки. Первая страница…

"1 августа. Получил письмо. Потерял Ольгу…

2 августа. Потерял Райдера.

И мгновенное осознание цепочки еще не свершившихся событий — новое землетрясение, смещение пятна… и корабль Райдера, что сегодня ночью должен отправиться на Калею…

Колин вскочил.

— Завтра! Вернее сегодня ночью! Еще есть время. Они еще не вылетели.

И тут же сам себя одернул. Нельзя. Нельзя об этом предупреждать! Можно все испортить. Теперь он это знает… Очередная насмешка судьбы… очередные потери… Сколько их уже было… и сколько будет…

Невозможность помочь другу, человеку, которому ты стольким обязан, тяжелым грузом упала на плечи, окончательно добив осознанием собственной беспомощности. Колин снова отхлебнул виски, взял ручку и добавил новую надпись, точно такую, как та, что он видел в своем воображении:

"2 августа. Потерял Райдера"

— Слышишь, Старик? Ненавижу тебя! И себя ненавижу… — прокричал в никуда Дрейк. Затем вдруг схватился за голову, по щекам потекли беззвучные слезы. — Простите, ребята… Кэп, друг, прости… Я не могу помочь сейчас. Не могу… Нельзя… Я… я позабочусь о твоих родных.

Поздно вечером в баре Колин, весь день занимавшийся мысленным самобичеванием, положил голову на стойку, наконец упившись до состояния блаженного отупения. По очереди вспомнил и мысленно попросил прощения у Ольги, капитана Райдера, у Ларсена и Даля, у Ярика, собирающегося лететь с ними… Гордон, наверное, сейчас где-то с девочками веселится, не зная, что это его последний вечер на Земле. Ларсен пьет. А счастливый Волошин поспешно собирает вещи — Райдер включил его в команду, как раз вчера назначение утвердили.

Повзрослевший Ярик заходит на борт нового звездного корабля. Под руку с ним красивая темноволосая девушка — его сводная сестра, Наташа Волошина. "Сегодня ты ведешь, малявка. Но первый и последний раз. Потом у тебя будет свой корабль. До сих пор поверить не могу — вот сюрприз ждет Рика"…

— Ярик! Он же улетает! — от неожиданного осознания этого факта Колин растерял половину пьяного угара. Он не должен пропасть вместе с Райдером.

— Ему нельзя… Он должен остаться! Его надо остановить!

В душе Колину безумно хотелось забить на все и посмотреть, как система мироздания сама будет выпутываться… Наверняка ж произойдет какая-нибудь подстроенная судьбой случайность, и Ярик никуда не улетит. А если нет? От последней мысли внутри все похолодело. И как тогда… Или таки плюнуть на все… можно вообще вернуться к Ольге, попросить прощения…пусть его каличная судьба выкручивается, как хочет… Дрейк схватился за голову.

Ладно, первым делом Ярик. Наверное, стоит принять что-нибудь, пора трезветь… Колин поднял голову, с трудом сфокусировав взгляд на бармене и пытаясь сказать, чтобы тот вколол ему что-нибудь соответствующее, но сумел выдавить лишь невнятное мычание.

— Вот ты где! — бодрый дружеский хлопок по плечу свалил Колина обратно на стойку. Ярик? — Зашел попрощаться перед отъездом. Ну, ты и надрался.

Действительно, рядом стоял бодрый, улыбающийся, одетый в новенькую форму Волошин, легко помахивая небольшим рюкзачком.

— Как раз хотел спросить, что у вас с Олькой произошло. Вчера уходили такие счастливые. А сегодня дошел слух, что она выходит за своего олуха. В смысле за Малевича. А Олька не отвечает. Вот же ерунда, правда? — Ярик с интересом присмотрелся к другу. Колину же показалось, что он внезапно получил под дых. Воздух со свистом вышел из легких, в горле перехватило. Даже алкоголь почти мгновенно улетучился.

— Как замуж? Назло что-ли… — захлестнула волна обиды и злости на себя, на Ольгу, на Ярика… и без того неулыбчивое лицо Дрейка окончательно закаменело. С Волошина тоже сбежала вся веселость.

— Вот как… Так это правда? Ну, ты и козел… Ты чего натворил? Ей же Малевич все мозги своим занудством проковыряет. Тебе что, совершенно пофиг? А мы-то думали, ты ее любишь…

Вместо ответа Колин резко, с разворота всадил кулак в челюсть приятеля. Хотелось драки, хотелось боли, простой отрезвляющей боли — сбитых костяшек на пальцах, железного привкуса крови, ноющих ребер. Краем сознания вспомнив, что синяки, полученные в барах ненастоящие, Колин волевым усилием заставил искина снять силовую защиту, порадовавшись, что у него есть к ней доступ. Ярик растерялся лишь на мгновение, сгруппировался, уклонившись от второго удара, нырнул под руку и врезался в Колина, отбросив того почти до противоположного конца стойки. Дрейк, перекувыркнувшись через пару стульев и сбив несколько бокалов, на удивление резво поднялся и снова ринулся в драку. Челюсть приятно саднила, во рту появилась соленая влага. Агрессия требовала выхода. Мозг, затуманенный алкоголем и обидой на судьбу и весь мир в целом, перестал различать, где свои, где чужие. На ходу Колин оттолкнул чье-то вклинившееся тело, ногой пнул мешающий стул. Но до приятеля добраться не успел. Сзади поднялся мужик, которого Колин имел неосторожность задеть, рядом нарисовалась парочка его друзей. Ярик, собиравшийся отбиваться от товарища, увидев, что своих бьют, сразу же отложил на потом личные разногласия и ринулся на защиту…