Девушка с букетом - Татьяна Краснова

– Да, тот самый, вековечный лес, – подтвердил Виктор, немного обернувшись. А на слова, сказанные Варей вслух, ответил: – Да там и помнить нечего. Я был тощий, долговязый и с дурацким выражением лица. Кто на таких смотрит…

Как это у него выходит – опять фокус какой-то – одновременно говорить и с ней, и с папой, и на мысли отвечать, и на дорогу смотреть! И все слова попадали в разговор вовремя и точно, словно стулья в кафе – на свои места, не задев ничьих голов и стаканов… Безмятежный мир-колыбель незаметно вернулся и легонько покачивался вместе с машиной. Варя хотела спросить, тот ли это самый автомобиль, на котором… Но папа отозвался первым.

– Да вы и сейчас не очень растолстели, – возразил он. – Чаю не хотите? С булочками? Мы вам так благодарны, что вы нас прямо до дома…

И это не звучало как формально вежливая фраза, которая на самом деле никаких визитов не предполагает и на которую надо отвечать подобной любезностью. Выходит, папа тоже ощутил это редкое состояние, когда все слова к месту и всем друг с другом хорошо! И не будет ничего удивительного, ничего неловкого, если они и вправду сейчас все вместе пойдут домой, и в голову не придет стесняться старых стен, и из тонкой ткани понимания продолжит ткаться разговор, когда почти не важно, какие произносятся слова…

Не успела Варя обрадоваться, а Виктор – что-нибудь ответить, как папа заметил:

– А кто это там у нашего дома?

Варя схватилась за сиденье и сглотнула. Наползла дурнота. У калитки красовалась длинная блестящая иномарка, а рядом с ней выхаживал – немного обреченными шагами, словно давно уже мерит ими тротуар, – Олег Александрович Зотов. С букетом сочных пунцовых роз. Настолько сочных, словно они крови напились. Словно это те цветы, которые поглощают на лету насекомых и маленьких птичек.

Что за невозможное дежавю?!

Но она же так и не позвонила, хотя могла…

– У вас, наверное, вечеринка запланирована, а тут форс-мажор, – спокойно высказал предположение Виктор. – Но, может, вы еще не опоздали.

– Да, да, Варенька, – встрепенулся папа, – ты иди, куда собиралась, не нужно из-за меня портить вечер! Я, главное, до дома добрался, я теперь никуда не уйду. Таблетки проглочу и спать пораньше лягу, а сидеть со мной абсолютно ни к чему…

Но Варя уже не слышала папу. А в прошлый раз совсем другое говорил, подумала она о Викторе с внезапной обидой. Почему он сейчас, как тогда, не предложит что-нибудь придумать, не выручит ее из очередного кошмара? Ведь ей не просто не хочется ехать с Зотовым – сегодня это совершенно невозможно! Или с переднего сиденья не видно?

Но нельзя же забаррикадироваться в машине. Надо выйти и объяснить человеку с букетом, что она никуда с ним больше не поедет. Хотя момент для этого – самый худший из всех возможных. Лучше было позвонить в восемь утра.

– Я сейчас, – только и сказала Варя, опустив голову.

И тихонько закрыла за собой дверцу. А может, надо было хлопнуть сильнее? Или, наоборот, нельзя хлопать с размаху, это же не маршрутка? Иномарки все какие-то нежные… Варя замешкалась, робко заглянула в машину – но увидела только низко надвинутый козырек.

Пунцовый букет

Она приблизилась, потерянная, сконфуженная, и не успела заговорить, как Олег Александрович, который не мог не заметить эту сконфуженность, подчеркнуто миролюбиво произнес:

– В пути расскажешь, что стряслось, хорошо? – и мягко подтолкнул Варю к распахнутой дверце. Пунцовый букет проследовал туда же и загромоздил пространство, преграждая дорогу назад. На Виктора и на Вариного отца Зотов не взглянул.

Как же она должна ему нравиться, чтобы вот так изображать, что все в порядке! Чтобы так ничего не замечать! Что же она с человеком сделала? Что она натворила?! Но Варя тут же разозлилась на собственную виноватость. Ничего она не натворила! И он ничего не замечает не тактично и смиренно – а вызывающе, демонстративно! Просто нагло!

– Подождите… Подожди! – попыталась она освободиться, но машина тронулась, а Зотов пошутил:

– Так ведь я и ждал! Все собрались уже, наверное, и тоже ждут – нас с тобой.

Варя сбивчиво сообщала о бомбе, о том, в какой папа был опасности, а она – в каком ужасе, и из этого, как ей казалось, могло следовать только то, что она никуда ехать не в состоянии. Но Зотов сделал противоположный вывод:

– И замечательно, что все обошлось! Папа теперь будет спокойно отдыхать дома, а мы с тобой – в «Трех пескарях». Тебе просто необходимо расслабиться!

– Да нет же! Послушай, мы можем остановиться и поговорить?

Она не с того начала! Зачем было лепетать что-то про бомбу, как будто оправдываться за опоздание! Надо было сразу сказать, что она никуда не поедет! Но он ее совершенно не слушает! Придется выпалить единым духом – и будь что будет. Только пусть машину сначала остановит, а то не вписался бы в первый встречный столб…

– Ну, наконец-то! А мы уже думали, что-то случилось!

Едва машина затормозила, с крыльца «Трех пескарей» сбежали навстречу несколько человек – они смеялись, пожимали руку Зотову, здоровались с Варей, Зотов начал всех представлять. Некоторые из собравшихся в кафе оказались Варе знакомы. Так, она узнала молодых гостей Игорька, веселившихся у него на новоселье.

Варю тоже узнали, обрадовались, стали хвалить ее цветущий вид и голубой сарафан и спрашивать о творческих планах. Это были коллеги Олега Александровича, сотрудники мэрии. По их словечкам, шуточкам и дружно выбранным из меню блюдам понятно было, что компания давно сдружилась и часто собирается.

Популярность Вари обрадовала Зотова, и он начал деятельно за ней ухаживать – придвигать салаты, предлагать напитки, спрашивать, предпочитает она жюльен или копченые крылышки. Варя же, втиснутая за стол, застыла, не реагируя на разнообразные ароматы и выжидая, когда наступит пауза в разговоре, чтобы незаметно выбраться и исчезнуть.

Крошечный грибочек невинно выглядывал из сметаны, словно знать не знал, что таких, как он, едят. Петрушка сползла с салата и обвила хрустальную ножку бокала, словно змея – медицинскую чашу с ядом. У девушки напротив – красивые бирюзовые серьги, такого же цвета, как Варин сарафан. Варя тупо смотрела на все эти ненужные вещи, которые можно было разглядывать во всех подробностях и сколько угодно, потому что нельзя встать и уйти прямо сейчас, и приходится сидеть между Зотовым и рыжим мужчиной в белой рубашке, который, кажется, задает какие-то вопросы – и ее словно оглушили второй раз за этот день…

– А слышали про бомбу в Давыдовке? – спросил рыжий мужчина в белой рубашке, сидящий рядом с Варей.

– Да не в Давыдовке, а рядом, в Тучкове!

– А Варенька только что оттуда, представляете! – подхватил Олег Александрович, словно этого и ждал, и принялся рассказывать во всех деталях о том, что пришлось пережить Варе и ее отцу.